То был тысяча девятьсот шестьдесят четвертый. Вчера, казалось бы. А вот уже и двухтысячные наступили, братец. И новые портреты по стенкам висят. И скоро, быть может, где-нибудь какому-нибудь сержантику очередной портретик снимать прикажут. Надеюсь, не надорвется. Правда, теперь в золоченых рамах не вешают, всё больше фотографии в пластике. Новый век, новые технологии.

Я сказал тебе, что XXI век, если быть точным, наступил в январе две тысячи первого. По календарю — все верно. Но, как любили писать в советских газетах: «жизнь внесла свои коррективы». Наступил этот век на девять месяцев позже. Точнее — на восемь месяцев и десять дней.

11 сентября (не помню уж, какой это был день недели) я возвратился домой из редакции, бросил сумку, ботиночки снял кряхтя и вошел в комнату. Смотрю, отрок наш Даниил сидит на полу, уставившись в телевизор. Что само по себе выглядело странноватым, поскольку он у нас к этому делу не приучен. Еще более странно, что пялился он, как мне показалось, на какой-то боевик — что-то там грохотало, рушилось, копы американские по экрану метались.

— Ты с чего это? — спрашиваю.

Отрок молчит. Повторяю вопрос. Молчит.

Тогда и я на экран повнимательнее глянул. И вижу снизу, на синей строчечке выписано: CNN. А чуть правее — «Live». Живьем, стало быть, транслируют. Судя по всему — Нью Йорк: небоскребы торчат. А из двух — тех, что Всемирный торговый центр, или, как их еще называли, «близнецы» — валят клубы дыма. Оба горят и здорово горят. Потом начинают рушиться.

Бред какой-то…

Даниил наконец оборачивается и произносит одно слово: «самолеты».

Что? Где? Какие самолеты? Тащу стул, присаживаюсь рядом (на полу, ноги скрестив, уже слабовато).

Начинаю дитя теребить: «Просвети, что за дела?»

Ну, он просветил. Не знаю, хватит ли у тебя воображения это представить. Два самолета — гражданские, с пассажирами — врезались в «близнецов». После того как один протаранил, думали — ошибка пилота. После второго очухались — теракт.

Вот и представь, если сможешь: Америка, Нью-Йорк, камикадзе в «Боингах».

Спустя минуту картинка меняется. Теперь уже Вашингтон. С вертолета — крупным планом. Пентагон. Тоже горит.

Комментаторы надрываются, слова разобрать трудно. Кто-то, слышу, орет, чуть не проглотив микрофон: «Это не башни упали. Это мир рушится!»

Так начался у нас двадцать первый век…

Мир не рухнул. Однако таким, каким ты его застал, он, похоже, больше не будет.

«Близнецов» таранили не боевики, сидевшие до того в пещерах. Вполне респектабельные мальчики родом из Саудовской Аравии. Хотя родиться могли где угодно, важно, кого и как отзомбировали. Поезда в Италии — ты это застал — взрывали вполне себе европейцы из «Красных бригад».

И все-таки трещина между «исламским» и «неисламским» миром с этого дня обозначилась. Запад и Восток, в прежнем их понимании, свое отвоевали. Теперь, боюсь, начинается другая география: Север — Юг. И это надолго.

Но я тебе политинформации читать не хочу, наслушались в армии. Я тебе о жизни пытаюсь рассказать — такой, какой ее вижу. И какой ты ее увидеть уже не смог.

А жизнь первые месяцы после 11 сентября 2001 года выглядела так.

Президент Буш в тот день находился, если не ошибаюсь, где-то на юге Штатов. Впрочем, ты же Буша не застал. Я имею в виду Буша-младшего. Он сменил Клинтона в двухтысячном. У того, как помнишь, репутация слегка подмокла после истории с Моникой Левински. Решил в плейбоя сыграть. Дело житейское — Кеннеди тоже в этом отношении ангелом не был. Но не в Овальном же кабинете!

Словом, американцы поменяли его на другого. Выбрали сына прежнего своего гаранта — тоже Буша и тоже Джорджа. А посему именовать стали Буш-младший. Этот был пуританином, любил собачек, бегал трусцой и под чужие юбки не лез. Глаголы, правда, иногда путал, буковки не те произносил, но не за грамотность же выбирали. Тем более что речи, поди, не сам писал. А если не всегда разбирал то, что написано, так уж явно не хуже Леонида Ильича.

