Александре Федоровне надо было приложить немало усилий, чтобы побороть предубеждения против собственной персоны. В силу природной застенчивости сделать это было очень непросто. И она специально никогда не пыталась добиться расположения столичного общества, хотя чувствовала, что ей мало симпатизируют. Царица знала: Петербург еще не Россия. Все эти именитые и родовитые слишком тщеславны, амбициозны, а часто и пусты, чтобы считаться с их мнением. Они давно забыли Бога и заняты лишь сплетнями и праздным времяпрепровождением; это какой-то закрытый клуб. Высшее столичное общество презрительно называла «бриджистами». Своей сестре Виктории Баттенбергской (Мильфорд-Хэвен) написала: «Петербруг — исковерканный город, в котором нет ничего русского. Русский народ глубоко и искренне предан своему царю… Я люблю мою новую страну. Она так молода, могущественна и таит в себе так много добра. Только ужасно не сбалансирована и наивна. Бедный Ники! У него тяжелая и горькая судьба».
Тем годом случилась в семье венценосцев большая радость: у них родился ребенок. Родители решили: если будет мальчик, назовут Павлом, а если девочка — Ольгой. Этот выбор имен согласовали с «дорогой Мама», которая его одобрила. 3 ноября 1895 года в Царском Селе в императорской семье появилась на свет девочка.
Вот как описал это событие счастливый отец: «Вечно памятный для меня день, в течение которого я много-много выстрадал! — писал он в дневнике. — Еще в час ночи у милой Аликс начались боли, которые не давали ей спать. Весь день она пролежала в кровати в сильных мучениях — бедная! Я не мог равнодушно смотреть на нее. Около 2 час. дорогая Мама приехала из Гатчины; втроем с ней и Эллой находились неотступно при Аликс. В 9 час. ровно услышали детский писк, и все мы вздохнули свободно! Богом нам посланную дочку при молитве мы назвали Ольгой. Когда все волнения прошли и ужасы кончились, началось просто блаженное состояние при сознании о случившемся! Слава Богу, Аликс пережила рождение хорошо и чувствовала себя вечером бодрою». Ребенок оказался крупным: 10 фунтов весом и 55 сантиметров ростом! Наступили дни полного семейного счастья. На душе у царя было благостно. «Дай Бог, чтобы он прошел так же мирно, тихо и счастливо для нас и для матушки России, как и предыдущий», — записал он в дневнике накануне наступления нового, 1896 года.
Впереди виделось много светлых и торжественных дней. Главное событие — коронация. По давней традиции, восходящей еще к Византийской Империи, существовал особый ритуал Венчания на Царство. Само название «Помазанник Божий» говорило о том, что монархи в России получали свои прерогативы, неоспоримые права не от народа, а от Всевышнего, наделявшего их властью на земле. По законам империи царь становился правителем сразу же, как только умирал его предшественник. Но то было земное установление. Существовал еще закон сакральный. Он вступал в действие после акта миропомазания, когда правитель молился Всевышнему у алтаря, прося того ниспослать ему премудрость, даровать способность управлять царством. Высшее благословение самодержец получал именно тогда. Коронация являлась великим национальным событием, происходившим через год-два после восшествия на престол. К нему всегда долго готовились, подробно разрабатывая все детали. Церемониальные торжества неизменно происходили в древней столице России-Руси, в «ее сердце» — городе Москве.
Первого января 1896 года Николай II подписал высочайший манифест, объявлявший «всем верным Нашим подданным, что вознамерились Мы, в мае месяце сего года, в первопрестольном граде Москве, по примеру Благочестивых Государей, Предков Наших, возложить на Себя Корону и воспринять, по святому чину, Святое Миропомазание, приобщив к сему и Любезную Супругу Нашу Государыню Императрицу Александру Федоровну». Император отдал распоряжение, чтобы протокол предстоящих торжеств был таким же, как в 1883 году, когда на царство венчался Александр III. Программа расписывалась по часам и должна была продлиться три недели.
