И это, заметь, не 1934-й. Это — тысяча девятьсот семьдесят четвертый год.

Сохранилась еще парочка опусов, но уж больно длинные, не буду тебя утомлять. Под этими стояли имена посолиднее — десятка два «деятелей науки и культуры». Среди них, кстати говоря, и вполне приличные люди. Интересно, как эти деятели теперь в глаза своим внукам-правнукам смотрят — тем, что Солженицына в классе читают? Его «Архипелаг» недавно в школьную программу включили. А вдруг как внучек дедушкину подпись под старым письмом увидит?

Раскаивались ли потом те, кто подписывал? Я вообще-то о раскаянии не слышал. Ну, да: «Время такое было… Не я один… Время такое…» Старые люди — чего теперь судить. К тому же некоторым эта история потом так или иначе аукалась.

Вот тебе небольшой пример.

К нам в редакцию в конце девяностых частенько заходил один человек. Спокойный такой, солидный, уравновешенный. К писательской братии отношения не имел, просто журнал выписывал много лет. Ну, познакомились, даже как бы сдружились — он тогда профессором был в Политехническом.

Однажды пригласил меня в гости, чайку попить. Дело хорошее, прихожу, садимся, пьем чай, беседуем о жизни. Всё бы отлично, только не помню уж с чего, заговорил я про всю ту историю с письмами, с «Архипелагом», Солженицыным.

И вдруг спокойный этот человек — лет уже, полагаю, за восемьдесят — к изумлению моему, вскочил и забегал по комнате. Да, просто вот так подпрыгнул, едва чашку не уронил, вылетел из-за стола и заметался.

«Сколько вспоминать можно?! — кричит. — Что вы о тех временах знаете?! Сколько вам лет было? Что вы понимаете? Вас бы на мое место!» Ну, и всё такое.

Бегает, руками машет, а я сижу, как дурак, не знаю, чего ответить.

Тут в дверь позвонили. Он как-то сразу побледнел, остановился, замер. И уже тихо, почти шепотом: «Это внук мой пришел. Я вас прошу — не надо больше об этом. Хорошо? Не надо при нем, пожалуйста».

Такая вот история.

А дел-то всего — бумажку какую-то подмахнуть…

Но к чему бередить память? «Нулевые» годы — не семидесятые, теперь слова, обращенные к лидеру нации, рвались из глубины души, а письма писались по велению сердца, без всякой корысти. Однако если ты думаешь, что проблема третьего срока для гаранта Конституции становилась от этого легче, ты ошибаешься.

Разумеется, можно было поменять Конституцию — у главной партии мест в Думе для этого хватало. И благодарный народ, и прогрессивные деятели культуры наверняка поддержали бы такое решение.

А как быть с той частью прогрессивного человечества, которая не живет пока в условиях суверенной демократии? Можно начхать, проблем нет. Но с другой стороны, что подумает друг Буш, глянувший когда-то тебе в глаза и сказавший: «Вижу — хороший человек»?.. Можно и этого послать, естественно. Вот только стоит ли? Пусть и американец, и шакалов у посольства прикармливает, а где еще такого второго найдешь, чтоб сразу полюбил, едва в глаза глянув?

Ситуация непростая, я сам долго покоя не находил, переживая. Но тут вспомнил — решение-то есть! Как начинались эти самые «нулевые»? Зря, что ли, появилось словцо «преемник»? Вот и ответ.

И надо же, сам лидер нации — представляешь, сам Лидер Нации! — будто подслушал мыслишки твоего братца. Не прошло и дня, как Путин Владимир Владимирович объявил, что народ может не беспокоиться, что могут облегченно вздохнуть деятели самых разных наук, могут спокойно творить 65 000 художников, живописцев, скульпторов и мастеров декоративно-прикладного искусства.

Он сказал, что принял решение немного передохнуть, временно покинув кресло гаранта Конституции. Но должность эта не достанется абы кому. И громко, во всеуслышание, объявил своим преемником другого хорошего человека.

Звали преемника Дмитрий Анатольевич Медведев. Работал он вице-премьером, а годков было совсем немного — чуть больше сорока. Но именно ему предстояло стать временно исполняющим обязанности гаранта.

