Но, по закону подлости, она, точнее он, сам о себе напомнил.

— Слушаю, — приложив трубку к уху, она продолжила смотреть на небо, сожалея немного о том, что нет облаков.

— Долго ещё будешь от меня прятаться? — голос звучал лениво, несколько даже отрешённо. Словно говорившего совершенно не интересовал ответ. Женя поморщилась, но вынуждена была признать, что ничего с ним не поделаешь. Он не всегда таким был, но сколько она его помнила, говорил он именно в такой манере.

— Мне кажется, что мы ещё в клубе расставили все точки над «ё», — чуть поёрзала, утраиваясь поудобнее. — И, если честно, меня вполне устраивают те условия, на которых мы расстались. Разве тебя нет?

— Женя, ну что ж ты такая непонятливая, — он рассмеялся. Ласково, даже как-то нежно, вызвав дрожь в коленях и желание разбить его дорогую тачку, что, одно время, практически поселилась под её окнами.

Жаль выполнить сейчас такой порыв не получиться. Очень жаль.

— Хочешь сказать, что вдруг решил меня простить? — заинтересованно переспросила Женя, стараясь дышать ровнее и утихомирить чувства, бушующие внутри. Одно радует, маску на лице сохранять ни перед кем не надо! — Интересно будет узнать, чем же продиктован этот порыв?

— Жень, я же как-то тебе объяснял, что всё, что ты тогда слышала…

— Жень, не скатывайся до дешёвой мелодрамы. Меня и так тошнит от одного только понимания, что я связалась с практически женатым уже человеком, — поморщившись, она встала и вернулась в комнату. Плевать, как тут пахнет. Ей срочно надо что-то выпить. И забить на свидание.

Кстати, а с кем оно у неё было назначено? Наверное, всё-таки стоит последовать совету Соколовой и купить себе склерозник. Тьфу ты, записную книжку для собственных ухажёров.

— А я не особо-то и скрывал, что персона занятая, — хмыкнул мужчина и вздохнул. — Жень, ну что ты как маленькая. Свободных красивых, обеспеченных мужиков не бывает.

— Ой, спасибо большое, что сообщил эту новость! И так вовремя! — едва удержавшись от того, что бы разнести стакан об стенку, Женечка поставила его на стол и налила себе водки. Немного, но, что бы пофигизм возрос в геометрической прогрессии, хватит. — А до этого, я просто не подозревала о подобном!

— Женя…

— Да двадцать с лишним лет Женя, — устало выдохнув, Павлова залпом осушила стакан и пошатнулась, едва не подавившись его содержимым. Пить водку таким способом у неё не всегда получается правильно и без последствий. — Зачем ты звонишь? Кажется, мы всё обговорили. И то, что больше не намерены встречаться и вообще. Кожевников, ты же женишься скоро. Когда там у тебя свадьба? Так вот, своим главным подарком считаю то, что не явлюсь на неё и не буду ничего рассказывать твоей обожаемой невесте. Договорились?

— Жень, я…

— Осспади, да пошёл ты! — не выдержав, отключилась, отстранённо подумав, что уже второй раз за один вечер посылает мужчину по всем известному адресу. Только что, не в развёрнутой форме.

Бросив телефон на кухонный стол, Павлова устало прислонилась затылком к стене и закрыла глаза. Лиза права на все сто-двести процентов. Лезть в чужую жизнь пока что не имеет никакого смысла. Вдобавок, если ещё и в собственной — бардак. Чем она Юльке-то поможет, коли сама запуталась так, что впору идти и искать тот пресловутый камень, с тремя вариантами?

В сказках же он героям помогает выбор сделать, чем реальность хуже?

Хмыкнула. И угораздило же обеих попасть на одни и те же грабли. Юльке хоть в этом повезло, её рикошетом задело, а Женька получила прямо в лоб. Да ещё и не один раз, умудрившись начать встречаться с двумя Евгениями. С двумя собственными бывшими одноклассниками.

У одного девушка есть, у другого практически жена.

Один среднего достатка, второй обеспеченный так, что порой даже не вериться, что всё реальность.

Один вечно подкалывает, изводит, иронизирует. Второй снисходителен, в чём-то даже покровительствует.

