Или же это оправдывалась поговорка: вечно можно смотреть на две вещи — на течение воды, как работает другой человек и на то, как горит огонь. Такое сравнение вызвало тихий смешок. В трубке что-то сильно звякнуло. Как будто что-то с силой поставили на стол или же бросили на пол.

— Юль? — Позвал Алексей, забеспокоившись, что она долго молчит. посетители на него оглядывались, но ничего не говорили, что Волкова устраивало. — Юль? Ты в порядке?

— В полном, — сухо отозвалась девушка. — Ты скоро будешь?

— Где-то часа через два-три, может быть раньше. Тебе купить что-нибудь? — Алексей обошёл проходившую мимо старушку и вошёл внутрь, направляясь в сторону регистратуры.

— Нет, спасибо, — равнодушно бросила Юля и попрощалась. — Удачного дня.

— Юль?!

Однако, смысла орать или звать её не было никакого смысла, так как в трубке отчётливо раздавались только гудки и больше ничего.

— Отлично, — зло рыкнул Алексей и убрал телефон в карман. Постучав в приёмное окно, привлёк к себе внимание медсестры и поинтересовался, стараясь добавить в голос как можно больше доброжелательности. — Где я могу найти дежурного врача?

— Пятнадцатый кабинет, — безразлично откликнулась дама в белом, продолжая перебирать карточки.

— Благодарю, — буркнул Волков и направился по указанному адресу.

Юлия.

Я всегда думала, что после выпуска из школы никто и ничто не сможет довести меня до такого состояния, когда контролировать свои эмоции станет не просто невозможно, а невыносимо.

Но, как и любому человеку, мне свойственно ошибаться. Только никто не говорил, что это будет так больно.

Пальцы, сжимающие телефон, побелели, а в душе кипела такая буря эмоций, что оставалось только удивляться тому, почему я всё ещё внешне остаюсь спокойна. По всем законам, пора бить головой о ближайшую твёрдую поверхность, рыдать и проклинать Волкова на чём свет стоит.

Глубоко вздохнула, медленно выдохнула и… Со всей дури запустила несчастным мобильником в противоположную стену. Телефон врезался в неё и разлетелся осколками по всей кухне, но небольшой доли мусора на полу мне было мало. Хотелось разнести всё, до чего можно было дотянуться и не думая о том, что будет дальше, я методично разбивала всё, что попадалось под руку. На пол, в стены, в окно, в холодильник, раковину, коридор… Во всех направлениях летело всё, что хотя бы, чисто теоретически, могло разбиться.

Вот только это не помогало. Внутри ничего не изменилось и легче не стало. Поэтому короткая вспышка истерики сошла на нет так же внезапно как началась. Я просто сползла по стене вниз, слишком внимательно рассматривая пропитавшиеся кровью повязки.

Слёзы текли из глаз, вниз, по щекам, капали с подбородка на сложенные на коленях руки. хотелось сделать уйму вещей одновременно, и вместе с тем, накатила апатия, вылившаяся в кривую улыбку и очередную пустую маску на лице. И почему нет никакого удивления?

Просидев на усыпанном осколками и остатками еды полу ещё минут пять, сосредоточенно прислушиваясь к царившей вокруг тишине, снова глубоко вздохнула и медленно поднялась, потирая занывшую спину. Мелкие травмы поясницы периодически давали о себе знать. Не так, что бы уж очень сильно, но всё же весьма ощутимо.

Осмотрев то, что осталось от кухни, потёрла виски и снова криво усмехнулась. Отлично, мало того, что осталась голодной, без еды и без какой-либо, пригодной для готовки посуды, не считая кастрюль и пластиковых мисок, так теперь ещё мне предстоит убраться в этом помещении и выкинуть всё, что хоть как-то могло бы напомнить о случившемся. Показывать Алексею такую себя я не собиралась. Хватит того, что у меня пострадали обе руки, всего-то за какие-то два-три дня.

Взяв в туалете совок и веник, поставила их около холодильника. Порывшись в ящиках кухонного стола, вытащила на свет божий мусорные пакеты и резиновые перчатки. Заработать ещё несколько порезов не входило в мои планы, поэтому нашла тапочки в коридоре и только после этого вернулась на место преступления.

Постояв ещё некоторое время на пороге, задумчиво потёрла подбородок. Убрать всё, да так, что бы он не заметил ничего не выйдет даже у великого Гудини. Так может быть не стоит и стараться?

