А пока что моно отключить мозги и просто наслаждаться покоем, уютом и тишиной. Мне, как будущей мамочке, требуется запастись такими вот умиротворёнными воспоминаниями, чтобы предстоящие бессонные ночи не были настолько уж бесперспективными.

Алексей

Меньше всего в своей жизни Волков мечтал о том, что будет с таким остервенением кого-то искать. Только мы предполагаем, а Бог располагает. Именно поэтому он сейчас стоит около памятника на площади и ждёт, меланхолично выкуривая сигарету, за сигаретой. Перспектива умереть от рака лёгких его не пугала.

Сколько времени прошло? Три месяца? А такое ощущение, что вечность. И Волков прекрасно понимал, что даже если он найдёт Юлю, вернуть всё на круги своя вряд ли получится. Даже если он надумает сигануть с крыши высотного дома.

Алексей вздохнул. Осознание, что случилось что-то непоправимое пришло далеко не сразу. Сначала он, как и в первый раз, разозлился. Потому стал ждать, когда она объявиться. И только убедившись, что Юли нет даже в пределах области, не то, что города, начал понимать, что же произошло.

Хмыкнув, Волков опустил голову, прислонившись плечом к постаменту. На самом-то деле всё получилось до банального глупо и нелепо. Сейчас даже самому себе ответить не получалось, зачем искал связи на стороне, зачем рассказывал о них Юле…

Возможно, так Алексей пытался вызвать у неё хоть какую-то реакцию, увидеть прежнюю Соколову. Ту, в которую влюбился. А возможно, просто проверял её чувства на прочность. Да как ни крути, вышло, что оказался редкостным ублюдком и едва не лишился ещё даже не рождённого ребёнка.

И ведь пытался искать. Выпрашивал у всех знакомых её, родителей, даже Краснова достал вечными звонками. Для чего он это делал, Волков так же не мог сказать. Но чувствовал острую необходимость узнать, где она и всё ли с ней в порядке.

Выбросив окурок, посмотрел на часы. До назначенной встречи осталось где-то около пяти минут. Обратиться к Ивану Петренко, оказавшемуся в городе проездом, было последнее из его идей. К удивлению Лёши, он согласился. Хотя Волков нутром чуял, что далеко не всё так просто.

Осталось только набраться терпения и дождаться, когда Петренко надумает появиться.

— Давно ждёшь? — окликнули его справа. Повернув голову, Алексей увидел того самого блондина, который на данный момент был его единственным шансом.

Петренко стоял в отдалении, засунув руки в карманы кожаной куртки на меху и смотрел на него, зло прищурившись. Во всей позе мужчины, в его взгляде и выражении лица, скользила неприкрытая угроза. И как бы это не било по самолюбию Волкова, он понимал, что заслужил.

Одно радует, никто не сможет уязвить или унизить его больше, чем в сам себя же и в собственных мыслях.

— Недолго, — откликнулся наконец Волков, повернувшись лицом к Ивану. — Даже не успел соскучиться.

— Да ты что? — практически натурально удивился Петренко и фыркнул. — Тогда, может мне уйти?

— Ты обещал рассказать, где она, — сжав зубы, процедил Алексей. В присутствии этого человека, ему редко удавалось оставаться спокойным. И точной причины так и не удалось определить.

— Обещал? Слушай, парень, я ничего тебе не обещал. Ты просил меня с тобой встретиться? Я встретился. И всё. Можем расходиться по домам.

— Иван! Мне нужно это знать!

— Тебе башкой нужно было думать, раньше. Да, видать, правильно про нас мужиков говорят, что Бог наделил двумя умами. Вот только кровеносная система общая, и если к одному прилило, то второй отключился, — язвительно заметил Петренко, покачиваясь с пятки на носок и обратно. — Короче говоря, не тем местом ты думал, когда со всеми своими бабами спал, да ещё и Юльке про это рассказывал. А теперь что, удивляешься, почему она ушла? Или так понравилось подобное развлечение, что решил продолжить, м?

— Иван, я её люблю…

— Вот только не надо таких фраз, ладно? Видел и знаю, как ты её любил. Она на себя не похожа была, когда из больницы вернулась. Там не человек, робот был. И тебе на это оказалось глубоко наплевать, Волков. Потому что ты в тот день даже дома не появился.

