И росла у ней да нежилась

Я на воле одинешенька;

Богачи, купцы проезжие,

Звали все меня хорошенькой.

Мое личико румяное

Красной зорькой разгоралося,

И косою моей русою

Вся деревня любовалася.

Да сгубил меня мой батюшка,

Выдал замуж за богатого,

На житье отдал на горькое

За седого, бородатого.

Не живу я с ним, а мучаюсь;

Сердце горем надрывается,

Не водою лицо белое,

А слезами умывается.

Что богатство мне без радости?

Без любви душа измаялась.

Без поры-то я, без времени,

Молодешенька, состарилась!

Эх ты, доля, эх ты, доля,

  Доля бедняка!

Тяжела ты, безотрадна,

  Тяжела, горька!

Не твою ли это хату

  Ветер пошатнул,

С крыши ветхую солому

  Разметал, раздул?

И не твой ли под горою

  Сгнил дотла овин,

В запустелом огороде

  Повалился тын?

Не твоей ли прокатали

  Полосой пустой

Мужики дорогу в город

  Летнею порой?

Не твоя ль жена в лохмотьях

  Ходит босиком?

Не твои ли это детки

  Просят под окном?

Не тебя ль в пиру обносят

  Чаркою с вином

И не ты ль сидишь последним

  Гостем за столом?

Не твои ли это слезы

  На пиру текут?

Не твои ли это песни

  Грустью сердце жгут?

Не твоя ль это могила

  Смотрит сиротой?

Крест свалился, вся размыта

  Дождевой водой.

По краям ее крапива

  Жгучая растет,

А зимой над нею вьюга

  Плачет и поет.

И звучит в тех песнях горе,

  Горе да тоска…

Эх ты, доля, эх ты, доля,

  Доля бедняка!

Спишь ты, спишь, моя родная,

  Спишь в земле сырой.

Я пришел к твоей могиле

  С горем и тоской.

Я пришел к тебе, родная,

  Чтоб тебе сказать,

Что теперь уже другая

  У меня есть мать;

Что твой муж, тобой любимый,

  Мой отец родной,

Твоему бедняге сыну

  Стал совсем чужой.

Никогда твоих, родная,

  Слов мне не забыть:

«Без меня тебе, сыночек,

  Горько будет жить!

Много, много встретишь горя,

  Мой родимый, ты;

Много вынесешь несчастья,

  Бед и нищеты!»

И слова твои сбылися,

  Все сбылись они.

Встань ты, встань, моя родная,

  На меня взгляни!

С неба дождик льет осенний,

  Холодом знобит;

У твоей сырой могилы

  Сын-бедняк стоит.

В старом, рваном сюртучишке,

  В ветхих сапогах;

Но всё так же тверд, как прежде,

  Слез нет на глазах.

Знают то судьба-злодейка,

  Горе и беда,

Что от них твой сын не плакал

  В жизни никогда.

Нет, в груди моей горячей

  Кровь еще горит,

На борьбу с судьбой суровой

  Много сил кипит.

А когда я эти силы

  Все убью в борьбе

И когда меня, родная,

  Принесут к тебе,—

Приюти тогда меня ты

  Тут в земле сырой;

Буду спать я, спать спокойно

  Рядышком с тобой.

Будет солнце надо мною

  Жаркое сиять;

Будут звезды золотые

  Во всю ночь блистать;

Будет ветер беспокойный

  Песни свои петь,

Над могилой серебристой

  Тополью шуметь;

Будет вьюга надо мною

  Плакать, голосить…

Но напрасно — сил погибших

  Ей не разбудить.