Каков бы ни был ответ на этот вопрос, одно для нас ясно: русская социал-демократия подписала бы себе смертный приговор, если бы своевременно не приложила все старания к тому, чтобы зубатовская политика разбилась о политическое самосознание русского пролетариата, как о несокрушимую твердыню.

А из этого следует, что, если мы хотим застраховать наше дело от всяких зубатовских сюрпризов, мы должны самым энергичным образом работать над тем, чтобы росту стихийного движения русских рабочих, направленного на улучшение экономического положения, соответствовал рост их политического самосознания. Способствуя возникновению в пролетариате потребности улучшить свое экономическое положение, мы не можем ни на минуту упустить из виду, что недостаточно вырвать рабочие массы из состояния рабской покорности перед капиталистами, но что столь же важно одновременно работать над освобождением их сознания от гнета вековых политических предрассудков, из которых главные — слепая вера в правительство, в царскую милость и отсутствие сознания себя равноправными гражданами того общества, которое живет трудом рабочего класса. На этой почве политической приниженности и отсутствия гражданского достоинства могут пышным цветом разрастись ядовитые семена зубатовской политики. Только расчищая эту почву глубоким плугом открытой революционной агитации, можно надеяться на то, что массовое движение русских рабочих, борющихся за улучшение экономического положения, не заведет их в тупой переулок, не сделает игрушкой политических шарлатанов худшего сорта.

Освобождение рабочих от всех бед современного строя, в конце концов, сводится к их экономическому освобождению из тисков наемной эксплуатации. Но это экономическое, это социальное освобождение немыслимо раньше, чем рабочие массы не станут из бесправных рабов всемогущей государственной власти равноправными гражданами свободной страны, свободно и на законной почве работающими над делом улучшения своего положения. Экономическая цель рабочего движения поэтому неотделима от политической борьбы, которая одна только может обеспечить достижение этой цели. А потому развитие политического самосознания, революционная пропаганда политической борьбы должны идти рука об руку с экономическим движением рабочего класса. Мы хотим улучшить свое экономическое положение, мы желаем пользоваться всеми благами культуры, которые созданы нашим трудом и нашим искусством, но мы желаем ими пользоваться не как рабы, а как свободные граждане. Свою нынешнюю долю возмущенных голодных невольников мы не станем менять на ту жалкую долю довольных сытых холопов, которую одну только могло бы нам предложить богопомазанное правительство дворян, жандармов и попов. Взамен этой доли мы стремимся к доле свободных граждан свободного государства, которое одно только обеспечит нам и достижение достойного свободных людей экономического положения. Мы стремимся к свободной демократии, через посредство которой достигнем социализма, а на этом пути у нас нет общих дел с правительством дворян, жандармов и попов. Они такой же наш непримиримый враг, как и фабриканты, которых оно поддерживает всеми средствами военного и полицейского насилия.

Не может быть и речи о поднятии нашего положения на фабрике до тех пор, пока за стенами фабрики народные массы бесправны против орды царских чиновников и в государстве царит кнут. Беззаконие и произвол, царящие в государстве, питают и то беззаконие и произвол, которые царят на фабрике. Не улучшив нашего положения как граждан, мы не поднимем своего положения как рабочих. А потому, борясь против фабрикантов, мы не можем вступать в мирные соглашения с самовластными опричниками. Ни царей, ни господ! Ни эксплуататоров на фабрике, ни тиранов в государстве — вот боевой девиз рабочего движения.

Только неустанно распространяя в самых широких массах это политическое сознание, русская социал-демократия выполнит свой долг и предохранит русский пролетариат от жестокого похмелья, которое неминуемо наступит за первыми днями опьянения зубатовскими песнями.

Неотложная необходимость революционной пропаганды и агитации, призывающих массы к политической борьбе и не отступающих перед вековыми предрассудками отсталых масс, — вот мораль зубатовской истории.

Искра. 1900. Дек. № 1.

Впервые опубликована в газете «Искра» (1901, № 2, февраль).

У нас принято придавать слишком мало значения тому злу, которое вносит в народную жизнь подлая реакционная печать, одна лишь пользующаяся свободой говорить то, что ей надо, в то время как на всякое честное слово надет цензурный намордник. Мы все, конечно, ненавидим «Свет»[201], «Московские Ведомости», «Новое время» и подобные органы печати, но мы обыкновенно ненавидим в них только представителей враждебных нам классов — дворянства, буржуазии, чиновников. Нам не всегда ясна та вредная роль, которую играет эта печать в деле затемнения народного сознания, в смысле отвлечения все растущих в народе чувств возмущения и протеста в сторону такой борьбы, которая может только вредить народным интересам. У нас сложилась привычка смотреть на сознание рабочих масс как на какую-то чистую доску, на которой «жизнедеятельность», борьба вырисовывает надлежащие идеи, которые агитатору нужно только привести в известный порядок. Началась массовая борьба с капиталистами, зародился в массах протест — этого достаточно, чтобы ручаться за правильное развитие сознания масс. Началась массовая экономическая борьба — и можно быть спокойным за то, что рабочая мысль шаг за шагом освободится от всего наследия веков, от всей лжи одолевших ее предрассудков. Пусть-де только агитатор обуздает свой пыл, пусть не спешит нести массам все то, что он знает: пусть ограничится ясным формулированием того, что уже бессознательно чувствуется массой. Не насилуйте рабочую мысль, — кричат нам с разных сторон, — не спешите разъяснять рабочим массам те вопросы, понимание которых им еще чуждо, не говорите о политических вопросах, когда масса начала только бороться за насущный кусок хлеба, не спешите говорить о социализме, когда еще не везде понята необходимость борьбы за сокращение рабочего дня. Жизнь сделает свое, — говорят эти советчики, — будет время, и эти хорошие вещи станут уместны, надо только «медленнее спешить», не забегая вперед.

На деле оказывается, жизнь не медлит. Оказывается, что жизнь-то много сложнее, чем это представляют себе проповедники медленного поспешания. Оказывается, что эта жизнь, создаваемые ею классовые противоречия не только расчищают сознание рабочих масс, но подчас и засоряют, затемняют его: если эта жизнь известными сторонами облегчает агитатору просветительно-революционную работу, то другими сторонами, напротив, затрудняет ее, нагромождая на его пути новые препятствия. Оказывается, что на выработку сознания, и чувств массы влияет не одна лишь обстановка фабричного труда, не одни, только отношения рабочих к капиталисту; оказывается, что вся та вредная реакционная политическая проповедь, которою занимается известная часть легальной печати, тоже входит в ту «жизнь», которая является школой воспитания рабочей мысли. Те стороны жизни, которые влияют на сознание масс развращающим образом, вечно развиваются, и каждый шаг в распространении в народе грамотности, каждое возрастание умственных запросов рабочего люда ведет за собой, при современных политических условиях, увеличение той порции нравственного яда, который несут в среду читателей «Новое Время», «Свет» и им подобные литературные клоаки.

В городе Харькове существует «патриотическая» газета «Южный Край»[202], которая издавна стоит в первых рядах реакционной печати. Этот достойный товарищ «Московских Ведомостей» получил монопольное право воспитывать сознание харьковского обывателя: в самом деле, в течение 20 лет правительство упорно отказывает кому бы то ни было в праве издавать другую газету в Харькове. Таким образом, «Южный Край» имеет возможность, не встречая возражений, сеять в умах читателей вражду к полякам, немцам и т. д. Известно, что в рабочем классе все более распространяется чтение местных газет. Падая на благоприятную почву вековых предрассудков, семена «патриотической» печати дают плоды. С таким плодом мы хотим познакомить читателей.