Около одиннадцати я наконец поднялся по крутым ступенькам в свой кабинет. Просмотрел досье по делу Санрайз-Вэлли, подготовился к следующему дню, потом позвонил Джамилле в Сан-Франциско. В предыдущие двое суток мы пару раз разговаривали по телефону, но я был слишком занят, и разговора не получалось. Сейчас, учитывая разницу во времени, она должна была вернуться с работы.

Ответил записанный на пленку голос.

Не люблю оставлять сообщения, тем более что два или три уже оставлял, когда звонил из Невады, но…

— Привет, — сказал я, — это Алекс. Все еще надеюсь заслужить твое прощение за то, что так получилось в аэропорту. Если в ближайшее время появится желание прилететь на Восток, билет за мной. Жду звонка. Скучаю по тебе, Джэм. Пока.

Я повесил трубку и вздохнул. Опять все испортил? Да, черт возьми, да. И почему у меня всегда так получается?

Спустившись, я прошел в кухню и съел половину кукурузного хлеба, испеченного Наной на завтра. Не помогло. Наоборот, я почувствовал себя еще хуже. Теперь ко всему прочему добавилось чувство вины. Что за привычка — есть по ночам!.. Я сидел на стуле, держал на коленях Рози и поглаживал ее по гладкой спинке.

— Я нравлюсь тебе, Рози? А? Я ведь такой приятный парень, верно?

Для телефонных звонков ночи не существует. В начале первого позвонил один из агентов, с которым я работал в Неваде. Фред Уэйд решил, что его информация может заинтересовать и меня.

— Только что получили сообщение из Фэллона. Портье в отеле «Бест инн». Изнасилована и убита позапрошлой ночью. Тело оставили в кустах, поблизости от автостоянки. Почти на виду. Словно нарочно. У нас есть описание одного постояльца, которое подходит под приметы вашего полковника Шейфера. В Фэллоне его, понятное дело, давно уже нет.

«Ваш полковник Шейфер». Этим все сказано, не правда ли? В Фэллоне его уже нет. Конечно, нет.

В ту ночь я почти не спал. Снились кошмары с участием Ласки. Кошмары, в которых горел городок Санрайз-Вэлли.

Утром мне нужно было подписать два разрешения, чтобы дети смогли съездить на экскурсию в Национальный аквапарк в Балтиморе. Я подписал бумажки в половине пятого, когда все еще спали и в доме было темно, а потом, стараясь никого не разбудить, отправился на работу. Прощаться не стал — не люблю этого, — но оставил Дженни и Деймону по записке. Какой хороший папочка, верно?

До работы добирался с Алисией Кейс и Келвином Ричардсоном. Не самая плохая компания для поездки, как, впрочем, и для всего, что последовало за ней.

В наши дни Координационный центр по отражению главных угроз переместился в штаб-квартиру ФБР в округе Колумбия. После одиннадцатого сентября в Бюро произошли коренные изменения: из организации, реагирующей на преступления, занимающейся их расследованием, оно превратилось в структуру значительно более активную и эффективную. Обошедшийся в шесть миллионов долларов комплект программного обеспечения включал в себя насчитывающую сорок миллионов страниц базу данных по террористическим актам начиная со взрыва во Всемирном торговом центре в 1993 году.

Имея такую гору данных, оставалось только посмотреть, стоит ли она хотя бы одного-единственного цента.

В то утро для обсуждения проблемы Санрайз-Вэлли в оперативном Центре стратегической информации на пятом этаже Гувер-билдинг собралось около дюжины человек. Уничтожение маленького городка сочли «угрозой национального масштаба», хотя никаких доказательств в пользу такой точки зрения не было. У нас вообще не было ничего, ни одной зацепки.

На контакт преступники по-прежнему не выходили и никаких признаков жизни не подавали.

Невероятно. И возможно, именно их молчание пугало сильнее любой угрозы.

Нам отвели один из самых роскошных и самых безвкусно обставленных конференц-залов: туча обитых синей кожей кресел, стол из темного дерева, винного цвета ковер. И ко всему этому два флага — американский и министерства юстиции — и белые накрахмаленные сорочки с полосатыми галстуками вокруг стола.