Сразу же после манифеста в Москве начались ремонтные и строительные работы в Успенском соборе, в дворцовых помещениях Кремля. На главных площадях воздвигали триумфальные арки, а на Лубянской площади соорудили огромный павильон в виде шапки Мономаха. Город красился, чистился, украшался. С апреля в Москву стали съезжаться должностные лица. Прибыли императорские регалии: короны, держава, скипетр, царские порфиры (мантии), коронные знаки ордена Святого Андрея Первозванного, Государственный меч, Государственная печать.
В начале мая стали съезжаться гости: греческая королева Ольга, брат германского кайзера принц Генрих Прусский, сын английской королевы Артур герцог Коннаутский, наследник итальянской короны принц Виктор-Эммануил, князь Николай Черногорский, наследник датской короны принц Фредерик и другие. Всего в церемонии приняли участие: одна королева, три великих герцога, два владетельных князя, двенадцать наследных принцев, шестнадцать принцев и принцесс. Представительные делегации прибыли из многих стран мира. Коронация Николая II стала первым событием отечественной истории, запечатленным кинохроникой.
В день рождения, 6 мая 1896 года, Николай II с Александрой Федоровной прибыли в Москву. Остановились в старом путевом Петровском дворце, при въезде в первопрестольную. Торжественный въезд в столицу состоялся 9 мая. Процессия растянулась на несколько километров. Зрелище было грандиозным: мундиры всех цветов радуги, величественные всадники на конях с развевающимися плюмажами, живописные одеяния различных народов России, делегации которых принимали участие в торжествах, скороходы со страусовыми перьями на причудливых головных уборах, придворные лакеи в треуголках на головах и в расшитых золотом камзолах, чины царской охоты в старинных кафтанах с кинжалами за поясом. Аксельбанты, эполеты, блеск позументов, праздничные наряды публики — все сливалось в единую, необычайно яркую картину.
Царь ехал на белом коне, подкованном по традиции серебряными подковами. За ним верхом следовали другие члены фамилии, чины двора, генералы свиты, флигель-адъютанты. Дамы ехали в каретах. В первой золотой, запряженной четырьмя парами белых лошадей, — вдовствующая императрица Мария Федоровна. Следом, точно в такой же — императрица Александра Федоровна. У Иверской часовни процессию встречали депутации земства и дворянства. В Успенском и Архангельском соборах Кремля царь и царицы прикладывались к мощам и иконам. Затем герои торжеств поднялись на Красное крыльцо, где отвесили поясной поклон народу, что вызвало бурный восторг тысяч приглашенных на церемонию. Звучавшие бессчетное количество раз крики «ура» оглашали центр старой столицы. Все это время не переставая звонили колокола сотен московских церквей. Как на следующий день писала газета «Московские ведомости», «чувствовался величественный подъем народного духа».
Главное событие состоялось 14 мая. В половине десятого началось шествие из дворцовых покоев в Успенский собор. Первой в собор вошла императрица Мария Федоровна. Следом, по специальному помосту, проложенному от дворца до собора, следовали, сопровождаемые колокольным звоном и громогласным «ура», Николай II и Александра Федоровна. На паперти царя встретило духовенство во главе с митрополитом Московским Сергием, сказавшим напутственные слова: «Благочестивый Государь! Настоящее твое шествие, соединенное с необыкновенным великолепием, имеет цель необычной важности. Ты вступаешь в это древнее святилище, чтобы возложить здесь на себя Царский венец и воспринять священное миропомазание. Твой прародительский венец принадлежит Тебе Единому, как Царю Единодержавному, но миропомазания сподобляются все православные христиане, и оно не повторяемо. Если же предложить Тебе воспринять новых впечатлений этого таинства, то сему причина та, что как нет выше, так нет и труднее на земле Царской власти, нет бремени тяжелее Царского служения. Через помазание видимое да подастся Тебе невидимая сила свыше действующая, к возвышению твоих царских доблестей озаряющая твою самодержавную деятельность ко благу и счастью твоих верных подданных».
