И все это было вдвойне верно для Машинной империи, где, к примеру, образ жизни мясоеда-скотовода соперничал с образом жизни Травяного народа, что было выгодно для торговцев, покупавших у мясоедов кожаные изделия, но не имело никакого значения для упырей. На некоторых территориях многие расы сотрудничали друг с другом, но все они свободно пропускали через свою территорию упырей. Различные расы следовали собственным обычаям просто в силу своей природы.

Слово «упырь» использовал Луис Ву. Валавиргиллин называла их кем-то вроде Ночного народа. Они были мусорщиками, а также своего рода гробовщиками – именно потому Валавиргиллин не стала хоронить своих мертвецов. Упыри обладали речью, и их можно было обучить отдавать последние почести в соответствии с религиями местных гоминидов. Для Машинного народа они являлись источником информации, как, по легенде, и для Градостроителей во времена их правления.

По словам Валавиргиллин, Машинная империя была торговой империей, бравшей налоги только со своих собственных торговцев. Чем больше она рассказывала, тем больше исключений обнаруживал Луис. Государства поддерживали в порядке соединявшие империю дороги, если на это был способен их народ, – чего, например, нельзя было сказать о живущем на деревьях Висячем народе. Дороги отмечали границы между территориями, принадлежавшими различным расам гуманоидов. Завоевательные войны были запрещены, и, таким образом, дороги порой предотвращали войну самим своим существованием.

Империя обладала властью набирать армию для борьбы с бандитами и ворами. Большие участки земли, используемые в качестве торговых факторий, постепенно становились полноценными колониями. Поскольку дороги и машины объединяли империю, от государств требовалось постоянно производить химическое топливо и обеспечивать его доступность. Империя покупала рудники (путем принудительной продажи?), добывала собственную руду и предоставляла право на производство машин и техники в соответствии с имперскими спецификациями.

Для торговцев имелись школы. Валавиргиллин и ее товарищи были студентами из школы у Речного поворота. Вместе с преподавателем они отправились на экскурсию в торговый центр на границе поросших джунглями земель Висячего народа – насколько понял Луис, живущих на ветвях длинноруких приматов, которые торговали орехами и сушеными плодами, – и скотоводов-мясоедов, торговавших изделиями из кожи. (Нет, не маленьких краснокожих – совсем другой расы.) И по дороге они решили заглянуть в древний город посреди пустыни.

Встретить вампиров они не ожидали. Где вампиры могли бы найти в этой пустыне воду? К тому же эти твари почти полностью вымерли, не считая…

– Не считая чего? Я что-то упустил.

– Некоторые старики держат беззубых вампиров для… для ришатры, – покраснев, ответила Валарвиргиллин. – Возможно, так все и случилось. Каким-то образом сбежала пара ручных вампиров или беременная самка…

– Вала, это отвратительно.

– Да, – холодно согласилась она. – Никогда не слышала, чтобы кто-то признавался, что держит вампиров. А там, откуда ты родом, нет вообще ничего такого, что другие считали бы постыдным?

Удар попал в цель.

– Как-нибудь расскажу тебе про пристрастие к току. Не сейчас.

Она разглядывала его из-за металлического дула своего оружия. Несмотря на черную бахрому на подбородке, она выглядела достаточно по-человечески… но несколько шире. Лицо ее имело почти идеально квадратную форму, и Луис с трудом понимал его выражение, что, впрочем, было вполне предсказуемо: человеческое лицо эволюционировало как средство для передачи сигналов, а эволюция Валы протекала иначе.

– Что собираешься делать дальше? – спросил он.

– Нужно сообщить о погибших… и передать артефакты из пустынного города. За них положена награда, но артефакты Градостроителей империя забирает себе.

– Еще раз повторяю – они мои.

– Поезжай.

В пустыне начали появляться участки зелени, и теневой квадрат заслонил квадрат солнца, когда Валавиргиллин велела Луису остановиться, чему он был только рад, успев устать от тряски на неровной дороге и постоянной необходимости удерживать направление.

– Будешь… ужин? – сказала Вала.

