Нынешним студентам до окончании академии строжайше запрещалось применять магию, хотя так заманчиво было бы активировать прыжок — магию телепортации — и сэкономив целую неделю оказаться прямо сегодня в объятиях родителей. По слухам, под большим секретом два или три сорвиголовы все же решились на свой страх и риск нарушить запрет академии, но большая часть не отваживалась на этот рискованный шаг — за такой проступок могли и отчислить. Поэтому студенты, сбивались в группы по пять-шесть человек, скидывались и нанимали повозку, чтобы было веселее и не приходилось на своих плечах тащить весь свой скарб. В городке Дисклоп, куда направлялись все студенты, располагался пункт телепортации, откуда дипломированные маги отправляли всех желающих по домам.

Повозки, дилижансы и кареты, прибывают на главную площадь академии одна за другой. Цокот копыт по брусчатке, скрип несмазанных колес.

Пестря плащами всех цветов радуги и шарфами самой странной расцветки, радостно галдят студенты, волоча за собой свой неподъемный багаж. Преподаватели пытаются организовать весь этот бедлам, придать ему хотя бы видимость порядка — они снуют туда-сюда, вдоль и поперек по своим загадочным делам. Все это столпотворение создает атмосферу веселых хлопот, словно в преддверии новогодних праздников.

Затворив окно, Юлиус подошел к своему столу и усевшись в глубокое кресло, со вздохом принялся разбирать утреннюю корреспонденцию. Несколько минут он усердно занимался этой скучной, рутинной работой, сноровисто вскрывая и перечитывая письма самого разного вида и содержания.

Однако постепенно руки потеряли всю свою энергичность. Взгляд стал более отрешенным, что отразилось и на его движениях — они стали медленными и прерывистыми — руки на мгновение замирали, будто боялись вспугнуть и потерять нечаянную, но очень важную мысль. Глубокие складки вновь залегли на лбу меж бровей. Было видно, что сейчас мысли его заняты совсем другим.

Високосный год — год огненного дракона… он оказался весьма необычным. Весьма…

Хитрость, коварство и буйство стихии уравновешиваются в странном гороскопе восточников, словами дружба, семья и удача. Одного слова нет в этом гороскопе — слова спокойствие.

Всяческие напасти посыпались в этом году на академию словно из прохудившегося рога изобилия.

Неприятности начались сразу же, с первой секунды наступления нового года, когда пробили часы на старой башне.

Учителя и преподаватели загодя готовились к праздничному фейерверку, все было тщательно отрепетировано, заклинания заготовлены впрок, порядок их был строго определен. Но что-то пошло не так и два фейерверка сдетонировали, снеся большой старинный колокол с крыши здания ректората. Этот чугунный патриарх вот уже сто лет ежегодно в торжественной обстановке возвещал о начале каждого нового учебного года.

Колокол упал неудачно — на его крутом боку появилась большая кривая трещина, обнажившая ноздреватый чугун. Уродливый раскол пересек все зачарованные надписи с пожеланиями хорошей учебы на пяти основных языках их мира.

«Плохая примета» — поговаривали старожилы и значительно качали головами, но ректор тогда не придал этому инциденту столь большого значения, велев исправить поврежденный колокол магам кузнецам.

Мастера старались вовсю, на совесть, они применили все свои многочисленные знания и умения, однако колокол так и не обрел прежнего великолепия и потерял знаменитую ноту бархатного звучания. Чугунный великан пел теперь не столь весело и звонко как раньше, но более приглушенно, с дребезжанием, как будто был чем-то недоволен. Все усилия исправить его тональность так и не увенчались успехом.

Затем напасти посыпались одна за другой, непрерывным потоком, будто в весеннее половодье прорвало речную плотину.

Из лабораторий мутативной бестиологии сбежала магически измененная крыса и обосновалась в подвалах с провизией, таская продукты в огромных количествах.

