РУССКИЙ ОГОНЕК Погружены в томительный мороз, Вокруг меня снега оцепенели! Оцепенели маленькие ели, И было небо бледное, без звезд. Какая глушь! Я был один живой! Один живой в бескрайнем мертвом поле. Я шел вперед со всею силой воли! Но окружал меня звериный вой… И вдруг — о, славный русский огонек, Как уголек, мерцающий из праха! — Ты и меня от гибели сберег Среди снегов томительных и мрака, Среди безлюдья… В мерзлое стекло Я постучался мерзлою рукою, — И на печи, где было так тепло, Отогревался, радуясь покою. Хозяйка тупо слушала меня: Уж в тусклом взгляде Жизни было мало. И, неподвижно сидя у огня, Она совсем, казалось, задремала… Как много желтых снимков на Руси! В такой простой и бережной оправе! И вдруг открылся мне и поразил Сиротский смысл Семейных фотографий! Огнем, враждой Земля полным-полна, — И близких всех душа не позабудет!.. — Скажи, родимый, Будет ли война? И я сказал: — Наверное, не будет. — Дай Бог, дай Бог… Ведь всем не угодишь, Да от раздора пользы не прибудет! И вдруг опять: — Не будет, говоришь? — Нет, — говорю, — наверное, не будет! — Дай Бог, дай Бог… И тускло на меня Она смотрела, как глухонемая, И, головы седой не поднимая, Опять склонясь, дремала у огня. Что снилось ей? Весь этот белый свет, Быть может, встал пред нею в то мгновенье? Но я глухим бренчанием монет Прервал ее старинные виденья. — Господь с тобой! Мы денег не берем… — Простите, что ж! Желаю вам здоровья. За все добро расплатимся добром, За всю любовь расплатимся любовью… Спасибо, скромный русский огонек, За то, что ты в предчувствии тревожном Горишь для тех, кто в поле бездорожном От всех друзей отчаянно далёк, За то, что, с доброй верою дружа, Среди тревог великих и разбоя Горишь, горишь как добрая душа, Горишь во мгле — и нет тебе покоя!.. ИВА Зачем ты, ива, вырастаешь Над судоходною рекой И волны мутные ласкаешь Как будто нужен им покой? Преград не зная и обходов, Как шумно, жизнь твою губя, От проходящих пароходов Несутся волны на тебя! А есть укромный край природы, Где могут, родственно звуча, В тени струящиеся воды На ласку лаской отвечать… ИВА
Зачем ты, ива, вырастаешь Над судоходною рекой И волны мутные ласкаешь, Как будто нужен им покой! Преград не зная и обходов, Как шумно, жизнь твою губя, От проходящих пароходов Несутся волны на тебя! А есть укромный край природы, Где под зеленою горой В тени струящиеся воды С твоей ласкаются сестрой. Они нежны к тенистой иве, И шелест ивы нежен к ним, И птичка звонкая под ними Поет под небом голубым… Зачем же, ива, вырастаешь Над судоходною рекой И волны мутные ласкаешь, Как будто нужен им покой? * Тихая моя родина! Вербы, луна, соловьи… * Тихая моя родина! Вербы, луна, соловьи… Мать моя здесь похоронена в давние годы мои. Где же могила, не видели? Поле до края небес. Тихо ответили жители: «Каждому памятник — крест!» Тихо ответили жители, тихо проехал обоз. Купол церковной обители яркой травою зарос. Лица старушек землистые, вроде могильной земли, Тоже какою-то мглистою серой травой заросли! Там, где я плавал за рыбами, сено гребут в сеновал: Между речными изгибами вырыли люди канал. Тина теперь и болотина там, где купаться любил. Тихая моя родина! Я ничего не забыл… Старый забор перед школою, тщательно выметен сор. Словно ворона веселая, сяду опять за забор. Школа моя деревянная! Поле, холмы, облака… Медом, зерном и сметаною пахнет в тени вербняка. С каждой избою и тучею, с громом, готовым упасть, Чувствую самую жгучую, самую смертную связь… * Когда душе моей * Когда душе моей сойдет успокоенье С высоких, после гроз, немеркнущих небес, Когда душе моей внушая поклоненье, Идут стада дремать под ивовый навес, Когда душе моей земная веет святость, И полная река несет небесный свет, Мне грустно оттого, что знаю эту радость Лишь только я один. Друзей со мною нет… |
