— Что мы имеем? — голос у Олега громкий, хорошо поставленный. — Первая жертва — Козлова Анна Григорьевна, семидесятого года рождения, москвичка — была обнаружена случайно. Бомжи зашли в развалины кафе справить нужду и наткнулись на труп. Причина смерти: перерезано горло. Вторую жертву — Ивлеву Веру Петровну, тоже из Москвы, тридцать девять лет — нашли на стройке. Причина смерти та же. В обоих случаях ни вещей, ни документов у потерпевших не было. Родственники Козловой писали заявление о пропаже. Ивлеву пришлось опознавать через телевидение. По данным экспертизы… Сергеич предполагает, что преступник если и имеет навыки работы со скальпелем, то небольшие. В первом случае рука дрожала — линия разреза неровная…

— Или жертва сопротивлялась, — вставил Шебеко.

— Ни кровоподтеков, ни синяков и ссадин, ни обломанных ногтей, — возразил Семен. — Следов наркотических веществ не обнаружено. Обе жертвы пришли туда сами. Зачем? Почему?

Семен замолчал, кивнул, и Олег продолжил:

— Было выдвинуто несколько версий, в том числе сексуального характера. Следов изнасилования нет, но обе жертвы незадолго до гибели имели половой контакт. Из чего можно заключить, что жертвы и преступник могли быть знакомы.

— Могли, но не обязательно были! — добавил неугомонный Шебеко.

Семен посмотрел на Влада Гуральника. Сидит себе, что-то черкает на бумажке. Словно и не слушает. На самом деле размышляет, анализирует, раскладывает по полочкам. Уж если он что-то скажет, так по делу.

— Влад, а ты что думаешь?

Гуральник отвлекся от бумажек, провел пятерней по ежику волос.

— Скажу, что он наглеет.

— Почему?

— Раньше оставлял трупы в безлюдных местах. В этот раз — подвал дома. Опасно. А он пошел на это. То есть ему важно, чтобы его заметили. Или спешит по какой-то причине.

— Может, мы что-то пропустили с Козловой и Ивлевой? — предположил Сивцев.

Семен вспомнил выезд на место обнаружения первого трупа. Развалины бывшего кафе находились в парке. Неподалеку пруды, дорожки, через двести метров — остановка автобуса. Криминалисты морщились: работы непочатый край. Пол кафе был сплошь засыпан битым кирпичом, старой листвой, покореженной арматурой и все вперемешку с талым снегом, грязью. Окурков набралось с полсотни. Бутылки, пластиковые стаканчики — все нужно было осмотреть, проверить на отпечатки, промерить.

Труп Козловой — тогда еще неизвестной — лежал на спине. Глаза открыты, на горле рана, которую было видно за сгустками спекшейся крови. Кровь была повсюду, и на стене виднелись бурые брызги.

— Задел артерию, — пояснил Сергеич.

— Быстро она умерла?

— Если без вскрытия, то еще пожила. Кровь заполняла легкие…

Сивцев, услышав то, что должно было происходить с жертвой, сглотнул тошноту и ушел отрабатывать прилегающую территорию.

Семен присел возле женщины, смотрел на нее и представлял еще живой. Смеющейся, с лукавой хитринкой в глазах — она явно много улыбалась: в уголках глаз заметил морщинки-лучики.

В июне была Ивлева, которую нашли строители. Она лежала на пустых мешках из-под цемента, и пыль впитала кровь из ее разрезанного горла. Тогда им показалось, что они ухватили ниточку: Вера недавно поссорилась с женихом, и он при свидетелях крикнул, что жить ей осталось недолго. Версия была хорошая, стройная, но тут же рассыпалась, едва эксперт подтвердил, что по использованию орудия, по характеру ран и по другим признакам два случая можно объединить в одно дело.

Они все же задержали бывшего жениха Ивлевой, допросили и отпустили — в то время, когда убивали Веру, он сидел с компанией друзей в кальян-баре. Свидетелей у него набралось с десяток. Да и с первой жертвой — Козловой — никакой связи не нашли.

С серийными убийцами Семен еще не работал, поэтому каждый шаг давался трудно. Словно шел по болоту, где нужно отыскать единственную тропочку, которая приведет тебя к суше.

И вот теперь — новая жертва.

Семен снова обратился к Гуральнику:

— Думаешь, работает по принципу закрепления?