На первых порах этому событию так же не придали большого значения, велев завхозу лабораторного отдела избавиться от вредного грызуна. Все как то забыли, какими свойствами они же сами ее и наделили.

Конечно же обыкновенные крысоловки, поставленные на нее потерпели полное фиаско. Крыса регенерировала после попадания в металлический капкан с невероятной скоростью, а припасы исчезали все с той же регулярностью.

Крыса имела невероятный метаболизм и пожирала все до чего только она могла дотянуться, а проникнуть она могла почти повсюду, не покидая однако пока пределов лабораторного комплекса. Крысиный яд она пожирала с такой же охотой, как и обыкновенную еду, оставаясь в добром здравии.

После неудачных попыток завхоза, с одобрения декана факультета бестиологии, была назначена награда в пять золотых шепров — немалая сумма для бедного в основной своей массе студента — за ее поимку и тут за дело взялись все кому не лень — студенты прогуливающие занятия, преподаватели, служащие из наемных работников.

Толпы людей бродили по темным коридорам здания — кто с палкой, кто с лопатой, кто с навешенным заклинанием.

Первому изловить крысу посчастливилось одному из первокурсников.

Обходя коридоры лаборатории, молодой человек применил заклятие чуткого уха. Услышав мелкие шажки обостренным слухом, он приготовил булыжник, вывернутый для этой цели из мостовой, нагретый за пазухой и удобно легший в руку.

Молниеносный бросок, направленный умелой, натренированной рукой — и оглушенная крыса лежит на каменном полу, лишь ее ноги все еще мелко подергиваются, пытаясь унести хозяйку.

Наслышанный о ее живучести, он вынул острый ритуальный нож и для верности расчленил тушку, разделив ее на четыре части.

Но в то самое время, пока он ходил за завхозом и предавался радужным мечтам о вознаграждении, крыса ожила, каждая ее четвертинка выросла в новую крысу. Теперь уже четыре точных ее копии разбежались в разные стороны.

Пока руководство разбиралось в чем суть, да дело, еще несколько счастливчиков по своему расправились с крысами, и к ужасу преподавателей число монстров стало расти в геометрической прогрессии.

Серых бестий давили, резали и даже взрывали, но из каждого куска, из каждой ее частички появлялось новое существо.

Бедствие достигло глобального масштаба, некоторые особо наглые особи стали перебираться в соседние здания. Одну из них засекли даже в непосредственной близости от кабинета господина ректора. Бедствие грозило оставить без еды всю академию, да и остальному реквизиту был нанесен довольно ощутимый урон.

Преподаватели кафедры мутативной бестиологии сами дивились невероятной живучести их опытного образца.

Юлиус собрал экстренное совещание, на котором обязал преподавателей кафедры в ближайшее же время решить этот вопрос.

Совет кафедры пришел к непростому решению о создании еще одного магического творения, лишив его однако столь выдающихся регенеративных способностей. В ближайшем городе была закуплена партия крупных котов и кошек, преподаватели кафедры наделили беспредельным аппетитом, магическими способностями на расстоянии чувствовать крыс, а также повышенной чувствительностью, силой и реакцией. В желудках этих кошек крысы находили свое последнее пристанище и не могли более возродиться.

На полное очищение от этих крыс понадобилось более трех месяцев, после чего всех кошек просто выпустили в лес.

Новое место им очень понравилось, новосотворенная порода кошек освоилась и расплодилась в волшебном лесу весьма быстро, а следующее их поколение появилось невероятно скоро.

Оказалось, что новое потомство измененных животных не перестает расти, достигнув размеров обыкновенных кошек. Студенты говорили, что видели кота размером с большого пса.

Хозяева лесов — эльфы были весьма возмущены подобным отношением к их волшебному лесу. Разразился большой скандал, который до сих пор до конца не утих.

А история с драконом, который сбежал из стойл короля соседнего государства? Это было нечто… Дракон был просто ужасно огромен и невероятно силен. Это был не какой-то там кафский дракончик, а настоящий боевой драт.