«Женщины убеждены в душе своей, что назначение мужчины — зарабатывать деньги, а их — тратить, если возможно — еще при жизни мужа или же, по крайней мере, после его смерти», — писал Шопенгауэр. В этом случае мужчинам можно посоветовать одно: никогда к себе в квартиру не прописывать горячо любимых жен, не записывать на них автомобили, дачи, не делать с дамами фиктивных браков. Всю недвижимость лучше «подарить» матерям, братьям, сестрам, даже близким друзьям, т.к. отношения с горячо любимыми женщинами опасны: от любви до ненависти один шаг. Не надейтесь на чудо. Если иной воз-. можности нет, берите с жен расписки, любой формы договоры, иначе вам конец. Она, «нежная и удивительная», должна чего-то бояться, пусть даже формального; это может Вас спасти в случае материального конфликта. В этой связи нельзя не упомянуть, что наши суды полны женщинами, подающими заявления о разделе имущества, так сказать, «совместно накопленного». Как заявляла крыловская муха, сидя на рогу у вола: «Мы пахали!» Так заявляет и женщина: «Мы вместе заработали».
Современная женщина, замышляя экспроприации имущества, накопленного мужем, готовится заблаговременно, начинает посещать юристов, советоваться с друзьями, подругами, любовниками. Самоуверенный же мужчина пребывает в благодушном неведении. Самым излюбленным приемом женщины, когда она хочет обмануть или совершить несправедливые действия по отношению к мужчине, является обвинение ею мужчины во лжи. «Ты меня обманул», — говорит она, сама желая обмануть, и при этом приводит самые чудовищные доводы, полностью оправдывая поговорку «с больной головы на здоровую». Многие мужчины оказываются не готовыми противостоять напору стопроцентной женской лжи и внушают себе, что они действительно виноваты. «Ты мне обещал, что мы всю жизнь будем вместе, ты разбил мою жизнь, ты вытираешь об меня ноги, я для тебя — половая тряпка, ты превратил меня в плевательницу», — говорит она и под этим соусом отбирает или пытается отобрать у него дачу, машину, телевизор и т.д. При разделе имущества через суд она, используя все ту же стопроцентную ложь, убеждает судей, что сама все заработала да еще содержала мужа на свою зарплату.
Одна женщина рассказывала, как она с целью шантажа выкрала на всякий случай из сейфа мужа-бизнесмена финансовые документы, компрометирующие его, т. к. заранее замышляла уже раздел имущества. На вопрос, как же ей удалось достать у мужа ключ от сейфа, она пожала плечами: «Не надо так пить». Надо сказать, что, несмотря на природное взаимное недружелюбие, женщины умеют сильно сплачиваться друг с другом в минуты горя и опасности. Так, например, я знал женщину, которая пришла утешать и плакать к своему злейшему врагу-женщине, когда у той умерла мать. О том, что такое женское сострадание, мы расскажем в теоретическом разделе. Но в приведенном примере прослеживается еще кое-что. Женщина, пришедшая поплакать к врагу, могла думать о том, что и у нее скоро умрет мать, и этот страх сплачивал ее с «потерпевшей». Страх попасть в положение, в каком находится истица, заставляет женщину-судью сплачиваться с ней в вопросах раздела имущества, жилья, признания отцовства, а особенно изнасилования и алиментов. Поэтому мужчина, понадеявшийся, что в суде, где большинство судей и народных заседателей женщины, к нему подойдут объективно, — наивен.
Наше законодательство в очень многих статьях разрушает пресловутый миф о равенстве полов, зачастую во многих вопросах становясь на сторону женщин. Конечно, не из любви к ним, а из нежелания государства утруждать себя кропотливым и ответственным расследованием таких щекотливых дел, как установление отцовства, назначение алиментов, выбор родителя, с которым остается ребенок после развода, изнасилование. При установлении отцовства у предполагаемого отца берут кровь, слюну. Ответ медкомиссии таков: «Может являться отцом ребенка». А это значит, что может и не являться. Не так ли? Неважно. Плати алименты, ибо государству выгодно, чтобы платил ты, а не оно содержало бы мать-одиночку.
