— Да. Хотя не особо к этому расположен. В чём дело? — неохотно откликнулся Краснов. — Что-то с Юлей?

— Не считая того, что она явно перенервничала, с ней всё нормально, — вздохнул Волков и пожалел об отсутствии сигарет под рукой. — Но этот Влад ей звонил. Интересовался подругой.

— Сукин сын, — буркнул Краснов. Судя по звукам, он курил. — Что будем делать?

— Не знаю… Но оставлять всё так не намерен. Возможно, удастся избавиться от него с помощью доблестных ребят в погонах?

— Без понятия, Лёх. Честно говоря, мне начинает казаться, что этот человек слинял из ближайшей психушки и теперь успешно выдаёт себя за вменяемого, — Краснов вздохнул, устало и как-то обречённо. — Единственный вариант, по-моему, это встретиться с ним лично и прикопать в ближайшем лесу. Это сейчас он Юльку через близких и знакомых достать пытается, а что дальше будет? А если он со Здобняковой встретиться, не приведи господи, конечно же?

— Мда… — задумчиво протянул Алексей и снова настороженно прислушался. — Слушай, я пойду проверю, как она там. А то что-то тихо подозрительно… И дай Тошику задание найти этого урода. Не понимает по-хорошему, будем общаться по-плохому. Ах, да. И проверь, чем Анечка занята. А то, как бы действительно не спелась сладкая парочка твикс.

— Договорились. И передай Юле, что я присмотрю за Надей. Как не отпирался, а всё равно вышло так, как она хотела, — сухо усмехнувшись, Максим повесил трубку.

Алексей, пожав плечами в ответ на столь странное послание, снова бросил телефон на диван. Сходив до спальни, вытащил из шкафа большое банное полотенце и осторожно постучал в дверь ванной. Не дождавшись ответа, открыл её и застыл на пороге. Юля сидела на полу. С волос и тела стекала вода. Девушка была то ли без сознания, то ли просто закрыла глаза, но выглядело это настолько пугающе, не говоря о том, что она находилась на холодной кафельной плитке, что Волков рванул вперёд, едва не растянувшись на скользком от воды полу. Схватив её в охапку, обернул полотенцем и поднял на руки, чувствуя нарастающую внутри панику.

А если перенервничала? А если что-то с ребёнком? Или ударилась?

В голове хаотично метались мысли, не давая возможности уцепиться за ту, что могла бы помочь в данной ситуации. Приказав себе успокоиться, Алексей двинулся со своей драгоценной ношей в сторону спальни. Аккуратно уложив девушку на кровать, похлопал по щекам. К его искренней радости и облегчению, Юля чуть вздрогнула и открыла-таки глаза. Взгляд оказался неожиданно мутным и каким-то больным.

Глубоко вздохнув, она снова смежила веки и повернулась на бок, сжавшись в комок.

— Юль? Не молчи, пожалуйста. Что-то болит? Может врача вызвать? — Алексей уселся рядом, тормоша её за плечо. — Да не молчи ты!

— Лёш, просто полежи рядом. Молча. И не надо врача. Всё в порядке, правда, — глухо откликнулась Соколова, даже головы не повернув в его сторону. — Просто побудь рядом…

Волков остро чувствовал, что за её словами скрывается ложь. Но выяснять отношения сейчас не стал. Закутав её в полотенце, а затем и в покрывало, как в кокон, вытянулся рядом, обнимая одной рукой за талию, а вторую устроив у себя под головой.

Мысли о том, что что-то не ладно, так и не покинули его, заставляя периодически крепче прижимать к себе хрупкое тело. Он и сам не заметил, как уснул, уткнувшись носом во влажные волосы, пахнущие цветочным шампунем.

Надежда

В себя приходила медленно. У неё складывалось такое ощущение, что на голове одета тяжёлая, душная шапка, от чего он, голова, сильно болит, отдаваясь неприятными ощущениями по всему телу. Хотелось пить и кричать одновременно. И если первое объяснялось жаждой, то второе…

Девушка с трудом сглотнула, морщась от боли в сухом горле. Она не особо отчётливо помнила, что сегодня произошло. Только сильный удар и такое ощущение, что кто-то ей что-то говорил…

Но что именно, память отказывалась подсказывать.

