— Отличная идея, — согласился Алексей, вставая и помогая подняться мне. — Не находишь, что это странная тенденция в наших отношениях: пол и не совсем подходящее помещение для поцелуев и прочего?

— Ещё скажи, что тебе не понравилось, — затолкав подальше боль и все мысли, что сковывали меня после прочтения сообщения, я постаралась заставить себя верить в то, что он сможет всё исправить. И, как ни странно, у меня это получилось. Отряхнув домашнюю одежду, робко улыбнулась внимательно смотревшему на меня парню. Тот усмехнулся и, подойдя ко мне, целомудренно поцеловал в лоб, после чего на мгновение крепко прижал к себе, окутывая теплом и уверенностью, после чего отпустил и развернул к холодильнику лицом.

— Готовь завтрак, а мне позвонить надо кое-кому, — нежно погладив пальцами обнажённую шею у самого основания, вызвав очередную толпу мурашек, Алексей вышел в коридор, оставив меня одну. Но в душе не было той самой, до боли знакомой и затягивающей в себя, всеобъемлющей пустоты, которая напоминала чёрную дыру, поглощающую всё и вся. Поэтому я лишь покачала головой, фыркнула и открыла дверцу своего любимого друга и товарища, критичным взглядом осматривая содержимое его полок.

Вытащив сыр, молоко, ветчину и яйца, сгрудила это всё на стол, продолжая думать о том, что же со мной происходит. За какую-то неделю умудриться напиться в клубе, проснуться в квартире одноклассника, да ещё и в не совсем приличном виде (хотя, тут скорее в совсем не приличном), весело провести с ним время, заболеть, пережить допрос горячо любимой подруги, встречу с бывшим парнем, братом, скандал, страстную ночь, увидеть эти фотки… И история на этом, похоже, только начинается. Во всяком случае, пребывание Волкова в моей квартире не воспринимается как нарушение личного пространства. Даже ощущается не как временный гость, а что-то вроде давно уехавшего, а теперь вернувшегося родственника.

Правильно Алиса из книги говорит: всё страньше и страньше.

Глубоко вздохнув и попросив саму себя не уходить в философские размышления и поиск смысла там, где его в принципе быть не может, принялась за готовку гренок с сыром и ветчиной. Главное не забыть посолить, а то у меня вечная с этим проблема. Родители утверждают, что я понятия не имею о том, что такое влюбляться, вечно добавляю столько соли, сколько не почувствует даже особо предвзятый гурман, чувствительный ко всем специям.

Но одно дело просьба, даже обращённая к самой себе, а другое — заставить саму себя выполнить её. И вообще, как можно не думать о ком-то и его отношении к вам, когда он находится в коридоре вашей квартиры, разговаривая по телефону на весьма повышенных тонах. Радует только одно, мат в ход пока что не пошёл. Но судя по интонации Лёши — недолго до сего великого момента.

— Я не желаю знать, чего тебе это будет стоить! Просто сделай, Макс, — раздражённо рявкнул Волков, возвращаясь на кухню и усаживаясь на табуретку около двери. — И ещё одно. Найди Кузнечика и Говоркова. У меня с ними будет отдельный разговор. С Анечкой пусть твои ребята пообщаются, договорились? — Он ласково мне улыбнулся и послал воздушный поцелуй. Заставив снова смутиться (правда, это малозаметно внешне) и вернуться к готовке, опустив взгляд на свои руки. Выслушав ответ, Алексей фыркнул. — Как хочешь. Меня волнует только то, что бы она не посмела больше поступать так или как-то ещё вмешиваться в мою жизнь. Кстати, когда будешь навещать Андрюху с Ваней, обрати внимание на наличии с ними готессы по имени Лёля и блондинки весьма взрывоопасного характера. Они могут называть её или Женя или Павлова. Так вот, я к чему… Её не трогай. Готессу можете прихватить с собой, но блондинку что бы и пальцем не касались, а так же тех девушек, что будут вместе с нею. Надеюсь, ты меня понял? — Снова молчание, затем тихий смех. — Да, я тоже так думаю. Удачи, Макс. Отзвонись, когда разберёшься с фотографиями и видео, договорились? Удачи, друг.

Положив телефон обратно в карман, Алексей поудобнее устроился и в ответ на мой вопросительный взгляд лишь развёл руками в сторону:

— Что?

