Начинался старый порт Ниццы, и расстояние между нами постепенно сокращалось. Удивительно, но по узким улочкам еще гуляли люди, а у ночных клубов и баров собирались целые толпы.

«Мерседес» едва не врезался в группу подвыпивших парней, вываливших из заведения под названием «Этуаль-Филант».

Я последовал за ним, отчаянно сигналя, заставляя гуляк отпрыгивать в стороны, слыша посылаемые вслед проклятия и угрозы.

«Мерседес» свернул вправо, на шоссе Н-7, Муайен-Корниш.

Я старался не отставать, хотя и понимал, что на широкой автостраде с менее плотным движением удержаться на хвосте не смогу. На хвосте у кого? Кто там, в синем «мерседесе»?

Дорога, по-прежнему петляя, круто уходила вверх. Мы снова мчались в сторону Монако, дистанция уже начала увеличиваться. Через пару километров я понял, что проигрываю. От красоты открывавшегося сверху вида на Кап-Ферра и Бойо захватывало дух, и я — даже на этой сумасшедшей скорости — невольно залюбовался им.

Мой полицейский седан выдал сотню миль, но сможет ли он долго протянуть на такой скорости?

Впереди показался туннель, меня обступила почти полная тьма, но уже в следующее мгновение впереди предстала удивительная картина — крохотная средневековая деревушка прилепившаяся к вершине холма.

«Осторожно!» — гласил дорожный знак.

Сразу за деревней дорога сделалась еще опаснее, полотно словно приклеили к склону скалы. Внизу лежало море, менявшее свой цвет с лазоревого на опаловый и с опалового на серебристо-серый.

В воздухе ощущался запах апельсинов и лимонов. Мои чувства обострились. Страх способен на такое.

Однако «мерседес» уходил, и я сделал то единственное, что еще мог сделать. Вместо того чтобы сбросить скорость перед очередным поворотом, я добавил газу.

Я нагонял «мерседес» и не убирал ногу с педали, вдавив ее в пол.

«Что ты делаешь? Это же самоубийство».

Внезапно «мерседес» занесло. Он выскочил на встречную полосу и ударился о скалу. Удар получился скользящий, но на такой скорости его оказалось достаточно, чтобы машина потеряла управление. Она вильнула в сторону, пересекла обе полосы и взмыла в воздух.

Синий «мерседес» летел, точнее, падал в море.

Я резко затормозил у края дороги и выскочил из седана. «Мерседес» дважды ударился о скалу, перевернулся и покатился вниз. Я провожал его взглядом, но сам спуститься вслед за ним не мог.

Разбитая машина лежала внизу. Никакого движения я не заметил. Человек, сидевший за рулем, судя по всему, погиб. Но кто был этот человек?

Я вернулся к своему седану, но только через десять минут сумел добраться до нижней трассы, туда, где покоились обломки. К месту происшествия уже прибыли французская полиция, «скорая помощь» и с десяток неизвестно откуда взявшихся зевак.

Тело еще не достали. Медики пытались что-то делать, но в их движениях ощущалось отчаяние. Двое разговаривали с водителем. Один из санитаров повернулся и крикнул:

— Он еще жив! Здесь один мужчина! Еще жив!

Я побежал к искореженной груде металла. Кто там? Смогу ли поговорить с ним? Удивительно, что он еще жив после такого жуткого падения. Поговаривали, что Волк — сильный парень. Но не настолько же.

Полицейские расступились, увидев мое удостоверение. Я подошел ближе.

И увидел…

Я знал того, кто лежал в машине. Знал, но не мог поверить своим глазам.

Сердце колотилось так, что, казалось, вот-вот выпрыгнет из груди. Мысли спутались в клубок. От перевернутого «мерседеса» поднимался дымок. Я опустился на колени и подался вперед.

— Это Алекс.

Водитель посмотрел на меня и попытался сфокусировать зрение. Тело его было смято, уцелела только верхняя часть туловища и голова. Страшно смотреть.

И все же Мартин Лодж жил. Не сдавался. Цеплялся за жизнь из последних сил. Губы его шевельнулись. Он хотел что-то сказать. Я наклонился ниже.

— Это Алекс, — повторил я и повернул голову, чтобы лучше слышать шепот умирающего.

