В 1961 году, после окончания средней школы, Ратко поступил в Военную академию сухопутных войск. Окончив её в 1965 г., получил назначение в Скопье — своё первое место службы. В Скопье он познакомился с Босилькой Егдич, на которой женился в 1966 г., после чего решил съездить к себе на родину. Я в тот год ходил в педагогическое училище в Сараево и иногда после уроков заходил к Миливое, старшему брату Ратко, работавшему в переплётной мастерской недалеко от моей школы. В тот день Миливое сказал мне: «Слушай, Йово, завтра утром приходит белградский поезд, приезжает Ратко с невестой Босилькой, их нужно встретить на станции».

Я их встретил, они вышли из поезда, Ратко огляделся кругом и спрашивает: «Да, Йово, а где Миливое? Он же должен был нас встречать, а что-то я его не вижу!» Я ответил, что Миливое знает, что их нужно встретить, но не смог из-за работы, а я ведь тоже Босилькин деверь, так что какая разница? На это Ратко ответил: «Слушай, Йово, спасибо, что ты первым нас встретил, но сейчас садись на трамвай и быстро езжай в школу, чтобы не пропускать занятий. Учись и заканчивай школу как можно лучше, а мы с Босой сейчас поедем ко мне домой».

После окончания средней школы и я поступил в Военную академию сухопутных войск в Белграде и пошёл, так сказать, по стопам Ратко. Наконец настал и этот несчастный 1991 год, в бывшей СФРЮ началась война. Меня она застала в гарнизоне Задар, а там были тяжелые столкновения между частями ЮНА и хорватскими бойцами из СНГ.[27]

Когда Ратко в тот год приехал в Книн, он связался со мной и сказал: «Будь осторожен! Государство Югославия распадается. Как всё будет, никто из нас не знает. Ты давал присягу своей родине и не смей ни в коем случае её нарушить!»

Данную нами присягу ни он, ни я не нарушили, но наше единое государство распалось, словно карточный домик. Мы, правда, остались в живых, а о том, что мы сделали или не сделали, будет судить история, которую напишет уже другое поколение, а не мы! Как один из военнослужащих ЮНА, переживший усташеские зверские издевательства в тюрьме «Дора», и как полковник АРС, соратник моего родственника Ратко Младича, я и сам буду свидетелем для той, будущей истории.

Именно в Калиновике — а где же ещё? — от Симоны Лалович я узнаю, что Анна, дочка-любимица, только своей бабушке, матери Ратко — Стане, пожаловалась, что получает письма с угрозами убить её, потому что её отец — Ратко Младич! А с бабушки она взяла обещание, что та ничего не скажет своему сыну — её обожаемому отцу, Ратко. Она боялась, что это помешает ему выполнять главное дело его жизни. Это был его долг, который она уважала. Бабушка Стана открыла эту тайну Симоне Лалович, а та рассказала её только для этой книги.

Неудивительно, что женщины этого края, отличающиеся таким характером, внесли значительный вклад во время последней войны.

На фотографии, изображающей Младича за партией шахмат, которую бережно хранит директор Народной библиотеки Калиновика Нада Пухало, стоит его посвящение от 18 марта 1996 г., написанное чётким кириллическим письмом:

«Обществу сербских сестёр Калиновика в знак благодарности за их вклад в борьбу сербского народа в этой войне!»

Одной из главнейших акций Общества была косьба и коллективная помощь в сельхозработах на горе Гвозно над Калиновиком в конце лета 1995 г. Младич же основал ферму в Понорах, чтобы кормить народ и армию, но надо было обеспечить и корм скоту — в первую очередь сено. Собралось больше двух сотен косарей, среди них офицеры, солдаты, гражданские — и молодые, и старые. А во главе косарей — сам Младич!

Участницы Общества сербских сестёр день и ночь готовили пищу для косарей. В то трудное военное время приходилось проявлять находчивость, чтобы еды было достаточно на всех и чтобы было вкусно по-домашнему. Готовили лучшие пироги, варили мясо, пекли булочки и пирожные, лепёшки и хлеб… всё это складывали в солдатские котелки и большие котлы.

