— Иди уже, — отмахнулась Юля, не соизволив открыть глаза. — Ты больше говоришь, чем делаешь.

Отстояв очередь и получив то, что требовалось, Павлова вернулась обратно к занятому столику, застав подругу в том же самом положении, в котором та находилась. Пиццерия «ВкусНяшка» была выбрана не случайно. Так уж вышло, что именно здесь они обсуждали все возможные проблемы, случавшиеся у них, парней и всё, что вообще могло стать темой для разговора двух девушек.

— Прошу, — она поставила порцию перед Юлькой и села напротив, пристально следя за лицом Соколовой. На том, как и всегда, прочитать что-то было сложно, но за годы знакомства, Женечка научилась чувствовать настроение подруги и сейчас это самое настроение ладно, если равнялось отметке «ниже плинтуса».

Возможно всё было гораздо хуже, чем Юлька позволяла себе показать.

— Спасибо, — едва заметная улыбка и слегка наморщенный нос. — Я чуть попозже поем. Пока что не хочется.

— Ладно, я тоже позже, — она отодвинула тарелку в сторону и отпила горячего шоколада. — Давай, рассказывай. По лицу вижу, что случилось что-то.

— Все мужики козлы, — хихикнула Юлька, но смех вышел не радостным. Скорее печальным. — Я поняла, что эта непреложная истина, которую никому не удастся опровергнуть. Никогда.

— Тоже мне новость, — пожала плечами Женька и с любопытством посмотрела на подругу. — А по конкретнее?

— Ну ты же знаешь, что Волков мне в открытую заявлял о своих изменах, так? — Юля тоже отпила горячего напитку и поморщилась. — Что-то всё сегодня с металлическим привкусом. Так вот. У нас вышел мягко говоря небольшой скандал, не так давно. И я решила ему отомстить.

— Око за око?

— Глупо, знаю, — кивнула головой Соколова, отрешённо глядя в сторону. — Но я этого действительно хотела. Правда, не думала, что придётся столкнуться с ответом. Понимаешь, он же услышал наш ночной разговор. Услышал, как я тебе сказала, что «люблю». И решил, что имеет право сделать мне больно в ответ. В итоге я поняла, что… Что с меня хватит.

— Ты мне сейчас героиню одного фильма напомнила.

— Да я сама себе напоминаю героиню дешёвой мелодрамы. Осталось только собрать родственников для кровного отмщения, — скривилась девушка и раздражённо фыркнула. — В общем и целом у нас с ним теперь «холодная война».

— Мда… — задумчиво протянула Евгения и почесала бровь. — Слушай, я конечно всё могу понять, но зачем он мстить то сразу начал? А спросить?

— А он спросил, — кивнула головой Юля. — После того, как наглядно продемонстрировал мне свою любовницу. Прикольно, да?

— Ох. еть, — не выдержала и ругнулась Женя, представив, что было бы с ней, окажись на месте подруги. С другой стороны, они обе примерно в одной ситуации, просто у Соколовой она более фатальная что ли?

— Хорошо, что я матом не ругаюсь, — неожиданно улыбнулась Юлька. — Потому что считаю, что никаких слов не хватило бы, для выражения моего состояния в тот момент. А после… После он пытался даже извинятися. Даже в любви признаваться. Только знаешь, как будто пусто внутри. И понимаешь, что вроеде бы любишь, только терпеть уже сил нет.

— Вот это-то я как раз хорошо понимаю, — криво усмехнулась Павлова и что бы хоть чем-то себя занять, стала уплетать пиццу, прожевав кусок, спросила. — И что теперь делать будешь?

— Учиться жить без него, — пожала плечами Юлька, откусывая небольшой кусочек. — Закончится ремонт в квартире — перееду туда. А там уже и не до чувств к нему будет. Детская, мебель, одежда, пелёнки-распашонки…

— Я надеюсь, мне позволят участвовать в оформлении детской? — заинтересованно переспросила Женя и ласково улыбнулась подруге, протянув руку и сжав слегка подрагивающие пальцы. — Всё будет хорошо.

— Я задолбалась повторять себе эту фразу, — нервно хихикнула Юлька. — Как насчёт того, что бы сходить со мной в больницу?

— Конечно, только доем, — Павлова согласно закивала головой, с удвоенной энергией накинувшись на свою порцию. Не то, что бы ей так уж сильно хотелось есть, просто нужно было отвлечь подругу от мрачных мыслей, да и себя заодно. А лучшего средства, чем рутинные заботы пока что не придумали.

