— Меня ждет шофер, — отрезала Лида. — Мне нужно на массаж.

Радостный огонек на долю секунды промелькнул в бесстыжих глазах Влада, и Лидия его заметила.

— Завтра придешь? — заискивая, заглядывал ей в глаза Влад, надевая ей на плечи пальто. — Киска, приходи, я так тебя люблю… Ты у меня такая красивая…

Опытная рука вновь проворно шмыгнула в вырез костюма.

Но Лидия больше не верила этой опытной руке.

Еще меньше она верила его словам…

Навевая сон, мерно гудели двигатели «Ту-134». Тяжелая дрема навалилась на Игоря Стеценко, заливая глаза чернильной темнотой. В голове офицера крутились бессвязные обрывки мыслей. Перед глазами упорно вставал старик с клюкой и звучали в ушах его слова: «Воскресни с Ним, и ты забудешь, что на тебе кровь!» А то Игорю начинало казаться, что двигатели самолета заглохли и опять повторяется недавняя история с посадкой в тайге. Ему чудилось, что он снова бредет по лесу, по колено увязая в снегу. И тут вдруг он видел свой ботинок, испачканный кровавым месивом, и лихорадочно начинал вытирать его о траву…

Сквозь дрему Игорь силился понять, что имел в виду молчальник Авксентий, откуда он узнал, что на нем кровь, что значат его слова… Но мысли ускользали, и Игорь проваливался в черную бездонную яму. Он выбирался из нее на какие-то мгновения, и тогда ему казалось, что незнакомые люди ведут его куда-то под руки, сажают в какую-то машину, куда-то везут, тихо между собой переговариваясь. Он хотел проснуться, возмутиться… Даже во сне по привычке он боялся, что его убьют. Но больше всего его поражало собственное бессилие, невозможность проснуться. Потом серые людские тени, мелькавшие перед глазами, канули в черную яму, и Игорь очнулся в салоне самолета. «Ту-134», взвывая двигателями, уже тормозил на взлетно-посадочной полосе…

Голова была тяжелая, как будто в череп вместо мозгов закачали бетон. Стеценко протер рукавом глаза и сонно огляделся. То, что он увидел вокруг, немного удивило его. Во-первых, в салоне было не два ряда кресел, как в том «Ту-134», в который он сел в Архангельске, а три ряда. Во-вторых, салон самолета был заполнен странными пассажирами. Это были не северные аборигены в ватных доспехах, пахнущие «Шипром» и водкой, а веселые, говорившие на каком-то непонятном, очевидно, иностранном языке смуглые люди в цветастых летних одеждах, благоухавшие французским вином и пряными ароматами дорогого освежителя воздуха. Игорь опустил глаза и с ужасом увидел свои голые ноги. Чуть выше волосатых коленей начинались фиолетовые шорты в розовых, весело скачущих дельфинах. Еще выше обтягивала живот фривольная маечка, до предела оголявшая мускулистые плечи, — он таких сроду не носил.

Офицеру стало немного нехорошо. Игорь приник к иллюминатору. Самолет медленно катился по бетонному полю. На самом краю просторной серой площадки, залитой лучами палящего солнца, виднелись неподвижные контуры серебристых лайнеров, а за ними чернели силуэты пальм, похожих на потрепанные метелки для пыли.

Дрожащей рукой Игорь стер пот со лба, хотя в салоне было довольно прохладно.

Подали трап, и пассажиры заспешили к выходу. Стеценко поднялся вместе со всеми и направился по узкому проходу между кресел.

— Сэр! Сэр! — послышался сзади нежный женский голос — это была стюардесса. Она протягивала Игорю небольшой «дипломат» с желтой эмблемой «Москве — 850». — Плиз!

— Уот? Ноу! Ноу! — Игорь бестолково отпихивал «дипломат» от себя, не понимая, что от него хотят.

— Ё кэйс, плиз! — Стюардесса, девушка южного типа, с желтоватой кожей, со слегка раскосыми глазами, настырно пихала ему в руки «дипломат».

Пришлось взять. В голову полезли дурацкие мысли о наркотиках, о подставе, которую ему могли устроить братки. Вспомнились серые тени, которые мелькали во сне. Стеценко открыл «дипломат». Там лежали его бритва, мыло, полувыдавленный тюбик зубной пасты «Жемчуг» (все, что он оставил в аварийном самолете посреди тайги), записная книжка, паспорт, знакомый коричневый бумажник. Наркотиками там будто не пахло.