Когда поднялись на гору, волновались только об одном: как разложить всю эту еду и накормить стольких людей, да ещё и генерала с ними! Стоя Вишневац придумала наилучший вариант: одна подаёт косарям хлеб, другая — мясо из ведёрка, третья — питу, четвертая — пирожное… Так и начали. Тут подошел Младич и скомандовал: «В строй, по одному! Офицеры — в конец строя!» Милан, дядя генерала, принес ракии и табаку, подал генералу, а он это тут же передал ближайшему бойцу, чтобы угостил остальных… Взял он и себе какой-то кусок и задержался, чтобы пообщаться с женщинами, которые всё это подавали, ну и вместе пофотографироваться. Стоя ему в полушутку говорит, что у неё дочка как раз по возрасту подходит для его сына, могли бы породниться, а он ей добродушно отвечает, что они и так друзья, а его Дарко уже давно нашёл свою девушку!

Но времени на долгие разговоры не было, генерал быстро перекусил и сразу обошёл остальных, подгоняя их обратно на косьбу.

После войны члены Общества сербских сестёр из Калиновика тоже приезжали к своему генералу уже в Црна-Риеку со всякими гостинцами и подарками. И всё повторилось, как и раньше — привезённое отдали бойцам, а сами досыта наелись картофельного супа, одного из любимых блюд семьи Младичей.

Тогда Младич разговаривал с ними почти целый день. Расспрашивал о Калиновике, что там делается, как там живут. Когда услышал, что 18-летний сын Нады Миличич погиб на Рогое, на глазах выступили слёзы…

Какой Ратко внимательный брат, и дядя, и вообще человек, по-своему мне описывали Сретко и Таня Лаловичи, для которых Ратко — и дядя, и строгий командир.

«Чем ближе родственник, тем большая была на нём ответственность, тем большая храбрость подразумевалась».

Пока мы идем к Божановичам, Сретко показывает мне самые жуткие места на близлежащих вершинах Трескавицы, где они в зимнюю стужу отбивали атаки бошняков: «Больше всего в палатках нас убивали климат и высота!» Рассказывал мне, как Ратко появлялся в любое время дня и ночи среди бойцов, совсем неожиданно, и бойцы это воспринимали как нечто совершенно естественное.

Ни он и никто другой в Божановичах и подумать не мог, чтобы их любимый герой, гордый витязь, один из самых сильных и красивых мужчин того края был выдан в Гаагу! Говорили, что все Младичи праздновали славу св. Георгия и при этом, собравшись, всегда ожидали, не присоединится ли к ним их самый знаменитый и храбрый родич.

Душко Младич рассказал мне их родословную и в конце сказал, что никто из Младичей никогда не был ни трусом, ни предателем!

Самая старшая среди собравшихся, опиравшаяся на палку, Драгиня Младич 91 года от роду только хмыкнула и заявила: «Для нас Ратко — бог! И таков он и есть!» Приезжали сюда всякие журналисты, расспрашивали, провоцировали, а Младичи, Мандичи, Лаловичи отвечали им с издёвкой и своеобразным юмором: «Да вон он, на Венере, а оттуда рванёт на Марс, чтобы на вас сверху поглядеть». «Нам тут скрывать нечего! Мы гордимся Ратко, а стоило бы и Сербии, и Республике Сербской им гордиться!» — добавляет Зоран.

Момир Йовович рассказывает, что Ратко еще в начальной школе выделялся среди других своей целеустремленностью, серьёзностью.

«Был работящим, добрым. Был прекрасным косцом. Когда уехал в школу, любил приезжать сюда, бродить по горам, взбирался на Трескавицу, чтобы ходить на посиделки в села, девушки на него заглядывались… Когда окончил школу и начал работать, приезжал сюда в отпуск. Любил говорить с людьми. А они — его слушать».

Душан его с удовольствием, по-братски описывает: «Ратко так сложён, что если его рисовать, то не нарисовал бы лучше! Был самым сильным! И остался!»

Веселинка Младич родом из семьи Пухало. Когда она вышла замуж за Михаила Младича, Ратко стал ей деверем. На самом деле они её украли у строгого отца! Сейчас у неё два сына, Зоран и Горан, и дочь Радмила, и все они всей душой болеют за Ратко, хотят верить, что он преодолеет все препятствия и снова будет с ними. Они клянут небеса, что его, воплощение справедливости, храбрости, честности и доброты к людям, немилосердно преследуют самые лютые в мире злодеи.