Противно чувствовать себя депрессивным нечто в поисках того, что сможет всё исправить. Но ничего другого пока что не оставалось.
— Жень, я тебя чем-то обидел? — Кожевников старался говорить мирно, дружелюбно. Даже с ноткой нежности, что неожиданно вывело её из себя, заставив со всей дури ударить кулаком по деревянной части подлокотника дивана. Руку обожгло болью и это отрезвило…
Не намного, правда.
— Скажи честно, зачем это всё? — тихо и зло поинтересовалась Женя, поднявшись с пола и направившись на кухню. Нужно выпить кофе. Можно было бы и чего покрепче, но становиться алкоголиком Павлова точно не собиралась. — Какого хрена вы решили, что я прекрасная кандидатура на роль вашей игрушки? Дух соперничества взыграл или как?
— Жень, что ты…
— Нет, это что ты о себе возомнил, решив, что можно так просто поразвлекаться со старой знакомой, а потом спокойно вернуться в постель к жене?!Знаешь, я ведь подозревала, что что-то не так. И когда о жене узнала, подумала, что всё закончится не начавшись. Но, видимо попа искать приключения даже в отношениях любит, — усмехнувшись, включила кофеварку и устроилась на табуретке, смотря на сумерки за окном. — Хотя я её увлечения в последнее время не особо разделяю.
— Женечка, солнце…
— Вот только не надо ласковых слов, — отмахнувшись от собеседника, Павлова вытащила из-под кухонного стола пачку сигарет и прикурила. Закашлявшись, всё равно продолжила лихорадочно затягивать дымом, пытаясь хоть таким способом сбросить нервное напряжение.
— Жень, открой дверь и мы поговорим, — спокойно, с оттенком холодности попросил Кожевников, чем вызвал слегка нервный смешок у девушки. — Я всё тебе объясню.
— А не надо ничего объяснять, — устало откликнулась Женя, затушив наполовину выкуренную сигарету об подоконник, мимоходом отметив, что мама её по головке за такое поведение не погладит. Правда, в данный момент ей было на всё глубоко наплевать. — Я и так всё поняла, вроде бы не маленькая и не глупая девочка, чтобы не понять. Просто предупреждаю заранее, что намерена побеседовать с твоей женой и с девушкой Талбера. Знаю, идиотское решение. Но так, по крайне мере, я поступлю честно по отношению к ним. Про себя молчу. Меня уже только могила, видимо, исправит.
— Павлова, твою же ж мать! Открой дверь немедленно! — вслед за криком, раздался сильный удар по входной двери, заставивший её подпрыгнуть от неожиданности. — И мы спокойно обо всём поговорим!
— Пошёл вон, — просто и тихо ответила Евгения и хмыкнула. — Пошёл вон и больше не возвращайся. А сейчас прекрати колошматить мою дверь! Во-первых, хрен ты её выбьешь. А во-вторых, разбудишь соседей, вызовут полицию. Ты же не хочешь провести милое утро в отделении полиции, общаясь с наверняка очень стильно одетыми и чисто вымытыми бомжами?
На такой вот ядовитой ноте, она отключила телефон, бросив его на стол, и снова уставилась в окно.
Драмы никогда не оставляли её в покое. Сначала собственная семья, в одно мгновение прекратившая своё существование, затем личная жизнь, не желающая идти нормальным путём и подруга, сумевшая из всех мужчин найти именно тех, кто вполне в состоянии превратить совместное сосуществование в маленький, персональный ад. А ещё она всё время была кому-то должна и делала что-то ради других. Строила чужие жизни и судьбы, не оглядываясь на то, что нужно ей.
Возможно, именно поэтому сейчас Женя оказалась в весьма сложной и сомнительной ситуации. С одной стороны, нельзя отрицать что с Кожевниковым связывает что-то большее, чем просто симпатия и секс. С другой, попытаться построить с ним дальнейшие отношения — разрушить его семью. А это уже противоречит собственным жизненным принципам.
Куда не кинь — всюду клин. Просто замкнутый круг какой-то и самое противное, что выход из ситуации есть, конечно же. Куда ему деваться? Только лично для неё в нём нет ничего хорошего.
