— Есть другие варианты? — Усмехнулся Алексей, потёршись щекой о её волосы. — У тебя прикольная семья.

— О да… Это ты её только в малом составе видел, — фыркнула девушка и зевнула. — Только один у них недостаток. От этой компании быстро устаёшь.

— Есть такое, — хохотнул Волков и чуть шевельнул плечом. — Пошли к машине, а то уснёшь стоя. Как я тебя с таким количеством пакетов на руках дотащу, а?

— Это будут исключительно твои проблемы, — проворчала Юлька, но отлипла от него и направилась в сторону стоянки, не переставая зевать.

Алексей чуть задержался, вытащив из кармана сигареты и прикурив одну. Он уже двинулся было следом, как с той стороны, куда ушла девушка, раздался громкий крик, а потом и звук удара. В ночной тишине, когда вокруг не было никого из прохожих, он прозвучал отчётливо и едва ли не оглушающее. Бросив пакеты, Волков рванул на звук, чувствуя, как внутри просыпается злость вперемешку со страхом. Маловероятно, что что-то серьёзное случилось, но лучше поспешить, потому как ему совсем не улыбалось в случае чего иметь весьма «приятный» разговор с её родителями. Ну и с собственной совестью, если таковая найдётся.

Добежав до стоянки, он увидел следующую картинку, заставившую его на мгновение застыть в полном оцепенении, а потом стиснуть зубы и медленно, неторопливо направиться к парочке возле одной из не приметных припаркованных машин. Чем ближе он подходил, тем отчётливее слышал их разговор, и тем серьёзнее и холоднее становилось выражение его лица, не предвещавшее ничего хорошего тому, кто стоял рядом с Юлькой, пытавшейся вырвать руку и прижимавшей свободную ладонь к горящей щеке и разбитой губе.

Юлия.

Он подкараулил меня. Этот чёртов сукин сын следил за нами от самого моего дома! Стоило догадаться, что так просто эта тварь не сдастся, но кто бы мог подумать, что вполне интеллигентный, не любящий риск в серьёзных делах, Владислав, решиться на такое! У меня слов нет, цензурных! Даже предлоги в голове и те, матерные.

Мы стояли возле взятой им на прокат машине, старой потрёпанной «Волги» и смотрели друг на друга. Губа кровоточила, щека горела, а в висках стучала тупая, ноющая боль. Хотелось взвыть от его непроходимого упрямства и вместе с тем спрятать от него куда подальше. Меня мало что может напугать, но такое поведение до этого весьма спокойного и более изощрённого в своих методах воздействия человека, может заставить бояться кого угодно.

— Влад, отпусти меня, — тихо попросила, продолжая пытаться вырвать свою руку из его хватки. Надеюсь, мне это удастся, до того, как сюда придёт Волков.

— Нет, — спокойно ответил Владислав, продолжая сжимать мои пальцы так, что на глаза навернулись слёзы. — Ты поедешь со мной.

— Ты сбрендил? — Устало спросила, чувствуя, что сейчас просто тупо разревусь или сорвусь в истерику. Ну что ему от меня надо?! У меня что, незабываемая внешность, что ли? Или ещё что? Чего он ко мне прицепился?! — Я некуда с тобой не поеду. Можешь подавиться теми вещами, что у тебя остались, но! Я. С тобой. Никуда. Не поеду!

Владислав замолчал. На его лице появилось абсолютно не понятно мне выражение, после чего он правую руку, явно намереваясь отвесить мне оплеуху. Я закрыла глаза, ожидая удара и сжавшись в комок, как вдруг позади меня раздался спокойный, холодный голос. И до боли знакомый. Если бы он только знал, как я рада его слышать!

— Кажется, тебя попросили отпустить девушку, — вкрадчиво проговорил Волков, встав позади меня и обняв одной рукой за талию, второй стал аккуратно освобождать мою левую руку из захвата пальцев Влада. — И ещё, я думаю, что она не очень хочет с тобой куда-то ехать. Я прав, дорогая?

— Да, — тихо шепнула, повернув лицо и уткнувшись носом ему в шею. Вдыхая запах теперь уже совершенно родного тела, ощутила, что страх, сковавший меня и мешавший врезать мужчине и сбежать от него, уходит.