Натужно фырчащий автобус подвез пассажиров к белому ангару, на котором крупными буквами было написано: «WELCOME ТО MANILA». Силуэты растрепанных пальм стали ближе и реальнее. Игорь наморщил лоб, прикидывая, в каком регионе мира все это имеет право существовать. Может, это Сочи? — с надеждой подумал он.

Паспортный контроль прошел как по маслу. И виза, и билет — все оказалось в полном порядке, и через каких-нибудь полчаса Игорь в фривольных шортах и молодежной маечке оказался на раскаленной площади, битком забитой маленькими шустрыми людьми и адски сигналящими машинами такси. Вокруг царила невообразимая суета, все громыхало и изнемогало под лучами раскаленного солнца. В глаза ему бросился чернявый тип с плакатом, на котором корявыми буквами было намалевано: «STECENKO, MOSCOW».

Игорь еще лихорадочно соображал, не провокация ли это, а ноги сами несли его к чернявому типу. Тот, увидев славянскую физиономию, кинулся восторженно кланяться и завопил на всех языках мира:

— Здрасьте! Хэлло! Гутен таг! Ауфидерзейн! Бонжур, мсье Стесенко! О’ревуар!

— В чем дело, приятель? — Игорь наконец решил прояснить ситуацию. — Что это за игры? Кто твой хозяин?

Чернявый шустро свернул плакат и засиял всеми своими зубами:

— Трансфер, мсье, — и добавил, старательно выговаривая каждый слог: — «Не-скьюч-ни сат»!

На следующее утро, кое-как оправившись от неожиданности, Игорь Стеценко вышел из отеля, решив познакомиться с местными достопримечательностями. «Раз уж меня занесло сюда, — сказал он сам себе, — надо хотя бы выяснить, что это за страна». Его проводник исчез еще вчера, не оставив своих координатов. С утра он не показался, а ждать и разыскивать его Игорь не собирался. В своем портмоне он нашел энную сумму денег в местной валюте и билет на обратный рейс ровно через день. Времени было мало, и хотелось его использовать с толком.

Город был украшен гирляндами ядовито-желтых цветов, лубочными картинками с изображением знакомой фигуры в терновом венце и небольшими скульптурками Девы Марии — они были выставлены в каждой витрине. Очевидно, здесь собирались праздновать церковный праздник.

«Пасха! — наморщив лоб, вспомнил Игорь. — Православная будет где-то через неделю, а сейчас как раз католическая… Вот чего они беснуются!»

А толпа действительно бесновалась. Люди вокруг кричали, пели, плакали, шептали латинские молитвы. Вскоре людское течение вынесло его на широкое поле, посреди которого стояли грубые деревянные кресты. Оттуда слышались особенно громкие крики и неистовые рыдания. Игорь стал проталкиваться поближе к крестам, понимая, что это и есть центр праздничного шоу. Постепенно его тоже начинало захватывать напряженное действие. Он ощутил то странное нервное напряжение, какое испытывал только в минуты наивысшей опасности. Ритмичные звуки неизвестного музыкального инструмента усиливали его тревогу. Жутковатое чувство неуверенности и страха постепенно затапливало его изнутри.

На хорошо утоптанной площадке у подножия крестов люди толпились вокруг смуглого человека, обернутого в красную тунику. Сам же человек был воплощением покорности и смирения. Его тело было покрыто ужасными кровоточащими рубцами, а голову украшал терновый венец. Иглы явно самодельного венца впивались в кожу лба, и в местах проколов показались алые капельки, которые медленно сбегали по лицу, оставляя за собой розовые дорожки. Рядом другой человек, тоже в красном хитоне, изо всей силы бил себя кнутом по плечам, и на его спине сразу же взбухали венозной кровью темные рубцы. Толпа вокруг раскачивалась из стороны в сторону и выла. Вместе с ней качался и выл Игорь.

Людским потоком его отнесло чуть дальше, туда, где у другого креста обнаженная немолодая женщина с отвисшей кожей на животе (явно европейской расы) со злостью и странным упоением резала свое тело осколками битого стекла. Постепенно она с головы до ног покрылась порезами, из которых сочились красные капли. Неподалеку бил себя палкой с торчащими из нее острыми гвоздями пожилой негр — черные густые капли падали в пыль, растертую тысячами ног.