Если ребенок неоднократно заявляет, что желает жить с отцом, а не с матерью, то удивленные судьи будут переносить заседание помногу раз и переспрашивать ребенка об одном и том же, чтобы, наконец, понять, что ребенок желает жить с тем, кого больше любит, т.е. в данном случае с отцом. «Как же так? Ведь ребенку нужна мать! Она же мать ему!» Но ребенок-то хочет жить с отцом. Не с судьями и народными заседателями, не с нелюбимой матерью, а с отцом.
Если на кухне произошла драка между супругами (а зачинщиками скандалов и драк, как правило, являются женщины), то телесные повреждения, нанесенные мужчине женщиной, неохотно рассматриваются судебными инстанциями, хотя женщины очень часто первые наносят побои мужчинам в порыве слепой женской ярости, бросая в них тяжелые сковородки, кастрюли или просто с плеча бия их предметами домашнего обихода. Мужчина не бежит в милицию писать заявление (а жаль), зато женщина, чаще всего изначально виновная в рукоприкладстве, без зазрения совести отправляет разбушевавшегося супруга на нары. Совершенно ясно, что многие женщины намеренно провоцируют мужчин на рукоприкладство, лишают прописки (теперь это сделать труднее), становятся хозяйками квартир и живут себе припеваючи, заводя одного или нескольких любовников. И они же, отправившие человека на долгие годы в ад, отобравшие у него жилище, умудряются получать «из глубины сибирских руд» с его крох деньги на несовершеннолетнего ребенка, которого тоже у него отобрали и воспитывают в ненависти к отцу.
А беспрестанная клевета в суде, письменная и устная, а лжесвидетельства (Статьи «клевета» и «ложный донос» у нас декоративные и не действуют)! Достаточно женщине иметь ребенка, и для нее уже не существует правосудия. Но все эти несправедливости, которые творит с людьми бесстыдный пол, заручившись поддержкой государства, блекнут, когда мы говорим о 117 статье.
Статья 117 — изнасилование — это статья, связывающая нас с 1937 годом «грубой зримой» нитью несправедливости и мракобесия. Например, пункт 2 этой статьи УК РФ гласит «Мужеложство (см.ст.121), совершенное с применением насилия, состава изнасилования не содержит». Значит, женщину изнасиловать можно, а мужчину нельзя!? Да и наказания разные: за изнасилование представительницы женского пола максимальное наказание — расстрел, за изнасилование представителя мужского пола — 8 лет. Почти что равноправие!
Громадное количество невиновных мужчин получили огромные сроки только потому, что женщины из мести или из корысти (требуя от мужчин денег) написали заявления об изнасиловании. Расследование в этом случае крайне упрощено, а основанием для возбуждения уголовного дела является заявление «потерпевшей». Но ведь так называемая «потерпевшая» может написать заявление и не будучи изнасилована, а переспав с мужчиной по желанию. Зачем же она пишет заявление?
Да чтобы добиться своей цеди, припугнув обидевшего ее, богатого или уходящего к другой мужчину. Она не всегда знает, что обратно заявление об изнасиловании забрать практически невозможно. И мужчина обречен. Сильно не повезет подсудимому, если судьей окажется женщина. Сильно не повезло нам всем, в том числе и женщинам, что учителями, врачами, судьями и поварами у нас были и есть женщины. «Медицина у нас безобразная, — справедливо говорим мы, — образование — никуда не годится, суд — малограмотен и необъективен, общепит — помойная яма отбросов».
Со времени бывшего СССР более 80 % учителей, врачей, судей, работников общепита попрежнему составляют женщины. Чему же удивляться? По Сеньке шапка, по говну и черепок. Блаженный Августин еще в IV в. писал «Женщина не может ни учить, ни свидетельствовать, ни судить, ни тем более повелевать». Аристотель утверждал, что если женщина и имеет способность что-то обдумывать, то только в «слабой степени». Но что нам Аристотель и Августин!
Все вышесказанное напоминает нам о самых тяжелых экономических преступлениях, совершаемых женщинами против мужчин, это угроза мнимым изнасилованием с целью получения мзды и это возбуждение уголовного дела против мужчины с целью завладения его имуществом. К сожалению, такова была незавидная участь многих мужчин.
