И еще я знал, что вряд ли кто-то поймет, что произошло на самом деле. Но нужна ли мне слава теперь?
Ты такой же, как он?
Я хочу, чтобы меня не забыли, потому что это и есть жизнь. Я не хочу безразличия…
Еще один способ покончить жизнь самоубийством, — с сарказмом подумал я, поняв, что все, наконец, закончилось. Где-то в вышине над головой резко и неприятно закричала крупная птица, заставляя меня открыть глаза.
Небо в вечерней дымке. Трава и неровность под спиной. И смех, полный отчаяния, из груди.
А Мрак сказал мне:
Ты думал, я дам тебе умереть?
Мастер, ухватив меня за запястье, тихо прошептал:
— Ты думал, я позволю тебе умереть?
Северный глухо фыркнул, высясь надо мной:
— Куда собрался без моего на то дозволения?
Шива бросил насмешливо:
— Листы твоей книги все еще чисты.
Пальцы Мастера касались окровавленной рубашки на моей груди, ладонь его давила у самого основания шеи.
— Еще слишком рано уходить, — Шива присел рядом и зажал раскрывшуюся рану, крупицы времени струились по его пальцам, заключенные в его теле, и фантом больше не опасался прикасаться ко мне. Теперь в моей крови не было ему вреда. — Ты чувствуешь это? Даже ты должен чувствовать, Демиан! Этот мир, он полон энергий, они плещутся вокруг, они похожи на хлесткие струи воды, просто подставляй ладони, чтобы напитаться. Нет, Демиан, мы не отпустим тебя, нам есть что противопоставить смерти!
— Эх, вот оно что…
Этот мир был и вправду другим, наполненный потоками силы. Надо мной плыло глубокое небо, первая звезда ярко блеснула, подмигивая с неба, такая же пронзительная, как и в том, более не существующем мире, который мы покинули совсем недавно. И трава здесь была такая же колкая и ветер так же свеж, а аромат закатных цветов так же пьяняющ. И мир этот дышал жизнью, был ею переполнен, он казался совсем другим, потому что его не коснулся ужас.
Я смеялся, глядя в небо, и не видел ничего, кроме его безграничной глубины.
— Посмотри, — Мастер легко поставил меня на ноги и поднял руку, привлекая внимание.
Я посмотрел туда, куда указывал маг, и дыхание перехватило.
Он стоял там. Пришло понимание, что звук, который ровно накатывает на меня и снова уходит, это звук бьющегося о камни моря. Форт вновь обрел свое место в мире. Город был цел и невредим. Его толстые стены и величественные башни уносились вверх над нашими головами, ров, ограждающий его со стороны равнины, был полон темной, зацветающей воды. Горы сошлись, образуя узкое горло, в котором и стоял Форт, на границе гор, воды и равнины. Настоящий бастион, защищающий землю от непрошеных гостей с моря.
— Вы сделали это, — я с улыбкой посмотрел на Мастера.
— Мы сделали это, — поправил маг, улыбнувшись в ответ, и я вдруг подумал, что он вовсе не так постарел, как казалось раньше.
— Теперь все придется начинать сначала, — с грустью заметил Шива.
— Но вы так и не смогли меня отпустить, — с укором сказал я и отвернулся, снова взглянув на словно бы преобразившийся город, который вновь обрел смысл жизни. Как обычный человек. Как хозяин Форта.
— После того, что ты сделал? — фыркнул у меня над ухом Шива. — И ты надеялся уйти без восхваления и награды?
— И что же я такого сделал? — почти с искренним удивлением спросил я.
— В этот мир никогда не проникнут фантомы. Ты ведь отдал границе то, что отпугивало их от тебя? Я знал, что ты сможешь это сделать, верил, что Высшие Боги позволят нам всем, наконец, успокоится. Теперь, когда этот мир в безопасности…
Я так устал, что не хотел слушать Шиву. Меня вводила в краску его похвала, мне неприятно было слушать о своих подвигах, потому что я не считал сделанное чем то особым. Я сделал все что мог.
— А где люди? — с потаенной надеждой спросил я, оглядываясь вокруг. Теперь я старался не предполагать худшее, теперь я думал лишь о лучшем.