Лидером нации при этом оставался Владимир Владимирович, поскольку должность эта, слава богу, ни в какой Конституции не указана, и вопрос, кто ее занимает, почему занимает и как надолго, мог возникнуть лишь у полного идиота.

Что касается преемника, то Владимир Владимирович, конечно же, не назвал его «временно исполняющим», это я от себя добавил. Ибо что не временно в этом мире, брат мой, что не временно?

А вот насчет хорошего человека, тут процитировал слово в слово. Представляя своего юного сменщика на партийном съезде, он сказал: «В руки такого человека не стыдно и не страшно передать основные рычаги управления государством, судьбу России», а кроме того, назвал преемника «честным, порядочным человеком». И с этим я полностью согласен. На месте Владимира Владимировича тоже смело вручил бы такому человеку не только судьбу государства, но и свою собственную. Честный и порядочный никогда не подведет, и если о чем договорились, всегда выполнит. Честный не станет потом, случись что, выкобениваться — мол, ничего не помню, ничего не знаю, хочу еще посидеть.

Я всегда говорил: порядочность — это главное!..

Выступая на том же партийном съезде, Дмитрий Анатольевич искренне поблагодарил Владимира Владимировича и сделал два заявления.

Во-первых, сказал, что, став Президентом, «будет руководствоваться в своей работе планом Путина». Детали плана он не раскрыл, опасаясь, видимо, что среди делегатов съезда могут быть замаскированные шакалы, готовые тут же рвануть к иностранным посольствам и сообщить этот план.

Во-вторых, Дмитрий Анатольевич предложил Владимиру Владимировичу стать премьер-министром, когда он (Дмитрий Анатольевич) станет Президентом, для того, чтобы он (Владимир Владимирович) помогал ему (Дмитрию Анатольевичу) осуществлять его (Владимира Владимировича) план.

Оба заявления вызвали бурю восторга среди участников съезда. А начальник партии тов. Грызлов торжественно обещал, что Дума «безусловно поддержит» кандидатуру Владимира Владимировича на пост премьера.

Миллионы простых и непростых людей, услышав эти слова, наверняка облегченно вздохнули. Ведь могли бы и отказать в поддержке…

Так прошел этот судьбоносный партийный съезд. Думаю, ты согласишься, что после него такая формальность, как выборы, становилась просто излишней. Однако суверенная демократия очень строго следит за соблюдением прав человека, включая его право безусловно поддержать безусловного лидера нации. Это право не может быть узурпировано никем, даже тов. Грызловым.

Выборы состоялись, Дмитрий Анатольевич Медведев, рекомендованный Владимиром Владимировичем Путиным, набрал… Сколько, ты думаешь?… Никогда не отгадаешь… Семьдесят процентов голосов!

Это была победа. Безусловная, чистая и неожиданная победа!

Тут можно бы и завершить описание тех волнующих дней, но придется слегка омрачить рассказ.

Пока весь народ ликовал, пока все прогрессивные художники, забросив мольберты, поздравляли друг друга, пока шумели, радуясь, города Иваново, Тверь и сотни других городов, кое-кто задумал омрачить эту всенародную радость.

На следующий день после выборов какие-то жалкие людишки решили устроить в Москве и, представь себе, в нашем родном Петербурге некие «шествия», назвав их «Марш несогласных». С чем были не согласны эти безумцы, я понять не могу. Весь лепет насчет «порочной системы преемников», насчет того, что «результат выборов определен за нас всех», насчет «свободы слова» и прочих «свобод», насчет «разгула коррупции» и других надуманных поводов смешно даже слушать.

Но смутьянам разгуляться не дали. В Москве еще накануне «шествия» провели блестящую операцию и задержали многих главарей. Остальных повязали на подходе к месту сбора и побросали в автобусы ОМОНа.

В Петербурге же власть проявила неслыханную (и, думаю, необоснованную) гуманность. Окружив несколько сотен участников плотным кольцом автобусов и милицейских отрядов, им дали, тем не менее, возможность постоять и побеседовать друг с другом. После чего эти «несогласные» разошлись по домам, приняв какую-то невнятную «резолюцию». Я, ознакомившись с ней, прямо скажу, мало что понял.