И что самое смешное, оба её нравятся. Оба, твою мать!

Стакан всё же летит на встречу со стеной. Рассыпается осколками по полу и окружающему пространству. Следом отправилось подвернувшееся под руку блюдце. А за ним и сахарница.

Вот после неё пришлось остановиться, так как она была частью сервиза, подаренного отцом. Перед тем, как он ушёл к другой женщине и вообще уехал из города. Расставаться с ним жутко не хотелось, так что истерику пришлось подавить. К тому же толку-то от неё…

Мда, правильно Юлька говорит, легче от этого почему-то не становиться. Или это только они с ней такие неправильные?

Вздохнув, Женя встала со своего места и стала собирать мусор. Думая только о том, что бы не порезаться удалось собрать крупные куски и ссыпать их в ведро.

К тому же, так можно было отрешиться от всех остальных проблем. Сегодня вряд ли получится их решить, но, возможно, завтра будет проще.

Утро вечера мудренее всё-таки. Не смотря на весь скепсис Павловой в отношении этого выражения.

Юлия

Кап. Кап. Кап. Кап. Кап…

Медленно открываю глаза. Не сразу, но всё же удаётся сфокусировать взгляд и понять, что нахожусь в ванной. На полу. И мне холодно.

Кап. Кап. Кап…

Мысль текут медленно, словно патока. Сначала до затуманенного слабостью мозга доходит, что мне холодно. Затем, что кран плохо закрыт, а звук падающих капель ужасно раздражает.

Только встать пока не очень получается. Точнее, совсем не получается.

Осторожно повернулась на спину. Правый висок прострелило резкой вспышкой боли, отозвавшейся во всём теле. Поморщившись, облизнула пересохшие губы. На языке появился противный металлический привкус, на который организм среагировал весьма определённо — тошнота подкатила к горлу, и избавиться от неё было невозможно.

Снова попробовала сесть. В этот раз тело со скрипом, но всё же послушалось, принимая такое желанное горизонтальное положение. Глубоко вздохнув ещё одним усилием воли заставила себя встать. Опираясь на стиральную машинку, замерла возле раковины, напряжённо вглядываясь в собственное отражение.

Красавица, что не говори. Ещё чуть-чуть бледности и можно участвовать в рекламе морга. Если, конечно же, данное заведение нуждается в агитационных плакатах и прочих прелестях пиара.

Открыв холодную воду, набрала её в ладони и на несколько секунд погрузила в неё лицо, охлаждая кожу, пытаясь привести мысли и чувства в порядок. Но если первые ещё как-то отреагировали на это, то остального как будто во мне никогда и не существовало. Кажется такое состояние называется опустошением?

Умывшись, закрутила кран потуже и промокнула лицо, стараясь не задеть саднящий висок и разбитую губу. Как я так умудрилась — вопрос отдельный. Впрочем, обморок состояние неконтролируемое, стоит радоваться хотя бы тому, что отделалась минимальными потерями.

Повесив полотенце на место, осторожно коснулась руками пока ещё плоского живота. Не идеально плоского, конечно же, но всё же. Провела по нему пальцами, обрисовав контур, погладила. Беспокойства по поводу ребёнка в душе не было, крови на полу, кроме как нескольких капель с виска и губы, не наблюдается. Эти два факта успокаивали, но сходить к врачу всё же нужно.

На всякий случай.

Выходя из ванной, наступила на телефон, тем самым обозначив его окончательную смерть. Учитывая, что сотовый скончался чуть раньше, выводы получались не самые положительные. Позвонить никому не получится.

От плитки по босым ногам вверх полз обжигающий холод, заставляя вздрагивать и ёжиться. Держась за всё, что попадалось под руку, вышла из ванной, подавляя тошноту, рвущуюся наружу. Шатало, голову кружило. Слабость накатывала волнами, то отступая, то становясь всё сильнее.

У меня не было ни плана, ни каких-то соображений о том, что будет дальше. Просто одно, но неисчезающее желание — уйти отсюда. Здесь я не буду в безопасности, пока есть такие личности, как Аня и Влад. Их исчезновение с лица земли было бы лучшим подарком, только садиться за убийство (другого способа от них избавиться я пока что не вижу) не собираюсь.