Мне нужно было знать, кто такой Волк. У меня было много вопросов.

— Все впустую, — прохрипел он. — Охота не удалась. Я не Волк. Я даже не видел его…

И он умер, оставив и меня, и всех остальных без ответа.

Семью Лоджа переправили в надежное место и взяли под охрану. Мы все понимали, что и его жена, и дети могут в любой момент стать мишенью для Волка. Он способен убить их ради собственной безопасности или просто так, из желания кого-то убить. Знают ли они что-то?

Уже на следующее утро я вылетел в Лондон и встретился в Скотланд-Ярде с непосредственным начальником Лоджа, человеком по имени Джон Мортенсон. Прежде всего он рассказал о том, что никто из уцелевших после ракетного обстрела особняка Альонби в Кап-Ферра ничего не знает ни о Волке, ни о том, кем был на самом деле Мартин Лодж.

— Есть и кое-что новенькое.

Я откинулся на спинку кожаного кресла и посмотрел в окно на Букингемский дворец.

— Сейчас, Джон, меня уже ничто не удивит. Расскажите, что происходит. Это ведь как-то касается семьи Лоджа?

Мортенсон кивнул, вздохнул и заговорил:

— Начинается история с Клары Лодж. Точнее, Клары Черноховской. Оказывается, Мартин был в составе группы, которая вывезла из России перешедшего на нашу сторону Эдуарда Морозова. Случилось это в девяносто третьем. Мартин работал тогда с американским ЦРУ: с Кэхиллом, Хэнкоком и Томасом Уэйром. Впоследствии выяснилось, что никакого Эдуарда Морозова на самом деле не было, а из России вытащили неустановленного офицера КГБ, имя которого нам неизвестно и по сию пору. Полагаем, что речь идет о Волке.

— Вы начали с жены Мартина, Клары. Почему?

— Во-первых, она не чешка. Она бежала из России с человеком, назвавшимся Морозовым. Работала помощником шефа КГБ, была нашим главным источником в Москве. Во время побега они с Лоджем сблизились, и Клару перевезли в Англию. Мартин выправил ей новые документы, уничтожил все старые записи. Потом женился на ней. Ну как?

— И она знает, кто такой Волк? Знает, как он выглядит? Вы это хотите сказать?

— Не совсем. Нам не известно, что знает Клара. Она не желает с нами разговаривать. Но может быть, поговорит с вами.

Я покачал головой.

— Почему со мной? Мы встречались с ней всего один раз.

Мортенсон пожал плечами и невесело усмехнулся:

— Она говорит, что ее муж доверял вам. Представляете? Понимаете, что это значит? Я не понимаю. Почему она готова довериться вам, если видела вас один-единственный раз в жизни?

Я промолчал. Потому что не знал ответа.

Семья Мартина Лоджа жила в небольшом городке Шептон-Маллет, примерно в ста двадцати милях к западу от Лондона. Леса, долины и луга — идеальное место, чтобы спрятаться. Хотя бы на время.

Лоджей поселили в большом сельском доме на выезде из города. Вокруг расстилалась равнина, и любой гость виден как на ладони. Разумеется, Лоджей надежно охраняли.

Я приехал к ним около шести часов вечера. В комнатах, обставленных дорогой мебелью, было чисто и уютно, но обедали мы в тесном подземном бункере.

Глядя на Клару, я постоянно задавал себе вопрос: нравится ли ей, как здесь кормят. Вряд ли. По крайней мере мне не понравилось — в самолете и то еда вкуснее.

— Вижу, michana vejce в нашем сегодняшнем меню нет, — попытался пошутить я, когда обед подошел к концу.

— Вы еще помните наш завтрак в Баттерси? Даже произношение не забыли. Это хорошо, Алекс. Вы очень наблюдательны. Мартин считал вас отличным полицейским.

Детей — Хану, Даниэлу и Йожефа — отправили наверх делать уроки. Клара осталась со мной и закурила. Затянувшись, она медленно выпустила струйку дыма.

— Домашнее задание? Здесь? — удивился я.

— Дети должны привыкать к дисциплине, к тому же привычка — хорошая опора в тяжелый период. По крайней мере я так считаю. Итак, вы были с Мартином, когда он умер? Что он говорил? Пожалуйста, расскажите.