Может ли он направить туда больше света? Сделать нечто противоположное созданию светового щита – не отвести свет прочь, а, напротив, собрать его как можно больше и направить на определенный объект? Он осторожно коснулся чувствами светового потока – тончайшего, словно паутина, но прочного, как железо, – чтобы свить и направить в линзу более мощный луч.

Когда от напряжения на его лбу выступили бисеринки пота, инженер почувствовал, что железо нагревается, и приметил на листе слабое красноватое свечение.

При попытке расширить паутину, сплетенную силой его сознания, вокруг него пали тени, как будто небо закрыло невесть откуда взявшееся облако.

На поверхности железного листа загорелась, рассыпая искорки, яркая световая точка.

– Джастин! – крикнула Элизабет.

Он покачал головой. Тени исчезли. Взмокший от пота инженер снова стоял на свету.

Сестра сбежала по ступеням, сделала несколько шагов по дорожке и, становившись, пробормотала:

– Прости. Я все испортила, да?

– Ничего, – отозвался Джастин, потянувшись и сжав ее плечо. – Что-что, а повторить опыт я смогу. Главное теперь ясно – это срабатывает.

– Знаешь, Джастин, то, что ты делаешь, порождает очень странные ощущения, – поежившись промолвила Элизабет. – С крыльца я увидела тебя в тенях, хотя облаков не было и в помине. А потом металл загорелся. Он ведь горел, верно?

– Что-то вроде того.

Заслышав еще чьи-то шаги, Джастин взглянул через плечо сестры и увидел деловито шагавшую к ним по дорожке Кирлин.

– Небось, собрался ковать железо, не раскаляя его в горне? – осведомилась она.

– Нет, не совсем. Так, опыты ставлю.

– Опыты у тебя, сынок... – она покачала головой. – Я не волшебница, но даже я ощутила что-то необычное.

Джастин непроизвольно опустил глаза на лежавший под линзой железный лист. Точнее, на маленькое, в диаметр мизинца, отверстие.

– Аккуратненько, как пробойником, – заметила Кирлин, проследив за его взглядом. – Но ты ведь наверняка проделал это не с помощью обычного инструмента. Так?

– Так. Инструмент я использовал, но не совсем привычный – вот эту линзу. Дырка прожжена солнечным светом. По-моему, получилось неплохо. Во всяком случае, теперь ясно, что железо может гореть.

– Ты прожег железо лучами солнца?

– Ага. Но мне еще многое предстоит додумать и усовершенствовать.

– Сухопутные корабли, прожигающие железо линзы – что дальше? Тьма, я вовсе не уверена, что мне хочется это знать!

Лишь в последний момент Джастин приметил в ее взоре лукавую искорку и рассмеялся.

Кирлин с нарочито сокрушенным видом покачала головой и вернулась в кузницу.

Рослый рыжеволосый маг поднялся с натянутой улыбкой на губах. В руках он держал неплотно свернутый свиток.

– Дерба, что это у тебя? – спросил Ренвек, выйдя на площадку, располагавшуюся рядом с покоями Высшего Мага. Ренвек слегка сутулился.

– Свиток для Высшего, – с поклоном ответил Дерба. – От Мага-Командующего Белтара. Так он себя именует.

– Вот как, Маг-Командующий... – задумчиво произнес Ренвек. – Даже Зиркас не отличался такой самонадеянностью!

Дерба предпочел промолчать.

– Можно мне заглянуть в послание? – осведомился Ренвек.

– Разумеется, ты ведь советник Высшего Мага, – младший маг отвесил преувеличенно низкий поклон и вручил свиток.

Развернув пергамент, Ренвек пробежал глазами текст, снова свернул лист и сказал:

– Думаю, тебе стоит пойти со мной.

– Но смелюсь ли я...

– Ты уже осмелился, поскольку наверняка прочел послание, – оборвал его Ренвек и, повернувшись, постучал в дверь:

– У меня свиток от Мага-Командующего.