— Слушай, мне и так хреново. Думаешь, я за это время не понял, каким был? Не раскаялся? — не выдержав, заорал в ответ Алексей, чувствуя, как к горлу подступает неприятный горький ком. — Да, я считал, что поступаю правильно, что так и должно быть. И до сих пор бы так считал, если бы не твоя как бы сестра, сломавшая мне жизнь!

— Тогда какого хера ты её ищешь? Она же тебе всё испоганила, всё испортила. Зачем искать того, кто ничего для тебя не значит? — не унимался Иван, подойдя ближе и цепко смотря ему в глаза. Чего он добивался, Волков не знал.

И не хотел знать. В груди бурлило от сдерживаемых чувств, и остановить поток слов не представлялось возможным.

— Какого хера? А то, что я её люблю не достаточный повод искать? И не пытайся задеть меня или ударить. Больнее, чем сам себя, никто наказать не сможет. А я нехило постарался, вспоминая всё, что между нами было. Возможно, я и не раскаиваюсь. Сейчас как-то трудно определить. Но знаю, что виноват и хочу это исправить!

— А ты уверен, что она этого хочет? Волков, тебе в башку твою тупую не приходило, что Юле уже может быть не нужна такая любовь? Какой прок от отношений с человеком, которому на тебя наплевать, как и на ребёнка?

— Да не наплевать мне! Это она всё за всех решила, — уже несколько тише откликнулся Алексей и вытащил очередную сигарету. Отвернувшись, прикурил и добавил. — Я не снимаю с себя вины, как уже говорил. И знаю, что она вряд ли меня простит. Но я хочу быть рядом с ней и с ребёнком.

— Ты знаешь, смотрится вся твоя речь очень не убедительно. Я бы даже сказал, слишком неубедительно, — задумчиво протянул блондин, опираясь спиной о холодный камень постамента, на котором стояла статуя. — Особенно, учитывая, какие между нами отношения. Твои заверения в любви к моей сестре звучат весьма…

— Неубедительно? — передразнил его Волков, и устало вздохнул. — Иван, я устал. Три месяца не могу добиться ни от кого никакой информации. И все не твердят: врёшь, не убедительно, мы тебе не верим, — он передразнил интонацию, с которой ему отвечали друзья и близкие знакомые Соколовой. Особенно усердствовала Павлова, но у той в принципе сносило крышу после того, как Юля, навестив её в больнице, сама оказалась там же, только что в другом отделении. — Интересно, как по-вашему я могу доказать правдивость собственных слов и намерений? Что, пойти броситься с крыши, с криками «Я тебя люблю, Юля»? Так какой в этом смысл? Нет, я просто хочу поговорить с ней. И именно ей решать, что будет дальше.

— А она не решила? Ты так в этом уверен? — Иван говорил спокойно, но почему-то раз за разом Алексею слышалась некая язвительность в его голосе. Впрочем, возможно он просто уже привык к тому, что никто не доверяет его намерениям в отношении Юли. Толку-то бороться с этим? Сам виноват, самому и расхлёбывать.

— Если бы она всё решила окончательно, то не стала бы исчезать. Во всяком случае, я так думаю, что разговор у нас бы состоялся.

— Ты излишне самонадеян.

— Это всё, что у меня осталось, Иван. Что, неужели не заслуживаю шанса всё исправить? — он искоса посмотрел на Петренко, задумчиво закусившего нижнюю губу и потирающего лоб.

— Она в Краснодарском крае. В станице Павловская, — после минутного молчания, откликнулся Петренко и усмехнулся. — Я не знаю, что ты собираешься ей говорить и как, но не надейся, что она сразу же кинется тебе в объятия.

— Спасибо, — облегчённо выдохнул Волков, обнаруживший, что задержал дыхание, в ожидании ответа.

— Засунь своё спасибо, знаешь куда? Я это делаю для неё. Она ведь тебя любит, до сих пор. Понять, правда, не могу за что, ты редкостный урод, — Иван пожал плечами и пошёл в сторону станции метро. — Улица Гришанова, дом двадцать три, квартира шестнадцать. Запомни, Волков, если я узнаю, что ты снова сделал ей больно, жизнь твоя станет очень специфичной.