— Ты не хочешь поделиться своими планами, м? — Зажгла газ и поставила на него сковородку, извлечённую из недр духовки. Вытащив из холодильника сливочное масло, бросила кусок на сковородку. Пока оно топилось, растекаясь желтоватой лужицей по дну чугунного раритета, взбила вместе яйца, сыр и молоко, не забыв добавить специй и соли с майонезом. Затем вытащила деревянную доску, хлеб и нарезала относительно ровными ломтиками. Волков по-прежнему молчал, не собираясь посвящать меня в тонкости своих мыслей, относительно мести. Интересно, он, правда, думает, что я промолчу и не буду ничего из него выпытывать? Тогда ему очень не повезло, потому что я не собираюсь отступать и спускать всё на тормоза.

Обжарив куски хлеба, выложила на каждый по куску ветчины, после чего залила всё молочно-яичной смесью и накрыла крышкой, убавив газ до минимума.

Повернувшись к Алексею лицом, сложила руки на груди и, опёршись задом на кухонный стол рядом с плитой, ненавязчиво поинтересовалась:

— Лёш, ты ничего не хочешь мне рассказать?

— О чём именно? О том, что ты обалденно выглядишь? Не смотря на то, что растрепанная, с припухшими губами и блестящим взглядом, м? — Он вскинул брови и ласково улыбнулся. — А ещё могу сказать тебе, что я бы был куда счастливее, если бы на тебе было меньше одежды, и находились мы не на кухне… Хотя тут тоже неплохо.

— Алексей, — закатила глаза и покачала головой. — Ты прекрасно понял, о чём я тебя спросила.

— Предположим, — он кивнул головой, поведя носом и задумчиво прикусив губу. — Долго будет готовиться? А то есть хочется, как это не странно.

— Ещё минут пять, — искоса бросила взгляд на сковородку. Чуть сдвинув крышку, выпустила пар и добавила газу. Что бы побыстрее дошло до кондиции. Перевела взгляд на мужчину, замершего на табуретки с таким самодовольным видом, что захотелось срочно что-нибудь испортить, что бы он перестал так улыбаться. — Алексей, рассказывай. Потому что в противном случае, я сама выясню. У Жени. Насколько я поняла, она тоже случайно там окажется, не так ли?

— Ты никогда не отступаешь, да? — Тяжело вздохнул он, вставая и приближаясь ко мне. Обняв за талию, он стал покачиваться из стороны в сторону, гладя меня по спине. Я обхватила его руками за талию и уткнулась носом ему в грудь, с каким-то маньячным удовольствием вдыхая аромат его тела. — Тебя не успокоит, если я скажу, что всё будет хорошо?

— Нет, — глухо отозвалась, помотав головой и отстранившись от него, посмотрела ему в лицо, выражавшее крайнюю степень досады. — Прости, но я не тот человек, который забывает и прощает. К сожалению, я настолько злопамятная и мстительная, что даже родители порой пугаются. Так что… Лучше расскажи сам.

— Хорошо. Только сначала ты положишь мне то, что приготовила, ага? А то так есть хочется, что переночевать негде, — легонько чмокнув меня в висок, Волков выпустил меня из объятий и вернулся к табуретке. Почему-то во всех окружающих меня мужчинах всегда проскальзывает одна и та же, но всегда неизменная черта: ослиное упрямство.

Правда, в этом случае им очень не повезло. Что бы выжить в нашей многочисленной и далеко не мирной семье, мне тоже пришлось обзавестись подобными гранями характера.

Усмехнувшись, повернулась к плите, выключила огонь, вытащила тарелку из шкафа и положила на неё три гренки в окружении омлета. Пахло вкусно, значит, можно надеяться, что Алексею понравится. Потому что я, как обычно, не завтракаю, пусть сейчас на часах виднеются красивые циферки: 11.30. Полдвенадцатого это уже не совсем утро, однако, организму пофигу, есть он не хочет, а от возможного появления кусочка пищи в желудке, поднимается волна тошноты.

— Приятного аппетита, — поставила тарелку перед ним, положила рядом вилку и нож (на всякий случай) и села напротив. Волков нахмурился, смерив взглядом расстояние между нами, недовольно покачал головой и поманил меня пальцем. — Чего? — Недоумённо на него посмотрела.