– Не стоит благодарности.

Целительница повернулась и направилась к дому, а Джастин поспешил к повозке, где его поджидали моряки.

– Ну, как потолковали? – нетерпеливо спросил Фирбек, так и не удосужившийся слезть с коня.

– Сера готова и даже упакована в мешки – восемьдесят мешков, примерно по полстоуна каждый. Сверх того нам отдают еще пять мешков селитры. И... – Джастин прокашлялся. – После того как твои люди погрузят все это добро на повозку, целительницы накроют для них стол. Во дворе под деревом.

– Восемьдесят мешков? – переспросил Фирбек, на миг сдвинув брови.

– Восемьдесят, – подтвердил Джастин, скрывая улыбку. Он заметил, какое впечатление произвело на моряков известие о готовящемся угощении.

– Хорошо. Эй, следуйте за инженером. И не ленитесь – угощение надо заслужить!

Джастин посмотрел на старшую целительницу – она, стоя в уголке сада, наблюдала за тем, как моряки разбирали кучу мешков с серой. Под деревом тоже кипела работа, но совсем другого рода. Еще трое целителей – двое мужчин и женщина – выносили и ставили на стол большие блюда, кувшины и кружки.

Убедившись в том, что последний мешок уложен и груз закреплен как следует, Джастин зашагал к столу. Проголодался он ничуть не меньше моряков.

– Молодой человек! – окликнула его старшая целительница и кивнула в сторону серой кобылы. – Это твой посох?

– Э... вроде как мой. Мне его подарили, и теперь он мой.

– Стало быть, молодой человек, ты не просто инженер. Однако прими совет старой целительницы: не полагайся на свой посох сверх меры.

Джастин покраснел, а целительница улыбнулась:

– Я знаю, в твоей книге сказано, что...

– В моей книге?

– В «Началах гармонии», сочинении вашего первоучителя. Пусть мы и живем в диких горах, но это еще не значит, что мы и сами дикари. Вот так-то, юноша. Ладно, – пожилая женщина махнула в сторону стола, – разговорами сыт не будешь, а тебе надо подкрепиться. Запомни только одно: посох нужен, чтобы его использовать, но не чтобы на него опираться.

Фирбек фыркает по поводу количества серы, незнакомая старуха толкует о посохе и «Началах гармонии»... А на самом деле надо будет поговорить обо всем этом с Гуннаром. Непременно.

Откинувшись назад и предоставив прохладному вечернему ветерку обдувать его лицо, Джастин прислушивался к тому, как на противоположном конце веранды Клерв терзал исцарапанную гитару и распевал старинную песню:

Молодой инженер знал, что эта песня родилась еще во времена Основателей. Он старался не смотреть в ту сторону, где на ступенях, тихонько переговариваясь, сидели Гуннар с Крителлой. И разговора их не слушать, хотя с такого расстояния ему ничего не стоило бы донести до себя их слова на ветерке, чуть подправленном чувствами.

– Эй, менестрель! А как насчет чего-нибудь повеселее?

Услышав эту просьбу, Клерв устроился поудобнее, сменил тональность и завел совершенно иную песню:

– Вот это совсем другое дело! А не знаешь ли ты баллад о Белых дьяволах? Или о каких-нибудь легендарных хранителях Предания?

Джастин усмехнулся, узнав добродушный басок Квентила.

– Белые дьяволы и без того у нас под боком, – буркнула Бирол. – Что же до этого пресловутого Предания, то знаешь ли...

– Знаю, – не дослушал ее Квентил. – Не будь этого Предания, мне, наверное, не пришлось бы махать здесь молотом, делая ракеты для тирана.

– Кстати о ракетах. Было бы совсем неплохо, окажись их у нас побольше, – прозвучал, перекрывая треньканье Клерва, холодный голос Фирбека.

Джастин обернулся, удивляясь тому, как здоровенный моряк ухитрился подняться на террасу совсем неслышно. Он все пытался понять, что же в словах Фирбека ощутилось им как... НЕПРАВИЛЬНОЕ.

– Мы и так не отходим от горнов далеко заполночь. Нам больше не нужны несчастные случаи, – голос Алтары был так же холоден, как голос Фирбека.

– По-моему, музыка куда лучше пустопорожних споров, – встрял в разговор Кастин. – Почему бы нам просто не посидеть и не послушать? Дайте бедному старому повару, день-деньской торчащему на кухне, где, к слову, будет пожарче, чем у ваших горнов, послушать, как поет да играет этот парнишка!

– Да пожалуйста... – отозвался Фирбек, неторопливо спустился по ступеням, пересек темный двор, едва не наткнувшись в темноте на изгородь, и зашагал к казармам своих моряков.

– Вечно он все испортит...

– Давай-ка еще песню, парень! – скомандовал Кастин. Пальцы Клерва пробежали по струнам, и его звонкий голос заставил остальных умолкнуть:

– Ох уж эта мне молодежь, – пробормотал Кастин, нежно обнимая Нику за талию, – все они почему-то вздыхают о недолговечности любви. И кто им сказал, будто она недолговечна?

Целительница не шевельнулась, словно и не заметила движения мужа, однако Джастин даже в темноте уловил тронувшую ее губы улыбку.

– Повтори эту, любовную. А потом спой что-нибудь еще.

– А что именно?

– Да что угодно.

Пальцы Клерва вновь коснулись струн. Квентил ускользнул в темноту, а следом за ним и Алтара.

Когда отзвучали последние серебряные ноты, Кастин и Ника поднялись. Следом за ними встали и Бирол с Джиррл.

– Клерв хорошо поет, – промолвила Крителла, поднимаясь на ноги и потягиваясь. – Будь моя воля, до утра бы слушала, да только я устала, а с утра мне предстоит осматривать дочерей тирана. Уже в который раз, – добавила целительница насмешливым тоном.

– Издержки репутации хорошей целительницы, – рассмеялся Гуннар, уже взявшись за перила лестницы.

– Чудный выдался вечерок, – промолвил Джастин, шагнув к Крителле.

– Доброй ночи Гуннар... Джастин, – с этими словами молодая целительница обошла инженера и, провожаемая его взглядом, проскользнула внутрь. В это время сзади подошел Клерв.

– Спасибо тебе. Ты хорошо поешь, – промолвил, обернувшись, Джастин.

– Спасибо на добром слове, мастер Джастин.

Клерв спустился по лестнице и направился к тому концу здания, где находились каморки, отведенные инженерам. Гуннар и Джастин остались на террасе вдвоем.

– Таких славных вечеров больше не будет, – печально заметил Гуннар, бросив взгляд на юг. – Белые пробились с боями через Отроги и вышли к верхней речной долине.