Открыв замки, распахнула препятствие, разделяющее меня и визитёра, после чего попыталась подобрать челюсть с пола. А впасть в ступор было с чего, учитывая, что на пороге квартиры стояла, пошатываясь из стороны в сторону, стояла Анечка, одной рукой опираясь на косяк (и только так удерживая равновесие), а во второй удерживая за горло литровую бутылку водки. Початую. И несло от неё, мягко говоря, как от цистерны с дешёвым, контрафактным алкоголем. Тошнота подступила к горлу, но сглотнув неприятный комок, мне всё же удалось выдавить из себя:

— Какие гости на нашем пороге…

— Пустишь? Или будем тут мариноваться? — Хмельно улыбнувшись, поинтересовалась Аня, стараясь говорить как можно разборчивее. Во всяком случае, я так думаю. Но у неё это не получалось совершенно.

— А ты уверена, что оно нам надо? — Вскинув одну бровь, прислонилась плечом к косяку, не собираясь пускать её внутрь. Я только всё прибрала, убираться ещё и после неё — слишком много чести. — Прости, но я предпочитаю разговаривать с такими гостями здесь. На пороге.

— Никакого гостеприимства, — хохотнула Аня и прислонилась спиной к стене справа от меня. Сползла вниз и отхлебнула выпивки. — А я ведь хочу с тобой поговорить… По честному. Правду рассказать хочу. А ты меня даже внутрь квартиры не пускаешь. Неужели я тебе настолько противна?

— Ань, я к тебе ничего не испытываю. Вообще, — пожала плечами и встала поудобнее, теперь спиной опираясь на дверную коробку. — Что тебе надо?

— Ты знаешь, что он спит с секретаршей Макса? — Хихикнув, Здобнякова поставила бутылку рядом с собой и полезла в сумочку. Вытащив сигареты, она закурила, чем только усилила у меня приступ тошноты. Интересно, у меня хватит выдержки или меня всё-таки стошнит? — А ещё у него как минимум пять девок. Он их меняет. Ему кажется, что так он выглядит ещё круче. А ты… Ты всего лишь его запасной аэродром. Домашний. Прикольно, да?

— Это всё, что ты хотела мне сказать? — В голосе звучал лёд. Честно говоря, я понимала, что Волков далеко не ангел, особенно учитывая его последние откровения, но это всё равно било очень больно по сердцу. Как ножом по живому.

— Не-а, — она снова хихикнула и затушила сигарету прямо об плитку на лестничной клетке. Снова глотнув из горла, прикрыла глаза и мечтательно улыбнулась. — Как я хочу увидеть твой крах… Твои слёзы, когда ты будешь рыдать в гордом одиночестве… Ты никто для него, понимаешь? И он уйдёт, оставив тебя ни с чем… Бля, только ради этого я куплю фотоаппарат и даже протрезвею.

— Аня, я знаю, что он мне изменяет, — тихо заговорила, помолчав минуты три и посмотрев на то, как она продолжает напиваться, без остановки курит и ржёт, сама не понимая над чем. — Я так же знаю, что я у него не одна. Если это ВСЁ, что ты хотела сказать, то можешь проваливать отсюда. Меня от тебя тошнит.

— Я тебя ненавижу. Я жалкая, да? — Тихо поинтересовалась Аня, с трудом поднимаясь на ноги и пытаясь удержаться на каблуках. Пару раз качнувшись, она вдруг зло улыбнулась и ударила полупустой бутылку об стену, сделав из неё так называемую «розочку». В душе появилось подозрение, что ничем хорошим этот «визит вежливости» не закончится. — Я очень хочу испортить тебе что-нибудь. Раз не выходит с личной жизнью, то личико то я тебе подпорчу!

Резкий выпад был настолько неожиданным, что будь она более трезвой, то смогла бы попасть мне в лицо, устроив внеплановую и совсем не желанную встречу с пластическим хирургом. Однако, её координация в данный момент оставляла желать лучшего, поэтому она промахнулась.

Схватив лежащую на зеркале расчёску, с размаху ударила ею по протянутой руке. Вещица, пусть и не тяжёлая, сама по себе, в умелых руках стала опасным оружием, учитывая, что била я от души. Вскрикнув, Аня выпустила из руки остатки стеклянной тары. Резко толкнув её рукой в грудь, выставила за порог, после чего тут же закрыла дверь, прислонившись к неё спиной и сумев-таки выдохнуть. Тошнота стала просто невыносимой.

