– Ага, – рассмеялся Джастин. – Только догадка это не моя, на это обстоятельство намекнул Турмин. Остается выяснить, в чем дело. Если тут вообще замешана магия.

– Ты слишком глубоко копаешь, Джастин. Подумай не о какой-то там магии, а о самом обыкновенном подкупе. Между прочим, Рилтар происходит из семьи, уже два поколения которой занимали места в Совете.

– Не могу поверить, чтобы сан советника можно было купить, да еще и так, чтобы люди об этом не прознали.

– Конечно нет. Но если известнейшая купеческая семья Найлана обеспечивает Совету финансовую поддержку...

– Понятно, – кивнул Джастин. – То есть понятно, почему Рилтар сделался советником, но это не дает ответа на вопрос, что с ним не так. Может, он сам подкуплен? Но кто стал бы платить Рилтару и за какие услуги? Кстати, что предпримет Совет в связи с угрозой Сутии?

– Ничего. После того как от Сарронны осталась груда развалин, а от Берлитоса – куча золы, у Совета напрочь пропало желание предпринимать какие-либо действия. Кроме того, Белые еще не выступили.

– Стало быть, Совет Сутию не поддержит? А вдруг кто-то платит Рилтару как раз за то, чтобы он способствовал принятию таких решений?

– Джастин! Это очень серьезное обвинение.

– Я не обвиняю, просто размышляю. Да хоть бы оно и так, попробуй раздобыть доказательства! Рилтар – купец, а проследить прибыль от торговых операций весьма затруднительно.

Алтара покачала головой:

– Как бы то ни было, мне кажется, в данном случае Рилтара и подкупать-то не требовалось. Он всегда был против какого-либо вмешательства в дела Кандара.

– Идиоты... – пробормотал Джастин.

– Не возражаю. Но все же хотела бы знать, на чем основано столь резкое суждение.

– Да на том, что при их попустительстве Белые укрепят свою власть над Сарроннином, тайно разошлют повсюду своих чародеев, чтобы те подорвали веру людей в гармонию, и приберут к рукам Сутию, как прибрали Сарроннин.

– А ты хочешь вернуться в Кандар, чтобы им помешать?

Джастин слегка улыбнулся, но промолчал

– Тьма! Да ты никак и вправду надеешься в одиночку остановить Белых?

– Как думаешь, таверна открылась? – промолвил Джастин, делая жест в сторону показавшейся впереди деревушки.

– Соберись с духом и потерпи до Экстины, – отозвалась Алтара, выдавив смешок. – Для обеда сейчас еще рановато, к тому же тамошнее темное пиво считается одним из лучших.

– О-о-о, – простонал Джастин. – Вот уж от чего я не откажусь, так это от доброй кружки холодного темного пива!

– Доброй ночи, сынок, – промолвил Горас и направился в свою спальню. Джастин закрыл за ним дверь и тихонько задул настенную масляную лампу. Нечего попусту тратить масло. Потом он стянул сапоги, взбил подушку и, заложив руки за голову, вытянулся на постели, на которой спал долгие годы – до того, как уехал в Найлан учиться на инженера. Учился, вроде бы выучился, а кем стал?

Шелест желтеющих листьев, зашуршавших на ветру, вызвал в его памяти сказанные – как казалось теперь, давным-давно – слова Гуннара:

«Тебе удалось обратить гармонию в хаос. Но серая магия должна действовать в обоих направлениях. Можешь ты обратить хаос в гармонию?»

Как можно работать с хаосом, если твоей целью является гармония? Сколько магов погибло в результате неосторожного соприкосновения с чуждым началом. Впрочем... а что, если замкнуть хаос, связать его гармонией подобно тому, как делала Дайала, обучая его целительству? Она сковывала и обездвиживала вкрапления хаоса в его теле...

Потом пришла мысль о свинце. Свинец соединяет в себе гармонию и хаос, но использование его опасно. К тому же даже найти рыхлую желтую горную породу, содержащую этот элемент, не так-то просто, не говоря уж о получении чистого металла.

Его размышления прервал стук.

Джастин улыбнулся, ощутив за дверью присутствие Элизабет:

– Заходи, сестренка.

– У тебя темно.

– А тебе свет не нужен. Все маги могут обходиться без ламп. Просто смотри перед собой и все увидишь.