Поев и дождавшись, пока Юля допьёт свой шоколад, Евгения взяла подругу под локоть и потащила в сторону выхода. Юля рассмеялась и высвободила свою руку из хватки, как только они оказались на пешеходном переходе. Мигал красный, готовясь смениться на зелёный. Женя нетерпеливо постукивала ногой по асфальту, поглядывая по сторонам. Машин поблизости не было.

Раздражённо фыркнув, она дождалась, когда загорелся жёлтый и шагнула на проезжую часть, уверенно направляясь на противоположную сторону улицу. Звук приближающейся машины резанул слух и заставил ускориться, но она не успела дойти буквально пару шагов, когда почувствовала сильный удар в бедро. Боль прошла горячей волной по позвоночнику, и мир вокруг погрузился по тьму, оставшись горьковатым напоминанием в виде привкуса крови на языке.

Юлия

Тридцать секунд.

Половина минуты, изменившей этот день в корне.

Женя вытащила меня из пиццерии за собой, совершенно не церемонясь и не слушая возражений. Только у пешеходного перехода, мне удалось вытащить руку из её хватки. Мы стояли и ждали, когда светофор соизволит загореться зелёным, но Женя как всегда торопила события и стоило появиться жёлтому сигналу, как она тут же шагнула на «зебру». Меня отвлёк звонок телефона, поэтому я осталась на месте и подняла голову, услышав звук глухого удара.

Застыв на месте, скованная страхом и ужасом, пополам с неверием, я смотрела на то, как тело моей подруги сломанной куклой отлетело на мостовую и замерло неаккуратной смятой кучей. Чёрная ауди умчалась дальше, даже не затормозив, хотя бы ради приличия.

Крик застрял в горле и вместо того, что бы запоминать номера или снимать это на камеру, как делали прочие прохожие, я бросилась вперёд, наплевав на то, что у меня по-прежнему звонил телефон, что от слабости подгибаются ноги, и чем-то помочь я сейчас точно не могу.

Опустившись на колени рядом с бессознательной Женей, дрожащими пальцами нащупала слабый пульс на запястье. Слава богу, она жива. И хочу верить, что с позвоночником у неё всё в порядке.

Вытащив замолчавший телефон, набрала «03». Диспетчер ответил спустя пару гудков:

— Скорая, слушаю.

— Улица Крымская, пешеходный переход рядом с перекрёстком у пиццерии «ВкусНяшка». Девушку сбила машина. Пульс есть, но я не знаю, какие у неё повреждения, она без сознания. Приезжайте, пожалуйста, быстрее!

— Принято. Бригада выезжает.

Отключившись, убрала телефон в сумку, и села рядом с Женей. Нас окружила толпа, кто-то вызвал полицию, но на это не обращала никакого внимания, положив голову подруги к себе на колени и гладя её по волосам, в которых уже можно было увидеть кровь.

Какой-то частью сознания понимала, что не стоило её трогать, но оставить Женю в одиночестве на холодном асфальте не могла просто физически. Гладила по голове, прижималась губами к виску, молча плакала, сжимая пальцы в кулаки, что бы не сорваться на крик. Видимо, судьба решила наградить меня горькими пилюлями, чтобы не думала, что жизнь это сладкий мёд.

Я никогда так и не считала. Но ничего не поделаешь.

Скорая подъехала через десять минут. А может через час… Я не считала времени, я поняла, что всё может наладиться, только оказавшись в машине скорой вместе с Женей, продолжая держать её за руку и гладя по волосам. Врачи что-то спрашивали, и я даже отвечала им, но в памяти всё слилось в один бесконечный миг, который никак не желал заканчиваться и с каждым вдохом окрашивался во всё более мрачные тона.

Кто-то сунул мне под нос нашатырь и встряхнув головой, смогла поднять более или менее осмысленный взгляд на врача.

Это оказалась невысокая, полноватая женщина, под сорок, с крупным носом в больших круглых очках, в роговой оправе. Поправив очки на переносице, она спросила:

— У неё есть аллергия на какие-нибудь лекарства?

— Не знаю, — тихо откликнулась, чувствуя, что сознание медленно, но всё же начинает ускользать. Пережитое сказывалось на состоянии. — Вроде бы нет. Но я не знаю, правда…