— Ну вот видишь, — я не видела, но кожей ощутила, что Волков победоносно улыбается. Ляпнуть бы что-то ехидное ему, чтобы не так сладко было, вот только не было сил на это. День выдался слишком насыщенным, и теперь, стоило почувствовать себя в безопасности, как по телу разлилась свинцовая усталость. — Юль, иди в машину. Я сейчас побеседую немного с товарищем, заберу пакеты с гостинцами и приду, хорошо?

— Как скажешь, — вздохнула, но от Алексея отлипла, после чего отправилась к его бэхе. Добравшись до неё, вспомнила, что, наверное, у меня нет ключей, но пошарив по карманам, с удивлением для себя обнаружила оные. Видимо, Волков засунул их туда, пока мы в обнимочку стояли. Сняв машину с сигнализации, забралась на заднее сиденье и свернулась клубочком на нём, смежив веки. Губа саднила, щека ныла. Голова болела. Настроение плавно переходила из разряда «приятно-уставшее», в разряд «лучше бы не просыпалась». С такими мыслями я не заметила, как провалилась в беспокойную дрёму, обхватив колени руками.

Из зыбкого сна меня выдернул звук открывшейся двери и поток холодного воздуха, проникший в салон. Приоткрыв глаза, увидела Волкова, положившего за подголовники заднего сиденья пакеты. Скудное освещение не давало полноценного обзора, но было видно, что у него рассечена бровь и сбиты костяшки на руках.

— Он ушёл? — Тихо спросила, внимательно рассматривая его.

— Ушёл, — Алексей криво усмехнулся и тут же поморщился. — Завтра оба будем красивые, до безобразия.

— И после безобразия тоже, — тихо рассмеялась и устроилась поудобнее. — Я посплю?

— Конечно, — он коснулся кончиками пальцев моей щеки и выбрался из машины, аккуратно закрыв за собой дверь. Обойдя её вокруг, Алексей открыл водительскую дверцу и уселся за руль, заводя мотор ключами, которые успел у меня забрать. — Я скажу, когда мы приедем.

— Угум, — пробормотала, уже погружаясь в сон. На этот раз он был спокойным и даже в некотором плане безмятежным. Потому что я снова чувствовала себя в безопасности. Надеюсь, что эта чудовищная сказка, с резкими поворотами в моей устоявшейся жизни, имеет в перспективе счастливый конец. Как-то не хочется остаться как та бабка, у разбитого корыта.

А ещё, хотелось бы верить, что Волков испытывает ко мне что-то большее, кроме обычной сексуальной тяги. Потому что я, кажется, влюбилась в него давным-давно, а сейчас получила нежданное обострение этого чувства.

Женская логика — странная штука. Вот вроде бы несут на руках, так радуйся, что есть какой-то идиот, который тебя таскает. С другой стороны, с какого перепугу он тебя носить должен? И не в том смысле, что это ты его на плечо взвалить должна, просто подобные проявления нежности со стороны сильного пола почему-то всегда вызывают подозрения у слабого.

А если хорошо так подумать, ну не всё ли равно тебе, Соколова? Пусть прёт на этаж и в квартиру, желательно до спальни. Можно даже в обход ванной, потому как желания просыпаться нет и хочется только поуютнее устроиться на уже полюбившихся руках.

Примерно в таком направлении двигались мои мысли, пока Волков, сопя, как обиженный ёжик, тащил меня по лестнице наверх. Я же притворялась спящей (ну где-то процентов сорок моего тела точно ещё дрыхло) и тихо млела от такой заботы. Нервы стройным хором вещали о том, что такое сокровище надо беречь и лелеять. Логика с разумом подсказывали, что это не к добру. А сердце в срочном порядке просило политического убежище где-нибудь подальше от этого соблазнителя. Вот я только понять не могу, он случайно или специально, то и дело, поглаживает меня по пятой точке? Может у него рефлекс какой или ещё что? Или это такая милая попытка пробудить не только меня, но и мою совесть? Так могу сразу сказать, эта зараза сладко спит и не собирается реагировать на данную провокацию!

— Соколова, открывай глаза, я знаю, что ты не спишь, — проворчал он мне на ухо, остановившись. — Ты же не хочешь, что бы я тобой двери открывал?