— Почему? — Одними губами прошептал Макс, с сочувствием смотря на меня. А я…

Я устало опёрлась затылком об стену и сглатывала подкатывающую тошноту. Что-то слишком часто меня стало тошнить, не к добру это.

Потому что ребёнок вовсе не то, на чём надо строить отношения дальше или пытаться их спасти. Я так не играю…

— Волков, отвали, у меня гости, — неожиданно грубо оборвал друга блондин и резко бросил трубку. После чего раздражённо вздохнул и подошёл ко мне. Опустился рядом на пол и обнял рукой за плечи, прижимая к себе.

— Наладиться, — тихо, но уверенно произнёс он, гладя меня по волосам. Сдерживаемые слёзы, медленно стекали по щекам, оставляя влажные следы. — Он тебя любит…

— Макс, замолчи, — тихо попросила, прижавшись щекой к его плечу, и закрыла глаза. — Давай просто помолчим. В таком состоянии я не смогу с ним встретиться.

— Но тебе придётся, — философски вздохнул Максим. Странно, но наши отношения почему-то резко изменились, став ближе и даже нежнее.

Правда, я уже ничему не удивляюсь, за последнее время отучилась от этого.

— Знаю…

А ещё я знаю, что скоро всё закончится… Только вот когда? И сколько мне осталось любить его?

Счастье — это просто.

А вот удержать его и не убить любовь — порою просто невозможно…

Иногда думаешь, что все неприятности остались там, в прошлом. И что впереди тебя ждёт открытая и чистая дорога, на которой не встретиться больше ни препятствия, ни тех, кто снова всадит нож в спину. Конечно, сейчас я утрирую, но почему мне всё сильнее кажется, что вместо того, что бы шагать вперёд и не оглядываться, я падаю вниз?

Глубоко вздохнув, прижалась лбом к прохладному стеклу. Закрыв глаза, сжала пальцы в кулак, чувствуя, как мнутся листы тонкой бумаги, зажатые в них. Направления на анализы и постановку на учёт по беременности. Кто бы мог подумать, что случайные выводы, окажутся куда правдивее тех, что выверены логикой и временем?

— Девушка, вам плохо? — одна из медсестёр, проходившая мимо меня, замершей у окна в коридоре напротив кабинета гинеколога, заботливо коснулась моего плеча, пытаясь заглянуть в глаза.

Открыла глаза и посмотрела на неё. После минутного молчания, отрицательно мотнула головой и медленно отлепившись от полюбившегося уже стекла, не спеша побрела в сторону регистратуры, что бы поставить печать на необходимые бланки и узнать расписание работы процедурного кабинета. Мыслей в голове было ноль целых и ноль десятых, тело действовало на чистом автомате.

Остановившись возле большого плаката, висевшего рядом с кабинетом дежурного врача, в течении минут пяти напряжённо рассматривала изображённую на нём счастливую пару, где молодая женщина, смеясь и радуясь жизни держала на руках ребёнка, а их обоих обнимал молодоё не менее счастливый мужчина.

Идиллия, мать её.

Хмыкнув, передёрнула плечами и пошла дальше, опустив взгляд на квадратную плитку под ногами и отсчитывая собственные шаги. Отросшие волосы закрывали лицо, что меня вполне устраивало. Видеть счастливые парочки или просто умильно улыбающихся будущих мамаш нет никаких душевных сил.

Добравшись до регистратуры, отгороженной от основной части коридора высокой деревянной стойкой и пластиковыми перегородками, отстояла небольшую очередь и наконец-то получила все оставшиеся документы, в том числе и новую карточку.

Вручая последнюю справку, дородная женщина лет сорока пяти, работавшая тут, тихим голосом спросила:

— Первый раз?

Кивнула головой, не чувствуя в себе сил, что бы говорить нормально и связно.

— Держи, если совсем не сможешь, — она грустно улыбнулась и протянула мне ещё два листка. На мой удивлённо-вопросительный взгляд, так же тихо пояснила. — На улице прочтёшь, — и добавила уже гораздо громче. — Следующий!