— Пока непонятно. Но если связать все три случая вместе, то схема вырисовывается. А мотив… Мотив может быть сексуальный или еще какой. Все женщины красивые. Предположим, они ему отказали. Он рассердился и…

Семен задумчиво потер подбородок:

— Не слишком ли просто?

— Думаешь, у маньяков много ума, чтобы закрутить сюжет? — откликнулся Влад. — Да, они осторожные, аккуратные, но чаще всего вписываются в одну схему. Если мы поймем ее, он попадется.

Дверь открылась, впуская дежурного офицера:

— Краснов, в лесополосе найден труп женщины…

Семен с Гуральником переглянулись: не слишком ли рано появился очередной труп?

Есть ли что-то нуднее и хлопотнее развода? Разве что переезд. А если и то, и другое в одном флаконе? Жуть!..

Закинув ногу на ногу и обхватив колено руками, Алена сидела посреди комнаты на коробке с вещами. Вокруг царил разгром, хаос, бедлам: чемоданы, сумки, барахло всякое, сдвинутая в угол мебель. Все то, с чем она ушла от мужа, с чем собралась налаживать новую жизнь. Начало — новое место жительства — уже положено.

Квартиру она купила на свои деньги. Сволочь Куроедов ерепенился, пытался примазаться, со слюной доказывал, что она ни копейки не вложила в их прежнюю квартиру, в евроремонт и во все остальное. Ни фига! Она не была такой дурой и сохранила все до единой справочки — где, сколько, почем… Вкалывала как проклятая, чтобы ему и его мамаше жилось хорошо! Больше всего он горевал о машине. Любимая ауди. Ха! Каким боком, то есть шиной она ему принадлежит? Это подарок брата ей на день рождения. Вот такой у нее крутой братец! Она лишь разрешала Куроедову ездить на ней, чтобы бахвалиться перед друзьями.

Как он злился и плевался на последней встрече!

— Алена, гадина, хоть машину оставь!..

— С каких пирожков, Куроедов?

— С тех самых, что мы пекли с тобой вместе аж пять лет! — горячился он.

Надо же! Она прожила с ним целых пять лет! Все закрывала глаза на его измены, верила, что любит, что изменится… Правду говорят, горбатого могила исправит. Когда она узнала, что у него есть любовница, которой он купил квартиру, вспыхнул скандал. Куроедов клятвенно заверил, что порвет с той. И она поверила. Но проверила — и встретила куроедовскую лахудру, разъезжающую на ее собственной ауди! Кто бы такое стерпел? Общего у них с Куроедовым мало: ни бизнеса, ни интересов, ни детей. Развелись — и баста!

Звонок сотового, лежащего на полу, прервал невеселые думы.

Алена подняла телефон, включила и неторопливо протянула:

— Мимочка, привет!

— Аленка, как ты? Как переехала?

— Да нормально. Обживаюсь понемногу.

Людмила, или Мимочка, была самой верной подругой. Из тех, с которыми можно и в огонь, и в воду. Они закроют, спасут, отомстят и сядут вместе с тобой на диету. Нет, с диетой перебор: Мимочке больше шли пухлые щечки с ямочками, нежели обтянутые кожей скулы.

— Квартира хорошая? Ты не поспешила? — беспокоилась Мимочка.

— Мне пойдет. Пока. Отойду от развода, найду получше.

— Твой бывший не звонил?

Алена хохотнула:

— И не позвонит: я номер сменила! И вообще, чего звонить? Я теперь Волкова.

— Таки сменила фамилию?

Фамилия мужа ей не нравилась никогда. Но Жорик настоял, чтобы она не расстраивала его маму и стала Куроедовой. Ну Куроедова так Куроедова. Побыла ею пять лет — и хватит.

— А соседи хорошие? — спросила Мимочка.

— Я их еще не видела. Да и какая разница? Я не собираюсь петь с ними застольные песни.

У Мимочки на этот счет сложилось свое мнение.

— Нет, это важно. У нас за стеной живут такие злыдни, что сил нет. Подслушивают, подглядывают. Даже в наш почтовый ящик лазают. Я сама один раз застала их за этим.

— Кошмар. Надеюсь, мне повезет с соседями больше.

— Так я забегу к тебе как-нибудь? Отметим твое освобождение от Куроедова.