— Алена, ты кричишь на меня из-за какого-то…

— Если ты сейчас скажешь «мента», я на самом деле взорвусь!

Мимочка промолчала, принялась скидывать со стола свои вещи в раскрытую сумочку. Дела-то совсем дрянь! Так они еще ни разу в жизни не ссорились, тем более из-за мужчины.

Алена нахмурилась. Перед глазами пронеслись годы дружбы, выплаканные на плечах друг у друга слезы, выпитое шампанское, перемытые косточки недругов, общие волнения, горе и радости.

— Люд… ну ладно тебе! Обиделась она!..

Мимочка гордо вскинула голову:

— Обиделась. И не называй меня Людой! Я — Мимочка!

— А помнишь, как мы возили твоего Саньку в больницу?

Алена нашла ее слабое место: сын. Дороже Саньки в жизни Мимочки никого не было.

— Не напоминай мне о том кошмаре! — тут же воскликнула она и ушла в воспоминания с головой, что Алене и требовалось.

Мимочка до сих пор не могла забыть, как маленький Санька неудачно прыгнул с качелей, гуляя вместе с отцом. Тот, вместо того чтобы следить за сыном, копался в машине, чистил коврики пылесосом. Чтобы Мимочка не ругалась, они с Санькой решили ничего не говорить, и напрасно! На следующий день ножка у Саньки опухла. Если он опускал ее на пол, то принимался истошно визжать. С помощью уговоров и шоколада Мимочка выяснила, что произошло накануне.

В травматологический пункт Алена ездила вместе с ними, ждала в коридоре, пока Саньке накладывали гипс, успокаивала хватающуюся за сердце Мимочку. В садик Саньке ходить было теперь нельзя, и они поочередно сидели с ним дома, развлекая и уговаривая съесть лишнюю ложку ненавистной каши.

— Алена, что бы я тогда делала без тебя? А Санька? Он потом долго боялся бегать, а мы специально отвлекали его, чтобы он забылся. Водили за руку и бегали наперегонки сами. Помнишь?

Мимочка расчувствовалась, полезла обниматься. Ссора была забыта.

— Алена Владимировна, — в приоткрытую дверь просунулась одна из массажисток. — Там пришли представители косметической фирмы.

— Я забыла! — Алена засуетилась. — Мимочка, прими их, а я сейчас подойду…

— Своему будешь звонить?

— Буду! — подтвердила Алена. — Но попозже. Он раздражается, когда я отвлекаю его от важных дел.

— Как знаешь… Я тебя предупреждала. Мимочка встала, поправила складки на платье, мазнула блеском губы.

— Как я?

Алена показала большой палец. В себе она так уверена не была, поэтому и послала на переговоры Мимочку.

От бумажек болела голова, буквы прыгали перед глазами. Семен отложил очередную папку, потянулся до хруста в позвоночнике.

Напротив Влад работал с другим делом, по которому у них был «хвост».

— Нашел что-нибудь?

— Не-а, — хмуро обронил Семен. — Но чувствую, где-то рядом брожу. Что-то вертится в голове…

— Хотя бы примерно что? — Влад передвинул стул на его сторону, разложил на столе папки лесенкой. — Пойдем от обратного. Идея пришла, когда ты опрашивал последнюю свидетельницу?

— Ну да, соседку Козловой.

— Вспомни каждое слово, жест, взгляд…

Семен напряг извилины, вспомнил словоохотливую женщину и ее удивление.

— Есть! Она сказала что-то про живность!

Они откопали отчет Семена, перечитали.

— Ну и что? — Влад пожал плечами. — Козлова несла рыбку…

Семен хлопнул рукой по крышке стола:

— Точно! А что говорил знакомый Сосниной?

Гуральник изумленно вспомнил:

— Она тоже ни с того ни с сего занялась рыбками! А что… Это вполне может быть след! Подожди-ка…

Он принялся рыться в прежних записях и наконец выудил листок. Семен прочитал вместе с ним.

— Смотри, мать Ивлевой говорила, что ее дочь тоже хотела завести золотых рыбок!

Они переглянулись: неужели нащупали? Радоваться было преждевременно, но когда после стольких пустых хлопот вдруг выпадает маленький козырь, хочется всем его показать.

— К Кошкину пойдешь?