— Все ушли в Форт, — опровергая мои сомнения, махнул свободной рукой Мастер. — Ты звал нас всех прийти сюда. Помнишь, как показал путь?
— Ты все время был рядом, — признался я.
— Связь цела только до тех пор, пока ты этого хочешь, — в голосе мага неожиданно для себя я обнаружил огорчение. Неужели тебе грустно расставаться со своей любимой игрушкой, Мастер?
Я пристально посмотрел на него, но промолчал…
— Как жаль, что город пуст, — пробормотал я, оглядываясь. — Как бы я хотел, чтобы навстречу нам вышел Дон и другие, чтобы по улице проехала, скрипя колесами, телега и тихо заржала впряженная в нее лошадь, чтобы вдоль домов бегали жирные серые крысы, и старая сука Войе ловила их, а потом дремала на солнце!
Мастер с удивлением посмотрел на меня, словно не ждал такой откровенности.
— И все равно город не мертв, — возразил он, хотя в словах его я почувствовал легкую горечь.
Мы шли через пустой город, погружающийся в сон. Те, кто пришел в Форт, в мгновение потерялись в его пустоте и величественности. Рене ускользнула в библиотеку, туда, где теплилась среди книг ее жизнь и смысл ее существования. Оружейник ушел в Оружейную, Моралли поспешила в свой пустой дом. Вот только ушла она туда одна — Калороне все решил уже давно. Много позднее Мастер объяснил мне, почему он предпочел прийти сюда призраком, не умереть, а уйти вглубь Святилища, стать неотъемлемой частью города. Я подозревал, вспоминая виденное мною по милости призрака Форта, что Калороне так и остался в глубине города мертвым грузом боли, но когда Мастер заговорил об этом, я уверился в самом страшном.
— Святилище использовали для умерщвления разума, не только тела, — сказал Мастер тогда. — Жрецы и правители давали подземельям кровь и боль. Калороне пытали там когда-то, много недель он провел в одиночестве в самом Сердце Форта, под великой тяжестью его стен. Никто не знает точно, что тогда происходило, почему пытали гончара и как он смог выжить — Калороне никогда об этом не говорил. Думаю, не знает и Северный, потому что ему не было до этого дела. С его приходом всех, кто был в плену Святилища, всех выживших, освободили. Но кое-кто не выжил. Когда миры сливаются, стираются неожиданные детали.
Но теперь Калороне просто устал. Он сознательно расстался со собственным телом, чтобы уйти к тем, с кем уже когда-то провел часть своей жизни, чтобы забрать у них то, что принадлежало ему по праву…
Только к несчастью, Моралли не захотела этого понять, обвиняя всех в гибели отца. Маги не смогли ей объяснить, что произошло, потому что она не готова была услышать, утонув в полноте утраты. Для нее отец остался в гибнущем мире, для нее маги бросили его там…
Мы подходили к башне у внутренней стены, в которой я когда-то жил. Мастер поддерживал меня под руку, хотя я был в состоянии идти сам.
— Ты уверен, — во второй раз спросил Мастер, — что хочешь жить в этой башне? В башнях у внутренних стен живут люди, предназначенные для драконов.
— Какая теперь разница? — отмахнулся я. — Я ведь так и не стал магом…
— Да, — легко согласился Мастер. — Ты стал куда больше, чем просто магом.
— Прекрати, Мастер!
Он покачал головой, давая понять, что не отказывается от своих слов.
Я посмотрел вверх, туда, где в округлой стене башни было вырезано множество больших окон.
— Интересно, какие люди здесь живут…
— Давай потом? — предложил маг. — Я бы хотел сейчас повременить с разговорами и довести тебя, наконец, до кровати.
— Опять? — трагически спросил я.
— А как же иначе? Сейчас придет Недгар…
Я протянул руку и коснулся окровавленной рубашки, потом посмотрел на испачканные в крови пальцы. Мастер потянул меня вперед вверх по лестнице к моей комнате.
— Знаешь, — я нарочито медленно переставлял ноги, — когда-то давно, кажется, в другой жизни…
— Точно в другом мире, — поправил меня Мастер.
— … да, в другом мире и так давно, что кажется, все это было сном… я любил смотреть на кровь. Она завораживала меня, приковывала взгляд, давала странное ощущение собственной силы.
