Ох! тошно мне

На чужой стороне;

  Всё постыло,

  Всё уныло:

Друга милого нет.

Милого нет,

Не глядела б на свет.

 Что, бывало,

  Утешало,

О том пла́чу теперь.

В ближнем леску

Лишь питаю тоску:

  Все кусточки,

  Все листочки

Там о милом твердят.

Будто со мной

Там сидит милый мой,

  Забываюсь,

  Откликаюсь

Часто на голос свой.

Милого нет!

Ах, пойду за ним вслед:

  Где б ни крылся,

  Ни таился,

Сердце скажет мне путь.

Ох! тошно мне

На чужой стороне!

  Слезы льются,

  Не уймутся;

В них отрада моя.

Ты велишь мне равнодушным

Быть, прекрасная, к себе;

Если хочешь зреть послушным,

Дай другое сердце мне.

Дай мне сердце, чтоб умело,

Знав тебя, свободным быть;

Дай такое, чтоб хотело

Не одной тобою жить.

То, в котором обитает

Несравненный образ твой, —

Сердце, что тобой страдает,

То и движется тобой.

В нем уж чувства нет иного,

Ни другой в нем жизни нет.

Ты во тьме мученья злого —

Жизнь, отрада мне и свет.

Верность я ль к тебе нарушу?

Вздох мой первый ты взяла!

И, что я имею душу,

Ты мне чувствовать дала;

Ты мне душу, ты вложила,

Твой же дар несу тебе;

Но ты жертвы запретила:

Не дозволю их себе.

Лишь не мучь, повелевая,

Чтоб твоим престал я быть:

Чем, в безмолвии страдая,

Чем тебя мне оскорбить?

Разве чтишь за преступленье

Взор небесный твой узреть;

Им повергнуться в смущенье

И без помощи… терпеть!

У кого душевны силы

Истощилися тоской,

В грусти дни влача постылы,

Кто лишь в гробе зрит покой, —

На лице того проглянет

Луч веселья в тот лишь час,

Как терять он чувства станет,

Как вздохнет в последний раз.

Ты, кем жизнь во мне хранится!

Казнь… и благо дней моих!

Дух хоть с телом разлучится,

Буду жив без связи их.

Душу что́ во мне питало,

Смерть не в силах то сразить;

Сердцу, что тебя вмещало,

Льзя ли не бессмертну быть?

Нет, нельзя тому быть мертву,

Что дышало божеством.

От меня ты примешь жертву

И в сем мире, и в другом.

Тень моя всегда с тобою

Неотступно будет жить,

Окружать тебя собою,

Вздох твой, взоры, мысль ловить…

Насладится, вникнув тайно

В прелести души твоей;

Если ж будешь хоть случайно

Близ гробницы ты моей,

Самый прах мой содрогнется,

Твой приход в нем жизнь родит,

И тот камень потрясется,

Под которым буду скрыт.

Милая вечор сидела

Под кустом у ручейка.

Песенку она запела;

Я внимал издалека.

Будто с ней перекликался

Ближней рощи соловей.

Голос милой раздавался,

Отдался в душе моей.

Мне зефиры приносили

Иногда ее слова.

Иногда слова глушили

Вкруг шумящи дерева.

Смолкни всё! Престань мешаться

Ты, завистный соловей!

Пусть один в душе раздастся

Голос милой лишь моей.

Выду я на реченьку,

Погляжу на быструю —

Унеси мое ты горе,

Быстра реченька, с собой!

Нет, унесть с собой не можешь

Лютой горести моей;

Разве грусть мою умножишь,

Разве пищу дашь ты ей.

За струей струя катится

По склоненью твоему:

Мысль за мыслью так стремится

Всё к предмету одному.

Ноет сердце, изнывает,

Страсть мучительну тая.

Кем страдаю, тот не знает,

Терпит что душа моя.