На мне были джинсы и синяя штормовка с надписью «ФБР. Опергруппа Антитеррор». Откровенно говоря, я чувствовал себя единственным, кто оделся по ситуации. Дело явно выпадало из разряда ординарных, и девиз «Дело как дело» к нему определенно не подходил.

С другой стороны, люди здесь собрались не мелкого калибра. Старшим по рангу был Берт Мэннинг, один из пяти помощников директора ФБР. Присутствовали также старшие агенты из Объединенного антитеррористического оперативного центра и ведущие аналитики из нового Агентства по разведке, куда входили эксперты как ФБР, так и ЦРУ.

Моей соседкой оказалась Монни Доннелли, старший аналитик и мой добрый друг еще со времен Квонтико.

— Вижу, получила персональное приглашение, — заметил я, опускаясь на стул рядом с Монни. — Поздравляю и добро пожаловать.

— О да, такое я бы не пропустила. Знаешь, Алекс, все прямо как в фильме про инопланетян. Так необычно, так таинственно.

— Да уж, этого хватает.

На экране в передней части зала появилась агент из лас-вегасского отделения, руководящая расследованием в Неваде. Она сообщила, что на месте уничтоженного Санрайз-Вэлли развернута мобильная лаборатория, но это была, пожалуй, единственная новость, так что собрание быстро перешло к следующему вопросу: оценке угрозы.

Уже интереснее.

Сначала поговорили о доморощенных террористических группах, таких как «Национальный альянс» и «Арийские нации». Разумеется, никто не верил, что такие простофили способны спланировать и осуществить нечто столь грандиозное. Следующими на очереди были «Аль-Каида» и «Хезболла», радикальные исламистские организации. Горячая дискуссия затянулась на добрых два часа. Все сошлись на том, что они определенно заслуживают самого пристального внимания. Потом каждый получил от Мэннинга отдельное задание.

Каждый, кроме меня. Размышляя над этим, я пришел к выводу, что, возможно, уже в самое ближайшее время получу задание от самого директора Бернса. Не скажу, что перспектива сильно меня обрадовала — не хотелось снова покидать Вашингтон и возвращаться в Неваду.

И тут случилось нечто странное.

У всех присутствующих одновременно сработали пейджеры!

Несколько секунд мы были заняты тем, что проверяли поступившие сообщения. В последние месяцы в связи с ростом террористической угрозы старшие агенты уведомлялись о каждом подозрительном случае, попадающем в данную категорию, независимо от того, шла ли речь о сомнительном пакете в нью-йоркской подземке или обнаружении спор сибирской язвы в Лос-Анджелесе.

Сообщение, поступившее на мой пейджер, звучало следующим образом:

«ПРАВЕДНЫЕ ПОКОЯ НЕ ЗНАЮТ» — гласил плакат на стене между столовой и автоматом с содовой. В 5.50 утра нас снова собрали в том же конференц-зале на пятом этаже. Состав почтенной группы, удостоенной столь высокого внимания, не изменился. Некоторые предполагали, что люди, ответственные за бомбардировку Санрайз-Вэлли, вышли наконец на контакт с Бюро. Другие считали, что вызов каким-то образом связан с пропажей ракет на базе Кертлэнд.

Спустя несколько минут прибыли с полдюжины агентов ЦРУ. Все в костюмах и с кейсами. О-хо-хо… Потом появились парни из министерства внутренней безопасности. Ситуация складывалась определенно серьезная.

— Похоже, припекло по-настоящему, — прошептала, наклонившись ко мне, Монни Доннелли. — Одно дело болтовня о необходимости межведомственного сотрудничества, и совсем другое… Что ни говори, а здесь ЦРУ.

Я улыбнулся:

— А ты, похоже, в хорошем настроении.

Она пожала плечами:

— Знаешь, генерал Паттон перед сражением как-то сказал: «Да простит меня Господь, но мне это нравится!»