По камням струится Терек,

  Плещет мутный вал;

Злой чечен ползет на берег,

  Точит свой кинжал;

Но отец твой старый воин,

  Закален в бою

Спи, малютка, будь спокоен,

  Баюшки-баю.

Сам узнаешь, будет время,

  Бранное житье;

Смело вденешь ногу в стремя

  И возьмешь ружье.

Я седельце боевое

  Шелком разошью…

Спи, дитя мое родное,

  Баюшки-баю.

Богатырь ты будешь с виду

  И казак душой.

Провожать тебя я выйду —

  Ты махнешь рукой…

Сколько горьких слез украдкой

  Я в ту ночь пролью!..

Спи, мой ангел, тихо, сладко,

  Баюшки-баю.

Стану я тоской томиться,

  Безутешно ждать;

Стану целый день молиться,

  По ночам гадать;

Стану думать, что скучаешь

  Ты в чужом краю…

Спи ж, пока забот не знаешь,

  Баюшки-баю.

Дам тебе я на дорогу

  Образок святой:

Ты его, моляся богу,

  Ставь перед собой;

Да, готовясь в бой опасный,

  Помни мать свою…

Спи, младенец мой прекрасный,

  Баюшки-баю.

Горные вершины

Спят во тьме ночной;

Тихие долины

Полны свежей мглой;

Не пылит дорога,

Не дрожат листы…

Подожди немного,

Отдохнешь и ты.

Выхожу один я на дорогу;

Сквозь туман кремнистый путь блестит;

Ночь тиха. Пустыня внемлет богу,

И звезда с звездою говорит.

В небесах торжественно и чудно!

Спит земля в сияньи голубом…

Что же мне так больно и так трудно?

Жду ль чего? жалею ли о чем?

Уж не жду от жизни ничего я,

И не жаль мне прошлого ничуть;

Я ищу свободы и покоя!

Я б хотел забыться и заснуть!

Но не тем холодным сном могилы…

Я б желал навеки так заснуть,

Чтоб в груди дремали жизни силы,

Чтоб, дыша, вздымалась тихо грудь;

Чтоб всю ночь, весь день мой слух лелея,

Про любовь мне сладкий голос пел,

Надо мной чтоб, вечно зеленея,

Темный дуб склонялся и шумел.

В полдневный жар в долине Дагестана

С свинцом в груди лежал недвижим я;

Глубокая еще дымилась рана;

По капле кровь точилася моя.

Лежал один я на песке долины;

Уступы скал теснилися кругом,

И солнце жгло их желтые вершины

И жгло меня — но спал я мертвым сном.

И снился мне сияющий огнями

Вечерний пир в родимой стороне.

Меж юных жен, увенчанных цветами,

Шел разговор веселый обо мне.

Но в разговор веселый не вступая,

Сидела там задумчиво одна,

И в грустный сон душа ее младая

Бог знает чем была погружена;

И снилась ей долина Дагестана;

Знакомый труп лежал в долине той;

В его груди, дымясь, чернела рама,

И кровь лилась хладеющей струей.

В глубокой теснине Дарьяла,

Где роется Терек во мгле,

Старинная башня стояла,

Чернея на черной скале.

В той башне высокой и тесной

Царица Тамара жила:

Прекрасна, как ангел небесный,

Как демон, коварна и зла.

И там сквозь туман полуночи

Блистал огонек золотой,

Кидался он путнику в очи,

Манил он на отдых ночной.

И слышался голос Тамары:

Он весь был желанье и страсть,

В нем были всесильные чары,

Была непонятная власть.

На голос невидимой пери

Шел воин, купец и пастух;

Пред ним отворялися двери,

Встречал его мрачный евнух.

На мягкой пуховой постели,

В парчу и жемчу́г убрана,

Ждала она гостя… Шипели

Пред нею два кубка вина.

Сплетались горячие руки,

Уста прилипали к устам,

И странные, дикие звуки

Всю ночь раздавалися там.

Как будто в ту башню пустую

Сто юношей пылких и жен

Сошлися на свадьбу ночную,

На тризну больших похорон.