В ИЗБЕ Стоит изба, дымя трубой. Живет в избе старик рябой. Живет за окнами с резьбой Старуха, гордая собой. И крепко, крепко в свой придел Вдали от всех вселенских дел Вросла избушка за бугром Со всем семейством и добром! Стоит изба, роняя тень. И все сомненья гонит прочь: На небе солнце — значит день! На небе звезды — значит ночь! И только сын заводит речь, Мол, надоело дом стеречь, Мол, отпусти меня, отец, И дай мне волю наконец! И все глядит за перевал, Где он ни разу не бывал, И как джентльмен за рубежом, Демонстративно пьет боржом… СЕЛЬСКИЙ ВЕЧЕР Над березовой рощей — мерцанье. Над березовой рощей — светло. Словно всяких забот отрицанье, За рекою почило село. Неподвижно стояли деревья, И ромашки белели во мгле. И казалась мне эта деревня Чем-то самым святым на земле… КОНЕЦ Смерть приближалась, приближалась, Совсем приблизилась уже, — Старушка к старику прижалась, И просветлело на душе! Легко, легко, как дух весенний, Жизнь пролетела перед ней, — Ручьи казались, воскресенье, И талый снег апрельских дней, А он, взволнованный и юный, Как веселился! Как любил! Как за оградою чугунной Покоил сон родных могил! — Все хорошо, все слава Богу… А дед бормочет о своем, Мол, поживи еще немного, Так вместе, значит, и умрем. — Нет, — говорит. — Зовет могилка. Не удержать меня теперь. Ты, — говорит, — вина к поминкам Купи. А много-то не пей… А голос был все глуше, тише, Жизнь угасала навсегда, И стало слышно, как над крышей Тоскливо воют провода… ПРОЩАЛЬНОЕ Печальная Вологда дремлет На темной печальной земле. И ветер, печальный и древний, Качает деревья во мгле. Замолкли печальные трубы И танцы на всем этаже, — И двери печального клуба Печально закрылись уже. И сдержанный говор печален На темном печальном крыльце.. Все было веселым вначале, Все стало печальным в конце. Я сын этой древней, вечерней Любимой зеленой земли. Как полон, как полон значенья Гудок парохода вдали! На темном разъезде разлуки И в темном прощальном авто Я слышу печальные звуки, Которых не слышит никто… ПРОЩАЛЬНОЕ
Печальная Вологда дремлет На темной печальной земле, — И люди окраины древней Печально проходят во мгле… Родимая! Что еще будет Со мною? Родная заря Уж завтра меня не разбудит, Играя в окне и горя. В тот город безлистый, где осень Начнет на меня моросить, Мне ветер хотя бы забросил Листок с вологодских осин. Замолкли печальные трубы И танцы на всем этаже, — И двери затихшего клуба Печально закрылись уже… В тот город, где море да камень, Да сопки во мраке ночном, С полян моих солнечный пламень Прорвался б хотя бы лучом! И сдержанный говор печален На темном прощальном крыльце. Все было весёлым вначале, Все стало печальным в конце. Родимая! Что еще будет Со мною? Родная заря Уж завтра меня не разбудит, Играя в окне и горя. Я еду по собственной воле, Я новой надеждой согрет, Но разве бывает без боли Прощание с родиной? Нет! НАСТУПЛЕНИЕ НОЧИ Опять заря Смеркается и брезжит На мерзлый снег, На крыши деревень, И в гробовом Затишье побережий Еще один Пропал безвестный день. Слабеет свет… Вот-вот… еще немножко. И, поднимаясь В меркнущей дали, Весь ужас ночи Прямо за окошком Как будто встанет Вдруг из-под земли! И так тревожно В час перед набегом Кромешной тьмы Без жизни и следа, Как будто солнце Красное над снегом, Огромное, Погасло навсегда! |