Они уже успели привыкнуть к пробелам в переводе.

– Не понял, что за слово?

– Еду нужно подогреть, пока ее не станет можно есть. Луис, ты что, не умеешь?..

– Готовить?

Вряд ли у нее были с собой непригорающие сковородки и микроволновка или мерные чашки, сахар-рафинад, масло, любые известные ему пряности…

– Нет, – ответил он.

– Я приготовлю. Разведи огонь. Что ты ешь?

– Мясо, некоторые растения, фрукты, яйца, рыбу. Фрукты я могу есть сырыми.

– Как и мой народ, за исключением рыбы. Хорошо. Выйди пока и подожди.

Отперев дверцу, она выпустила его из машины и забралась в заднюю ее часть. Луис потянулся, разминая затекшие мышцы. В небе сиял узкий серп солнца, на который все еще опасно было смотреть, но на пустыню надвигались сумерки. Вокруг была коричневая низкорослая трава и группа высоких сухих деревьев. Одно из них, белого цвета, выглядело мертвым.

Выбравшись наружу, Вала бросила к ногам Луиса какой-то тяжелый предмет.

– Наруби дров и сложи костер.

Луис подобрал деревянную рукоятку с закрепленным на ее конце грубым куском железа.

– Не хочу показаться глупцом, но что это такое?

Она произнесла название.

– Замахиваешься и рубишь острым краем ствол, пока дерево не упадет. Понял?

– Топор. – Луис вспомнил боевые топоры в музее на Кзине.

Он взглянул на лезвие, затем на мертвое дерево… и внезапно решил, что с него хватит.

– Темнеет, – сказал он.

– А ты что, плохо видишь в темноте? Держи. – Она бросила ему лазерный фонарь.

– Вон то мертвое дерево подойдет?

Вала повернулась, показав симпатичный профиль и отведя в сторону оружие. Луис настроил фонарь на узкий луч высокой мощности и, включив его, черкнул лучом поперек оружия, которое изрыгнуло пламя и развалилось на части.

– Я в полной мере готов выслушать предложения от друга и союзника, – сказал он ей. – Но меня уже тошнит от приказов. Мне хватило тех, что я получал от моего мохнатого спутника. Давай подружимся.

Выронив остатки оружия, она подняла руки.

– Сзади в машине у тебя есть еще оружие и пули. Можешь вооружиться. – Отвернувшись, Луис зигзагом провел лучом по мертвому дереву.

На землю упал десяток горящих поленьев. Подойдя к ним, Луис пинками согнал их в плотную груду вокруг пня, затем нацелил лазер в ее середину и подождал, пока займется пламя.

Что-то ударило его между лопаток, и противоударная броня на мгновение стала жесткой. До его ушей донесся единственный удар грома.

Луис немного подождал, но второго выстрела не последовало. Повернувшись, он направился обратно туда, где стояли машина и Вала.

– Никогда, никогда, никогда больше так не делай, – сказал он.

Вид у нее был бледный и испуганный.

– Не буду.

– Помочь тебе нести твою кухонную утварь?

– Нет, я могу сама… Я что, промахнулась?

– Нет.

– Тогда… как?

– Меня спасло мое снаряжение. Я привез его издалека, свету потребуется тысяча фаланов, чтобы проделать этот путь. И оно принадлежит мне.

Она лишь махнула рукой и отвернулась.

Вокруг были растения, напоминавшие множество связок зеленых сосисок в желтую полоску с торчащими между ними отростками. Срезав несколько «сосисок», Валавиргиллин бросила их в котелок и добавила воды, а затем каких-то стручков из лежавшего в машине мешка и поставила котелок на горящие поленья.

Невмирс, Луис вполне мог проделать все это и сам. Ужин обещал быть не слишком изысканным.

Солнце уже полностью зашло. Скопление звезд слева, вероятно, представляло собой летающий город. В черное небо уходила арка, перемежаясь светящимися голубыми и белыми горизонтальными полосами. Луису казалось, будто он находится на какой-то гигантской игрушке.