— Ну тут у нас кажется патовая ситуация? — елейно напомнил Рынца. — Либо мы увидим, что он не виновен, либо мне придется немного пошлифовать его шкуру.

— Есть шанс, что ты справишься, Мастер? — в голосе Оружейника я чувствовал тревогу. — Ты можешь дать нам какие-либо гарантии?

— Кое-какие могу…

— Тогда давай. Я так решила, — велела Рена. Здесь она правила балом, но, если вдуматься, кто еще мог возглавлять подобное действие, как не она, обычная женщина, которая имела вес даже среди магов?

Темнота наполнила комнату, я перестал видеть стол и людей. Непроглядный мрак истек из сущности Мастера, окружил, подбросил меня вверх, будто игрушку. Но теперь это было немного по другому: мой разум был затуманен действием корня, он не испытывал страха и не противился быстрому течению, увлекающему меня за собой.

Где-то во дворах выла собака.

Я вышел со двора под нестройные одобрительные хлопки и крики, прошел по улице несколько домов, потом остановился и долго стоял на месте, не в силах справиться с внезапно навалившейся усталостью. Это представление много потребовал от меня, а Оружейник отнял ощущение движения одним лишь взглядом.

Мыслей не было. Я с трудом понимал то, что видел вокруг. Было безлюдно и прохладно, но моим телом владел жар опьянения. Каким-то внутренним чутьем я понимал, что надо всего лишь вернуться к себе в комнату, выпить воды и лечь спать. Тогда все пройдет, хотя утро встретит меня головной болью. Но я не послушался своих предчувствий.

Пошатываясь, я пошел вниз по улице, и дома, сменяющие один другой, казались бесконечными. Я напевал что-то себе под нос, а потом принялся насвистывать детскую песенку о ветре, который ходил ко всем в гости.

Ноги сами вывели меня к внешним воротам, где было совершенно безлюдно. Вода, журча, изливалась с краев бассейна, и я присел на самый краешек под стеной, глядя, как ветер треплет на ветру хвосты факелов. Странно, — плеснув немного воды себе в лицо, подумал я, — в центре города развешивают масляные фонари, а под стеной всегда горят факелы. Почему?

В голове немного прояснилось.

— Зачем я пил? — прошептал я и посмотрел на небо. — Ничего не изменится, ничего не исчезнет, если я убью свой разум. Всякий раз, возвращаясь, я буду видеть тоже самое! Надо протрезветь. Возьму-ка я лошадку…

Когда я, пьяно шатаясь, подошел к дверям конюшни, за ними раздались шаги. Я шарахнулся в темноту и замер. Открылась дверь, вышел конюх и подозрительно оглядел двор.

И что он делает в конюшне в такой поздний час? Почему этому человеку не спится? Почему он не находится где-нибудь, где горит огонь и ждут другие люди, почему не пьет и не беседует с ними, готовясь ко сну?

Я решил, что лучше не буду связываться с конюхом и побрел обратно. Мне казалось, что я смотрю на предметы, но не вижу их, все вокруг было нереальным и чужим. Стены домов имели странный красноватый отсвет, и мне казалось, я вижу, как пропитавшая камни города кровь медленно и лениво перетекает внутри неподвластных времени камней.

Мне казалось, я вижу движение теней по улицам; чудилось, что кто-то за мной следит, смотрит в спину с ненавистью и злобой.

Город живой. В нем течет кровь, у него есть душа.

Я постоянно оглядывался по сторонам, оборачивался, пытаясь рассмотреть того, кто сверлил мне спину жестким неприятным взглядом, но улица была пуста и лишь тени, отброшенные неверным факельным светом, плясали вокруг изменчивыми силуэтами.

Город живой и он не отпустит.

Мне казалось, что сам воздух полон ненависти ко мне; понимал, насколько чужд миру, в котором оказался. А он, непрерывно глядящий в меня, хотел меня.

Где же ты? Кто ты?

Я услышал приглушенные крики где-то совсем рядом, прибавил шагу и заглянуть в узкий проулок. Здесь не было факелов и я ничего толком не смог разобрать, только какое-то движение, да лоскут белой ткани, мелькнувший в темноте.