— Хочешь, не хочешь, а убирать придётся. Надо же где-то готовить, — проворчала себе под нос и стала собирать куски еды и крупные осколки. Собрав всё, что можно было, завязала пакет и поставила его у входной двери, что бы не забыть выкинуть. Затем вязла в руки веник с совком, смела то, что было слишком мелким для сбора руками и все сыпучие продукты, точно так же оказавшееся на полу. И даже на столе и плите.

Потерев поясницу и заметив, что повязки скоро так прилипнут к ранам, что отдирать их будет очень болезненным процессом, повела плечами и, сунув ноги в шлёпанцы, прогулялась до мусорки, выкинув три пакета, набравшиеся за время уборки на кухне.

Медленно поднимаясь по лестнице обратно в квартиру, почувствовала свинцовую усталость, накатившую неожиданно. Ноги стали очень тяжёлыми, дыхание сбилось. С трудом пересилив желание усесться прямо на ступеньки и отдохнуть, всё-таки добралась до двери и зашла внутрь, с некоторым ужасом понимая, что теперь мне ещё предстоит и пол помыть.

Домашний телефон своим неожиданным звонком отвлёк меня от печальных и тяжёлых размышлений. Словно почувствовал моё нежелание стоять в наклон с тряпкой, пропитанной хлоркой. Даже почувствовала какую-то благодарность к тому, кто решил набрать этот заветный номерок.

Взяв в руки трубку, нажала на кнопку приёма и вежливо сказала:

— Слушаю.

— Привет, Юль. Что у тебя с телефоном? — Голос Максима звучал обеспокоенно, словно он действительно обо мне волнуется. Впрочем, его слова можно под сомнения не ставить, вряд ли бы он впустил меня к себе домой, если бы никак ко мне не относился. — Он у тебя что, отключен?

— Он скончался смертью храбрых, — невесело усмехнулась, прижав трубку щекой к плечу и зайдя в ванную. Вытащив из-под раковины пустое пластиковое ведро, налила туда немного «Белизны-гель» и поставила под струю ледяной воды. — Знаешь, у меня не самый удобный момент для разговора. Если начистоту, то мне нужно вымыть пол на кухне, а махать тряпкой и одновременно с тобой разговаривать я точно не смогу. Поэтому прости, но…

— Юль, я просто позвонил проверить, всё у тебя в порядке или нет, — он говорил тихо и спокойно, с нотками искренней заботы в голосе. Слёзы навернулись самостоятельно, мне даже не пришлось напрягаться, хотя, скорее всего, это излишняя чувствительность, вызванная беременностью. — А ещё, хотел сказать, что Алексею список покупок озвучить не успел, поэтому привезу всё сам. И… А зачем ты мыть полы собралась?

— Продукты… — В памяти всплыло, что я хотела сделать фруктовый салат и просила кое-что купить. Однако, при отсутствии посуды, фруктов, которые превратились в кашу и оказались в мусорном контейнере, такое намерение сложно будет исполнить. — Макс, слушай, у меня тут… Проблема с посудой. Мягко говоря. И с кучей продуктов, которые можно найти на кухне и в холодильнике. В общем… Если честно, то кухня сейчас напоминает место взрыва атомной бомбы. Точнее, то что от него осталось.

— Я куплю всё необходимое, — Макс усмехнулся и нежно добавил. — Не волнуйся, малышка. Всё будет хорошо.

— Иногда я перестаю верить в подобный исход, — хмыкнула и повесила трубку, бросив её на стиральную машинку. Взяв висевшую на полотенцесушителе половую тряпку, вытащила новые резиновые перчатки и, со вздохом, пошла на кухню. Как бы мне не хотелось, что бы это сделал кто-то за меня, других кандидатов на звание «Мисс поломойка», что-то не наблюдается поблизости.

Я как раз закончила вытирать пол насухо, когда раздался звонок. Ради разнообразия — не телефонный, что уже радовало и злило одновременно. Выпрямившись, потёрла поясницу. Подхватив ведро и тряпку, закинула их по пути в ванную и добралась до входной двери, пригладив растрёпанные волосы пальцами. Снова вспомнила про повязки и поморщилась. Нужно будет сменить их, а для начала разобраться с пришедшим гостем.