Попытавшись открыть глаза, испытала новую волну боли. Губы разлепить тоже не удалось и сквозь них вылетело невнятное мычание, так не похожее на обычную человеческую речь.

Надя очень надеялась, что хоть кто-то окажется рядом, не оставив в пугающей неизвестности. К её вящему удивлению, так и вышло.

Кто-то стремительно подошёл к кровати и сухим, потрескавшихся губ коснулся смоченный кусок ткани, давая возможность получить так необходимую сейчас воду. Напоив её, человек влажной тряпкой аккуратно обтёр лицо девушки, а затем уселся на край кровати, от чего та прогнулась.

— Где я? — тихо спросила, чувствуя себя унизительно беспомощной, едва не взвыв от отчаянья и неизвестности.

— В больнице, — голос оказался очень знакомым и ассоциировался с именем Максим. — Теперь всё будет в порядке, Надюш. Обещаю.

— А кто… — договорить она не успела. Организм, переживший слишком много для одного дня, утянул её в спасительную дрёму, оставив все нерешённые вопросы на потом.

Евгения

Она лежала на полу, рассматривая белый потолок и люстру, слегка покачивающуюся от сильного ветра. Мыслей в голове не было совершенно. Если честно, Женя хотела закрыть глаза и проснуться в каком-нибудь другом веке. Когда не было таких проблем, как выбор спутника жизни. За тебя это делали родители, а ты просто был поставлен перед фактом.

Наверное, так всё было бы куда проще.

Вздохнув, Павлова вытащила из ушей наушники и выключила плеер. От окончательной встречи с депрессией спасала только песня в исполнении «Линды», род названием «Так кричали птицы». Она не имела понятия, где умудрилась откопать эту композицию, но склонялась к мнению, что её скинула Юлька. Чему Женечка очень радовалась. Сама она вряд ли смогла бы найти настолько подходящую для сегодняшнего состояния музыку.

Стоило музыке прекратиться, как по ушам ударил порядком осточертевший телефонный звонок. Причём сразу с двух точек — из коридора и с дивана, возле которого безвольной сломанной куклой (тут Женя усмехнулась) валялась хозяйка квартиры, предаваясь вялым размышлениям о смысле жизни.

С кем-то разговаривать сил не было совершенно, но ответить всё равно придётся. Просто для того, что бы эти аппараты наконец-то заткнулись, позволив снова остаться в звенящей тишине пустого помещения.

Поднявшись, протянула руку и взяла надрывающийся сотовый телефон. К вящему удивлению Жени звонила не Юлька и не кто-то из девчонок. Даже не собственная родительница. К слову, номер был совершенно незнакомым.

Чертыхнувшись, блондинка провела рукой по спутанным волосам и ответила на вызов:

— Кому не спится в ночь глухую?

За привычным сарказмом и ехидством, Женя отчаянно пыталась скрыть собственное хреновое состояние. Близкая подруга, успевшая изучить Павлову вдоль и поперёк и прекрасно чувствовавшая, когда той действительно нужно остаться одной, давно уже научилась по голосу определять, что разговор не состоится.

Однако, звонившей Юлей не был, поэтому спустя секунд тридцать напряжённого молчания, тихо спросил:

— Почему не звонишь?

Захотелось побиться головой об стенку. А ещё лучше сделать кому-нибудь очень больно. Женя закусила губу, сдерживая рвущиеся наружу слова. Потому что произносить их вслух не имело никакого смысла. Он всё равно не поймёт.

— Возможно, потому что не хочу этого, — перед глазами всё ещё стоял аэропорт, а в голове болезненно бились услышанные слова.

Она никогда не думала, что окажется чьей-то игрушкой. Как показало время, всё течёт, всё меняется. И вместо того, что бы высказать им всё, что о них думает, Евгения сидит дома, закрывшись от всего мира, в попытке найти в себе хоть что-то, что может помочь выжить.