Устало вздохнув, Женя встала и налила себе кофе. Чёрного. Без сахара или молока. Горького и совершенно не вкусного, напоминающего чем-то собственную жизнь. Возможно тем, что в нём так же не было ничего хорошего.
Вернувшись в комнату, она уселась на пол, скрестив ноги по-турецки, найдя видимую только ей точку на колыхающихся шторах. Отпивая кофе маленькими глотками, девушка пыталась найти в душе точку опоры, что бы действовать согласна тому плану, который первым пришёл в голову. Да, ничего хорошего в нём не было. Идея рассказать всё жене одного и девушке другого явно граничила с прилюдным самоубийством. Но хот что-то лучше, чем совсем ничего, так что помаявшись немного, Евгения приняла этот вариант действия как единственно верный.
Осталось только понять, как всё провернуть. В том, что это будет не просто, она ни капли не сомневалась.
Тут девушка ругнулась сквозь зубы и треснула себя по лбу, тут же поморщившись от неприятной боли. Что бы выяснить, как встретиться с пассиями своих теперь уже экс-любовников, вполне достаточно просто найти общих знакомых, которые наверняка знают, кто является второй половинкой у обоих Евгениев и как с ними увидится.
Поразмышляв ещё немного, блондинка вспомнила о Владимире Панове. Во-первых, Вовчик был лучшим другом Кожевникова, а во-вторых, вполне дружелюбно общался с Талбером, так что, по идее, должен быть в курсе дел обоих.
Залпом допив остывший напиток, Женя добралась к компьютера и включила его, одновременно с этим выдернув штекер колонок из системника, вполне справедливо полагая, что стоит оказаться в сети, как тут же появиться хренова туча желающих пообщаться именно с ней и именно сейчас. Почему-то никто не догадывался, что Павлова не самый большой любитель общения, особенно, когда оно сводится к нескольким однотипным фразам.
Через час поисков, удалось найти телефон требуемого человека. Какая-то часть, скорее всего голос разума, вопила о том, что разговор с женой и девушкой не принесёт ничего и выглядит, как месть обиженного на весь мир ребёнка. В какой-то степени, Женечка была согласна с тем, что такое поведение, по меньшей мере, глупо…
Вот только другого выхода как-то не видела. Оставалось надеяться, что такая выходка сможет хоть что-то изменить.
Или всё же?…
Схватившись за голову, сползла на пол. В который раз прокляла себя за порыв, заставивший её организовать себе пару выходных на море. Если бы тогда не поехала в аэропорт, то возможно, продолжала пребывать в неведении, любила бы его и терзалась страданиями по поводу разрушение чужой семьи.
Только было бы от этого менее больно, вот в чём вопрос.
Подтянув ноги к подбородку, обняла их и уткнулась носом в колени. Жизнь несправедлива. Мы всё время всем и вся должны, а когда хотим урвать кусочек счастья для себя, оказывается, что кто-то от этого может пострадать. Замкнутый круг. В который раз.
Положив бумажку с записанными цифрами на пол рядом с собой, Женя медленно поднялась. Сходив на кухню, вернулась обратно вместе с телефоном и улеглась на пол, смотря на слабо светящийся монитор. Решительность исчезла точно так же, как и появилось. Настроение скакало, как сумасшедший заяц из рекламы батареек, не оставляя времени на то, что бы сделать хоть что-то. Евгения пыталась мыслить спокойно и здраво, но ничего не получалось.
Нужен якорь. Человек, способный выслушать, понять и просто поддержать. Хотя бы своим молчанием. И единственным таким человеком была Юля, сейчас переживающая не самые лучшие времена.
Павлова глубоко вздохнула и всё же набрала номер подруги. Гудки постепенно сливались с один, пока она не отключилась. Волнение за Соколову на мгновение перебило собственные переживания, но зацикливаться на этом не стала. Не смотря на то, что Волков порядочная сволочь, он её любит и старается защищать, как умеет.
Сбросив вызов, провела пальцем по монитору, пролистывая список контактов. Нашла номер Алёнки и набрала его, понимая, что поговорить нужно хоть с кем-то.
Коллега ответила спустя минуты две.
— Привет, блондинка. Чего звонишь в такую рань? — Алёна широко зевнула прямо в трубку. — Я только-только устроила свою пятую точку на диване. А телефон, между прочим, находился отнюдь не рядом с ним.