Сдавленный вскрик заставил меня шагнуть вперед, я просто не мог пройти мимо. Я шел медленно, стараясь разглядеть, что происходит и вдруг понял, что вполне привык к темноте. Как только я осознал это, сразу же увидел обоих…

В другой ситуации я бы испугался, но не сейчас, когда так нужно было что-то сделать. Я с разбегу врезался в черную, угловатую фигуру, которая волокла за собой бьющееся в страхе окровавленное тело. Сгусток темноты оказался необычайно твердым, он рухнул на мостовую вместе со мной, женщина откатилась в сторону, также задетая моим движением.

Последовал мощный, нечеловеческий рывок, выбивший из меня весь воздух. Я уже не понимал, что происходит, просто пытаясь удержать вырывающееся тело, оказавшееся обжигающее руки мертвым холодом. Казалось, одно его прикосновение замораживает. Наконец, тень вырвалась, я почувствовал толчок в грудь и холод. А потом оно исчезло. Просто растворилось в темноте проулка.

Только когда я попытался подняться, понял, что не могу. Сознание мутилось, вокруг было тихо, как будто ничего и не было; и только изо рта все еще шел пар.

Рядом, сжавшись в комок, плакала женщина. Я подумал, что надо обязательно успокоить ее и подполз к ней, попробовал обнять, но она взвыла и я легонько встряхнул ее…

Это был сон, — с облегчением вздохнув, я сел на кровати, сдвинул в сторону одеяло. — Высшие, слава вам! Какие нынче кошмары стали мне сниться.

Я откинулся на подушке.

Зачем я себя обманываю? Это был вовсе не сон. Все это было и Мастер заставил меня вспомнить то, что произошло и я кажется остался в здравом рассудке.

Я потер костяшкой пальца висок, в котором притаилась тягучая надоедливая боль. Я вообще теперь старался без надобности не касаться ничего подушечками пальцев. Было немного страшно.

Встав, я подошел к окну и распахнул створки, пустив в прохладу комнаты живое тепло позднего вечера. Наверное, Мастер уже сделал все необходимое, теперь мы встретимся лишь утром.

Воздух начал терять дневной жар, камень города не желал с ним расставаться, заставляя его слоями плыть в воздухе. Прилетел легкий ветерок и принес едва уловимый запах тины. Ветер с озера.

Я уселся в кресло, закурил и неторопливо развел камин, наполняя комнату слабым светом огня.

Вспомнился сон и я передернул плечами. Холодная тень человека, которую я сбил с ног. Кто же ты? Люди не бывают такими… холодными.

Я поежился. Плюнуть на все, забыть и опять напиться. Нет, нельзя. Теперь нельзя. Стоит потерять контроль и меня погубят обстоятельства. А может это не невезение? Может, есть кто-то, кто чертовски хочет меня устранить? Может быть, это сам Мастер хочет покончить со мной? Я так ему мешаю, но ведь все намного проще. Он столько раз мог убить меня, но вместо этого всякий раз возвращается, чтобы сделать то, что ненавидит. Нет, он один из немногих моих союзников здесь.

Те гарантии, о которых он говорил Оружейнику, я чувствую их. Тот короткий поводок, на котором маг держал мое сознание, спас его от разрушения. Маг разобрал меня по частям, и, выудив недостающие куски, сложил заново. Он удерживал каждую частичку моего разума благодаря тому, что связало меня с ним.

Внезапно в дверь постучали. Я настолько не ожидал ничего подобного, что с перепугу выронил сигарету и замер, вслушиваясь в тишину за дверью. Нежданный гость, кем бы он ни был, может подумать, что меня нет в комнате и уйти. С минуту ничего не происходило, потом настойчивый стук повторился.

— Кто там? — спросил я осторожно, поднимая с пола окурок.

— О! — раздался из-за двери грудной женский голос. — Демиан! Я так и знала, что застану вас. Вы меня не знаете.

— Кого демоны принесли? — проворчал я тихо, швырнув окурок в камин. — Да? — я открыл дверь.

На пороге стояла грузная женская фигура. Полумрак, царящий на лестнице, скрадывал детали, но сразу стало ясно, что женщине столь пышных форм было трудно подняться по ступеням так высоко. Ее полная грудь под глухим зеленым плащом тяжело вздымалась, дыхание было учащенным.