Недоумённо пожав плечами, взяла протянутые бумаги и кивнув на прощание этой женщине, с тёмным волосами, сквозь которые просвечивала ранняя седина и с усталыми, слишком проницательными глазами. Думаю, за свою жизнь она видела много чего, в том числе и такие затравленные и больные взгляды, как мой.

Выйдя сквозь пластиковые двери на улицу, глубоко вздохнула и замерла, прикрыв глаза, ища внутри себя хоть какую-то точку успокоения. Сердце гулко стучало об рёбра, отдаваясь страхом и неопределённостью по всему телу. Если быть честной с самой собой, то хотелось, как это ни банально, что бы кто-то обнял и утешил. Но в данный момент рядом нет никого, кто вообще бы смог меня понять, я уж молчу про утешение и успокоение. Если только упокоение и вечное…

Так, мысли, кыш оттуда!

Тряхнув головой, постаралась загнать мрачные размышления куда-нибудь подальше и осторожно спустилась по лестнице. Можно было бы и сбежать по ним, как я обычно делала, выходя из больницы (терпеть не могу эти увеселительные организации), но в данной ситуации это будет, по меньшей мере, глупо. Всё же теперь придётся думать не за себя одну, когда любое падение могло показаться всего лишь мелкой неприятностью.

Город просыпался. Летом тут царит какая-то странно сонная атмосфера. Обычно зимой должно быть несколько уныло и пусто, однако видимо даже здесь Урал сумел оказаться в другом каком-то измерении от России всей, потому что даже в тридцатиградусный мороз можно встретить любителей экстрима, решивших попить пива и полизать металлические качели (никогда не понимала, что в этом такого прикольного), зато в точно такую же температурную планку, только с отметкой «плюс», создаётся впечатление, что мегаполис вымер. Мягко выражаясь.

Вот и сейчас, на часах десять утра. А на улице можно встретить тех редких несчастливцев, кто идёт на работу. Впрочем, было бы о чём печалиться, учитывая, что, скорее всего, работают они в офисе с работающим кондиционером.

Усмехнувшись про себя, подарила идущим навстречу ласковую улыбку, которая явно смахивала на оскал маньяка-каннибала, и направилась в сторону автобусной остановки. Надо бы показаться дома, учитывая, что я не появлялась в квартире Волкова уже около двух дней подряд. Максим предлагал подвезти меня после клиники до места назначения, но я отказалась. Справедливо мотивировав свои действия тем, что маловероятно, что Алексей правильно поймёт наше совместное появление. А мне и так предстоит выдержать не особо приятный разговор.

Автобус подъехал спустя минут пять, после того, как я подошла к металлическому сооружению, под названием «остановка общественного транспорта», но ещё до того, как мои ноги успели сделать хотя бы полшага в направлении оного, как меня сгребли в охапку и засунули в машину. Очень знакомую машину, я бы сказала, поэтому сопротивления, как такового оказывать не стала.

— И тебе доброе утро, Волков, — тихо бросила, устроившись поудобнее на переднем сидении и пристегнув ремень безопасности. Зная его манеру водить, в состоянии нервной возбудимости, а проще говоря когда он злой или волнуется, лучше соблюсти все правила, предписанные добрыми дядями из полиции. — Как здорово, что ты проезжал мимо и решил прихватить меня с собой. Но знаешь, я бы и сама прекрасно добралась до дома.

— Через сколько дней? — спокойно, даже ласково, поинтересовался Алексей, сжимая руль, но не двигаясь с места. — Мне вот интересно, почему я последний узнаю о том, что моя девушка повредила себе руку и поехала в больницу?

— Наверное, потому, что тебе до этого не было никакого дела? — задумчиво прикусила губу и сделала вид, что что-то усердно вспоминаю. — Напомни мне, чем ты занимался в субботу?

— Ездил по делам, — невозмутимо отозвался Волков, всё-таки нажав на газ и тронувшись с места, а то водители позади уже вовсю рассерженно сигналили, требуя освободить дорогу. — А что?

— Нет, ничего, — качнула головой и отвернулась к окну, невольно радуясь тому, что спрятала бумаги во внутренний карман ветровки, одолженной у Краснова. Иначе пришлось бы много чего объяснять. К примеру, то, почему с травмой руки, я поехала в женскую консультацию. — Куда мы едем?