Глава восьмая. (Напечатана). Крутая гора[65]. Станица раскачивается. Главу основательно переработать, заново написать конец ее: ревком, борьба с контрреволюционным казачеством, первые банды на Таманском полуострове.
Глава девятая. (Напечатана). Черный погон. Ледяной поход. Стилистическая правка в сторону сокращения. Увеличить новыми, уже написанными страницами — конец главы — защита города красными. Снять лирический этюд о наступающей весне. Этюд этот после обработки, м. б, поставить в конце романа.
Глава десятая. (Напечатана). Пирующие победители. Стилистическая правка. Укрепить фигуру Егорова, выброска информационного материала, или коренная переработка его, доделать конец главы, добавить несколько страниц — переход Ивана Черноярова на сторону ревкома.
Глава одиннадцатая. История с авто. [Этюд «В степи»]. Подготовка восстания в Ейском и Таманском отделах. Типы белых подпольщиков. Красные партизаны. Вся глава в огненной рамке восстаний.
Глава двенадцатая. Москва. Революция и контрреволюция. Связь с заграницей. Коминтерн. Большая политика.
Глава тринадцатая. Дневник комиссара. Общее и повсеместное восстание. Второй поход Добрармии. Сдача города. Борьба за Армавир и Пятигорск. Поход таманцев (перечитать «Железный поток», чтоб не было повторений, а м.б. таманцев — в этюд?) Ставка, расстрел Матвеева, выискивание виноватых. Последние бои на Пятигорском плацдарме и Тереке.
Глава четырнадцатая. Горькое похмелье. (Напечатана). Переработать сцену заседания РВС XII. Стилистическая правка. Дорисовка митинга с участием Муртазалиева.
Глава пятнадцатая. (Напечатана). Клюквин городок. Вправить главу в перспективу общероссийскую, сделав для этого несколько новых страниц в начале главы, а также и по всему полотнищу бросить несколько крупных мазков. Зверская правка в сторону сокращения.
Глава шестнадцатая. (Напечатана). Село Хомутово. Тщательная правка и доработка сцен — встреча Ванякина с деревенским активом; малый бунт.
Глава семнадцатая. (Напечатана). Сила солому ломит. Большое восстание доработать на основе новых материалов тамбовского истпарта об Антоновском движении, Казанского истпарта о восстании в Заволжье зимой 1919 г., Самарского истпарта — тож.
Глава восемнадцатая. Южный фронт с лета 1919: борьба за Царицын, восстание донцов, Украина, Урал. Белые переходят в наступление. Рейд Мамонтова, Курск, Орел, работа партизан и Махна в тылу белых. Белые бегут.
Глава девятнадцатая. (Напечатана). Железное братство. [Этюд «Дикое сердце»]. Заново сделать первую половину главы — большевики в подполье и работа армейского особого отдела в тылу врага. Фенька едет в Крым. Симферополь, Керчь, разгром красно-зеленых. Остальная глава делается по канве «Дикого сердца», но заново, до последней строки.
Глава двадцатая. Юденич, защита Петрограда. Северный фронт. Петроград. Москва, Иваново-Вознесенск и другие промышленные районы — организаторы победы на фронтах гражданской войны.
Глава двадцать первая. История курсантского полка. Борьба за окраины республики — Закавказье, Восток, Урал, Сибирь.
Глава двадцать вторая. Махновщина. Материалы истпарта, напечатанные и ненапечатанные. Зарубежная литература. Украина, разыскать старых сподвижников Махна.
Глава двадцать третья. Польский фронт.
Глава двадцать четвертая. Перекоп. Концовка.
В следующие годы работа над романом велась по двум направлениям: в соответствии с планом писались новые главы, а прежние перерабатывались, дополнялись новыми эпизодами.
В основе «России, кровью умытой» лежит не четкая сюжетная линия, а характерные события того времени и судьбы участников этих событий. В романе нет главного героя — непременного персонажа всякого романа.
Критик И. Лежнев считал, что «человек, изображаемый Артемом Веселым, — это не человек-личность, а частица массы, атом стихии» 1.
С этим нельзя согласиться. Рядовой солдат Максим Кужель — личность, и весьма симпатичная, его язык так хорош, что автор доверяет ему рассказать целую главу романа. И Кужель рассказывает, как и все, что он делает, с крестьянской обстоятельностью:
Полк наш стоял на турецких фронтах, когда грянула революция и был свергнут царь Николай II.
Фронтовики диву дались […]
Выезжает перед строем дивизионный генерал — борода седая, грудь в крестах и голос навыкате. Привстал он на стременах и телеграммой помахал:
— Братцы, его императорского величества государя Николая Александровича у нас больше нет…
Помахал генерал телеграммкой, заплакал.
А солдаты испугались и молчали. […]
Уважил нас старик словом ласковым. Сыстари веков с нижним чином толстой палкой разговаривали, а тут эка выворотил его превосходительство — хоть стой, хоть падай — все равны, слава, серые орлы… Разбередил он нам сердце, разволновал солдатскую кровь, принялись мы еще шибче «ура» кричать, а которые из молодых офицеров бережненько стащили генерала с коня и давай его качать.
Хватил полковой оркестр.
Отдышался старик, бороду разгладил и с молодцеватой выправкой, легко так, на носках, подошел к строю:
— Поцелуемся, братец!
И на глазах у всех дивизионный генерал расцеловал правофлангового первой роты, рядового нашего солдата Алексея Митрохина.
Полк
ахнул.
Мы стояли, как каменные, и только тут поверили по-настоящему, что старый режим кончился и народилась молодая свобода в полной форме. […]
Цейхгауз дивизионный по случаю революции растащили мы дочиста. Мне шпагату четыре мотка досталось, подсумки холщовые: нестоящее барахлишко, а домой, думаю, вернусь — пригодится.
(«Слово рядовому солдату Максиму Кужелю»)
«В нашем деле главное — передать как люди говорят», — наставлял Артем молодого писателя Льва Правдина.
Артему Веселому важно показать, как говорят не только персонажи многих эпизодов романа, но и те, кто один-единственный раз появляется на его страницах: например, матрос Рогачев и «другой партизан», и «подслеповатый старичишка Евсей».
Партизанский отряд матроса Рогачева замирил восставших казаков Ейского отдела и возвращался ко дворам. Дотошные разведчики пронюхали, будто в недалекой станице в старой казенке хранятся запасы водки.
Весть мигом облетела ночевавший в степи отряд.
Самовольно собрался митинг.
Рогачев, гарцуя на коне в гуще партизан, кричал:
— Ребята, контрики подсовывают нам отраву! Долой белокопытых! Напьемся — быть нам перебитыми! Не напьемся — завтра будем дома! Кто за бутылку водки готов продать совесть и свою драгоценную жизнь? Долой прихлебателей царизма! Я, ваш выбранный командир, приказываю не поддаваться на провокацию! Каменку надо сжечь, водку выпустить в речку!
— Правильно, — подпрыгнул корноухий вихрастый мальчишка и завертелся на одной ноге.
— Неправильно, — отозвался другой партизан, — чего ж ее жечь, не керосин.