Отреагировал младший Буш на теракты, как говорят, своеобразно. Один из комментаторов приписывает ему фразу: «Надо срочно кого-то разбомбить!» Только кого — не ясно. Но это можно оправдать — в тот момент никому ясно не было.

А вот реакция Путина, надо признать, была куда четче. Это правда.

Тут недавно выступала Кондолиза Райс — ты ее тоже не знаешь — эта дама при Буше командовала Госдепом. Так вот, по ее словам, она в первые же минуты после атаки на «близнецов» связалась с Путиным и попросила его не приводить войска в боевую готовность. В прежние времена ведь как игрались? Если, скажем, у них объявляют повышенную готовность (а в Штатах ее тогда, ясное дело, сразу объявили), то наши тут же поднимают по тревоге своих. В ответ на другой стороне бугра — следующая степень: руку на кнопку и пр. Тогда здесь, у нас — то же самое… Как при Карибском кризисе, когда мы ракеты на Кубе поставили.

И на сей раз такая чехарда вполне могла начаться. Но, как рассказала эта самая Райс, Путин ответил ей: «Мы готовность отозвали, не беспокойтесь. Чем мы можем помочь?»

Ну, грамотно поступил, согласись. Даже мне, охальнику, не придраться.

С этого времени отношения с американцами вроде бы стали налаживаться. В ноябре оба гаранта встретились, наговорили друг другу комплиментов, но и по делу вроде бы тоже о многом договорились. Решили «тесно сотрудничать в противодействии новым угрозам». Одним словом — будем дружить, ребята. Бог даст, на сей раз получится.

То есть «на личном уровне» дружба сложилась. Буш за всё время президентства — а он два срока отсидел в Белом доме — ни разу худого слова о нашем гаранте не сказал. «Я, — говорит, — в глаза ему глянул, вижу — хороший человек». (Не вру, почти так и молвил.) Вот что значит быть «специалистом по общению».

К былой профессии своего коллеги — на сей предмет его часто пытали — Буш относился спокойно. Но и наш, замечу, особо не комплексовал. Да и в общении с прессой уже поднаторел. Отвечая как-то на вопрос дотошного журналюги, мило пошутил: «Папа вашего президента тоже, насколько я помню, не в прачечной работал». Припомнил тому службу в ЦРУ.

Так вот дружили. Пока не решил Буш-младший, что пришло время «кого-то разбомбить». Цель выбрал подходящую — Саддама Хусейна. Один раз уже врезал ему в Кувейте, еще при тебе. Но Саддам урок не воспринял. Теперь пришло время разобраться по-крупному.

Нашим такая прыть не понравилась. Может, Саддам этот и сволочь изрядная, но ведь старый друг, одних пушек-танков сколько назакупал у нас в свое время. С оплатой малость тянул, но это уж наше дело. Для хорошего человека (пусть и сволочи) чего не сделаешь?

«Политическая элита» заспешила в Ирак — депутаты и прочие большие чины отметились. Ручку жали, обнимали, заверяли, что не допустят.

Начали американцев увещевать. Однако те уговорам не вняли, быстренько сколотили коалицию и вмазали по полной программе. С легитимностью особо не заморачивались — объявили, что Хусейн ядерную бомбу стряпает. Или бактериологическое оружие. Эксперты ООН искали, но не нашли? Значит, плохо искали.

Бомбу Саддам изготовить не мог, пусть даже и собирался. Реактор принялся строить в семидесятых, да не достроил. Израильтяне — тоже не особенно заморачиваясь — подняли самолеты, махнули через Иорданию, долетели и раздолбали. Крик тогда поднялся страшенный. Однако длился недолго. Многие — в том числе, подозреваю, и наши — восприняли с облегчением. Пусть Хусейнчик и друг, но иметь под боком эдакого дружка с бомбой врагу не пожелаешь.

Что тебе обо всем этом сказать? Американцы ведут себя часто не лучшим образом. Слон в посудной лавке аккуратнее действует. Но и мы при выборе друзей щепетильностью не отличаемся. Был такой министр иностранных дел у Ельцина по фамилии Козырев. Неплохую мысль как-то высказал — о том, что надо бы перестать «дружить с политической шпаной». Хороший совет, а ведь до сих пор не усвоили…