— Подожду, — решил Семен. — Займемся-ка и мы с тобой аквариумистикой! Олег, зайди ко мне. Тебе будет задание, — бросил он в телефонную трубку.

Сивцева отправили снова к Ивлевым, Козловым и Сосниным.

— А мы с тобой будем искать адреса клубов аквариумистов, — Семен приободрился, сел за компьютер и быстро защелкал клавиатурой. — Ты конкретно ищи адреса, а я пройдусь по золотым рыбкам…

Гуральник хохотнул:

— Конечно, по золотым… Одну уже поймал, кажется.

Семен сердито фыркнул. Достали, братцы-кролики! Завидуют, и есть чему. Он бы и сам себе позавидовал в недавнем прошлом. Когда они с Аленой навещали его родителей, отец не поверил, отозвал в угол и шепотом спросил:

— Хочешь сказать, что такая роскошная женщина бегает за тобой, а не ты за ней?

— Бать, так оно и есть! — развел Семен руками. — Я у нее как под колпаком. Ты посмотри, как они с матерью скорефанились — маман ее в святая святых позвала — на кухню. А Галку на порог не пускала…

Отец возразил:

— Это зря, сын, мать Галину твою за милую душу приняла. Кто виноват, что у вас с ней не заладилось? Дай бог, с этой по-другому будет. Это ж надо, такую-то отыскать…

И они вместе посмотрели на двух женщин, готовящих на кухне замысловатый торт под названием «Битое стекло».

— Мам, — окликнул Семен, — а этот шедевр есть можно будет? Вы что, стекло туда пихаете?

Вместо матери ответила Алена, подойдя и испачкав ему нос сметаной:

— Допрос с пристрастием?

— Беседа без протокола.

— Тогда я отказываюсь отвечать без адвоката!

Они долго и страстно целовались, забыв об отце Семена.

— Хм… моя порода! — заключил отец с гордостью и сел за любимые шахматы. — Сема, иди, я тебя пару раз разделаю под орех.

— Это еще кто кого… Впрочем, по техническим причинам прошу замену! Вместо выбывшего Семена Николаевича Краснова будет играть Волкова Алена Владимировна.

Отец поднял седую взлохмаченную голову, прищурился за стеклами толстых очков:

— Она умеет?

— Хвалилась, что да. Вот и посмотрим. И это, бать, — Семен наклонился, — поддайся ей. Пусть она выиграет…

Он не договорил — получил шлепок от Алены.

— Я все слышала и протестую! — она села напротив отца, ловко расставила фигуры на доске и подмигнула: — Ну что, начнем классически: е2е4.

Проходившая мимо мать весело рассмеялась. Разумеется, она полностью поддержала женскую часть команды. Семен ставил на отца: опыт должен победить.

— Бать, я на тебя компот из персиков поставил! Не подведи.

— Значит, сегодня я получу тройную норму компота, — бахвалилась Алена, съедая у отца очередную фигуру.

— Но-но, ты сначала выиграй…

— Уже.

Она встала из-за стола, оставив мужчин в ошеломлении глядеть на доску с фигурами. У Семена отвисла челюсть. Отец, бормоча под нос ходы, брел по полю конем.

— Сема…

— Что, бать? — участливо спросил Семен. Впрочем, подавленным после поражения отец не выглядел: в глазах зажглись искорки.

— Мы берем эту женщину! Я требую реванша! Ре-ван-ша! — тряс он седой головой.

— Хорошо, бать, ты только не волнуйся! А то давление подскочит.

И отец, и мать остались от Алены в восторге. И самой виновнице переполоха все безумно нравилось. Она говорила об этом без жеманства и закидонов. И вообще чем больше Семен узнавал Алену, тем больше понимал, что узнать ее до конца — задача невыполнимая. Нельзя было предсказать ее мысли, предугадать действия или желания. Она представляла собой этакую гремучую смесь, от которой отказаться невозможно, а быть рядом — опасно.

— Нашел?

Семен отвлекся от посторонних мыслей, ткнул в кнопку на мониторе.

— Да, нашел клуб любителей золотых рыбок, «Три желания» называется. Навестим любителей домашней рыбалки?

Семен подхватил куртку, подождал Гуральника. Вместе они составляли колоритную пару: оба высокие, темноволосые, в солнцезащитных очках и кожаных куртках. Да еще нагло лезущие в общественный транспорт. Семен тут же отдавил ногу какой-то бабке.