Деревянная поверхность за спиной вздрогнула от ударов, которые явно наносились не только руками, но ещё и ногами, и всем телом. Старательно удерживая её закрытой, повернулась и стала защёлкивать все замки, в конце накинув даже цепочку. Это хоть немного, но успокоило, хотя где-то внутри всё ещё бился животный, панический страх.

Отойдя от входа в квартиру вглубь коридора, рванула в туалет. Рвало меня долго и непонятно чем, учитывая, что я всё ещё была голодной. И только спустя пять минут, когда желудок успокоился, смогла усесться прямо там, на полу и подумать о том, что жизнь становиться невыносимо отвратительной. А ведь ещё далеко не вечер, ой как далеко.

Из ванной раздался телефонный звонок. Сил что бы встать и найти трубку, забытую там, не было, но пришлось заставить себя подняться. Почему-то в голову пришла мысль о том, что слишком много в последнее время мне приходиться делать через себя, и радости это, честно говоря не прибавляло.

Сумев подняться, добрела до ванной, где почистила зубы и умылась, продолжая слушать переливчатую трель звонка. И только когда поняла, что стало как-то легче, ответила, заранее предчувствуя какие-нибудь неприятности.

— Да? — Голос звучал хрипло, и говорить было несколько больно, но вполне терпимо.

— Ну здравствуй, моя маленькая девочка…

— Зачем ты звонишь? — Воздуха стало стремительно не хватать. Стоя напротив зеркала, отчётливо видела, как по щекам расползается бледность, а спина стала липкой от холодного пота.

— Должен же я увидеть, как ты устроилась, солнышко. Ты же знаешь, как я тебя люблю…

Что он сказал — осталось неизвестным. Последнее, что мне запомнилось, так это звук падения телефонной трубки. Дальше — только темнота. Никогда не думала, что обморок может оказаться спасением, но всё бывает в первый раз.

Надежда

Работа, работа, работа…

Надя отчётливо понимала, что ещё хотя бы десять минут этой непрерывной возни с бумагами и мозг окончательно попрощается со своей хозяйкой. Он и так сегодня отказывался работать, старательно игнорируя все её попытки отвлечься от мыслей о Том Блондине (именно так и с большой буквы), а сейчас грозил уйти в незапланированный отпуск. Длительный.

Перед ней на стол уронили кипу новых документов, которые предполагалось, если верить приклеенному стикеру, отправить по факсу и зарегистрировать. Подняв взгляд на того, кто «осчастливил» хрупкую, бедную девушку таким «щастьем», Надя в который раз пожалела, что взгляды не умеют убивать. Иначе ещё с утра на том самом месте, где сидит её «начальника» осталось только пятно от сажи и немного пепла. И поверьте, совесть бы её не замучила!

— Это всё мне? — Жалобно пробормотала Надежда, пытаясь придумать хоть какую-то отговорку, вследствие которой, данная кипа перейдёт на соседний стол, и делать её придётся коллеге.

— Да, Надюш, — милостиво кивнула женщина средних лет, получившая в коллективе прозвище «Вампирелла». Многие сотрудники сходились во мнении на том, что она действительно является классическим представителем вида вампир энергетический. Только вот поделать с этим никто ничего не мог, как известно, ни святая вода, ни кол осиновый, ни солнечный свет на такую нечисть и нехристь в одном флаконе не действуют.

— И срочно, да? — Состроив ещё более жалостливую физиономию, протянула девушка, чувствуя, как вдруг, откуда ни возьмись, приходит совершенно отчётливая мысль, что убить «шефа» далеко не самый худший вариант развития её жизненного пути. Во всяком случае, хороших адвокатов, постоянные передачки и комфортабельную камеру ей обеспечат всей системой документооборота.

— Конечно. Ты разбирай, а я пока до магазина смотаюсь, — Зинаида Григорьевна, известная так же, как «Вампирелла», «Змия Горыновна», «Садистка», «Эксплуататор» и прочее-прочее-прочее, мило улыбнулась мастерски подкрашенными губами. Подмигнув левым глазом, начальница красивой, виляющей походкой направилась в сторону своего кабинета, периодически поправляя и без того идеальную причёску.