– Ой, Джастин, вечно ты все испортишь.

– Да чем? Тем, что знаю о твоей способности обходиться без света?

– Ну Джастин...

Элизабет присела на краешек кровати.

– Расскажи мне про Дайалу, – попросила девушка. – Она какая?

– А тебе-то что? – отозвался Джастин.

– Ну ты даешь! Влюбился в друиду, а родной сестре и полюбопытствовать нельзя. Есть у нее свое дерево, как рассказывается в легендах?

– Насчет «своего» – не знаю, но друиды, в подавляющем большинстве, живут в Великом Лесу Наклоса и не любят его покидать. Хотя и не все – отец Дайалы – кузнец и несколько раз бывал в Сарроннине. А вот их дома действительно выращены из деревьев, да и утварь тоже. Дайала, например, выращивает шкатулки.

– Об этом ты рассказывал. А какова она с виду?

– Ростом почти с меня, волосы серебристые, глаза зеленые. Ведет себя сдержанно, чувство юмора у нее весьма своеобразное. Так же как и выговор: в Наклосе принят древний Храмовый язык, и поначалу мне было трудновато ее понимать.

– А похожа она на портрет Ллиз, который висит в старой оружейной?

Джастин попытался припомнить картину, изображавшую сестру Креслина в воинском облачении.

– Некоторое сходство имеется. Но волосы у Дайалы вьются не так сильно, как у Ллиз, а плечи, как мне кажется, пошире. И она не носит ни сапог, ни какой-либо другой обуви. Ходит босая. Таким образом друиды поддерживают связь с землей.

– А одежду она носит?

– Элизабет... – простонал Джастин с шутливым укором.

– Что – «Элизабет»? Обуви не носит, так почему бы не обойтись и без одежды?

– Носит она одежду, носит. Обычно штаны и тунику серебристо-коричневого цвета.

– А хорошая она возлюбленная?

Джастин поперхнулся:

– Сестричка, по-моему, это касается только нас двоих.

– Значит, хорошая, – безжалостно сказала Элизабет. – А умная?

– Во многих отношениях гораздо умнее меня.

– Вот оно как! – Элизабет подтянула колени к подбородку, немного помолчала и задала еще один вопрос: – Ты долго у нас пробудешь?

– Несколько дней, не больше. Мне надо будет вернуться в Найлан.

– Я не о Найлане. Когда ты снова отправишься в Кандар?

Джастин пожал плечами:

– Не знаю. Но не слишком скоро, мне еще многое нужно сделать здесь. И я не очень хорошо представляю себе как.

– Вот и славно! Чем дольше ты пробудешь дома, тем лучше. А почему Дайала не приплыла с тобой?

– Я звал ее, но... Я тоже к ней не вернусь, пока не справлюсь со своей задачей.

– Сдается мне, эта задача не больно-то тебя радует.

– Тут ты в точку попала. Радости мало, но дело должно быть сделано.

– А почему оно должно быть сделано именно тобой?

– А многих ты знаешь, кроме меня, Гуннара да Алтары, кого волнуют действия Фэрхэвена? Волнуют настолько, чтобы побудить не прятать голову в песок, а хоть что-то предпринять?

– Папа говорит, что, по общему мнению, ничто не будет угрожать Отшельничьему, даже если Белые займут весь Кандар.

– Не будет... до поры до времени.

– Тогда почему...

– Элизабет, я делал стрелы с гармонизированными наконечниками, погубившие уйму, в общем-то, невинных людей. У меня до сих пор время от времени случаются ночные кошмары. Понимаешь, существует проблема зла. Сам по себе хаос злом не является, но вот Белые есть истинное зло, поскольку стремятся навязать свои порядки силой. Противопоставить злу можно только силу, но прибегающий к силе неизбежно и сам творит почти такое же зло. Я не хочу умножать зло, не хочу, чтобы к злу обратился весь мир – и изначальные его носители, и те, кто стремится их остановить.

Элизабет молчала. Слушала. Джастин с горечью продолжал:

– Но если допустить, чтобы зло возрастало беспрепятственно, для борьбы с ним потребуется еще больше силы, а стало быть, еще больше зла. Занимая позицию невмешательства, Совет в конечном счете, потворствует наполнению злом всего мира.