– Это, надо думать, Белтар... Ну заходи.

– Со мной Дерба, высокочтимый.

– Пусть заходит и он.

Двое чародеев вошли в покой.

– Белтар возвращается с несколькими сводными отрядами, составленными из Железной Стражи и Белых копейщиков, – с поклоном доложил Ренвек.

– Этого и следовало ожидать, особенно после того, как он убедил Сутианский Торговый Совет принять наши условия.

– «Убедил» – не вполне точное слово, высокочтимый, – заметил Ренвек.

– Отчего же? Он ведь не раскатал Армат по камушкам, как Сарронну и не сжег его дотла, как Берлитос. Странно даже – что это случилось с нашим беспощадным разрушителем?

– Боюсь, высокочтимый, что он начинает осваивать искусство не только разрушения, но и управления. Вскипятил реку, сварив в ней несколько сот душ, и дал понять заправляющим в Сутии торгашам, что, упорствуя, они могут и сами угодить в такой супчик. И, – Ренвек вручил Гистену свернутый пергамент, – взял на себя смелость разослать копии этого уведомления нескольким лицам.

Дерба стоял молча, с учтивой улыбкой на лице.

– А о чем там говорится? – осведомился Гистен.

– Да ни о чем.

Губы Дербы дернулись в намеке на улыбку, и Гистен перевел взгляд на молодого мага:

– Может ты, Дерба, поведаешь нам в чем суть полученного послания?

– Э... я не решаюсь...

– Брось! Раз уж ты решился сунуть нос в документ, который вовсе не был для тебя предназначен, – а ты это сделал, иначе бы Ренвек тебя сюда не притащил! – то наверняка разобрался, что там к чему.

– Вообще-то там много слов, красивых и ничего не значащих, однако, по моему скромному разумению, завуалированный смысл письма сводится к тому, что когда придет время, Белтар будет более чем счастлив снять с твоих утомленных плеч непосильное бремя ответственности, – Дерба нервно улыбнулся.

– Как раз то, на что ты и надеялся, молодой человек. Не так ли? – промолвил Гистен. – Только не говори мне, что ты не решаешься и все такое... Впрочем, можешь не отвечать. Все равно либо солжешь, либо выставишь себя дураком.

Гистен повернулся к Ренвеку:

– А ты что скажешь?

– Основную мысль Дерба передал совершенно верно. Белтар выражает намерение служить Совету, а тебе желает долгой и счастливой жизни, – ответил Ренвек с вежливой улыбкой.

– И то сказать, не пора ли мне и вправду освободиться от столь гнетущего беремени власти да удалиться в Лидьяр на заслуженный отдых? – промолвил Гистен и тихонько фыркнул.

Дерба невольно поднял брови.

– Лидьяр давно умиротворен, так что там едва ли стоит опасаться бунтов. Большой гарнизон там держать незачем, так что и забот немного, а с другой стороны – и до Фэрхэвена не так уж далеко. В случае необходимости можно прибыть очень быстро. Кроме того, Ренвек, Флирд с большим удовольствием займет твои покои.

– Мои покои?

– А что тебя удивляет? Уж ни думаешь ли ты остаться в прежней должности и при Белтаре?

– Хм... Это едва ли.

– Тогда не начать ли нам готовиться к отъезду?

– Как тебе угодно, высокочтимый.

Гистен улыбнулся Дербе, переводившему взгляд с одного мага на другого, и добавил:

– А тебе, молодой человек тоже нужно готовиться к тому, чтобы в свое время снять непосильное бремя с усталых плеч Белтара. Ибо разве не таков высокий и бескорыстный идеал, к коему стремятся все юные маги?

Смешок его прозвучал фальшиво.

Щурясь на весеннем солнышке и потея от жары, Джастин свернул за угол, поднялся на крытое крыльцо и остановился пред вывеской «Хослид. Торговые операции». По словам Гуннара, Хослид представлял собой типичного купчину, не выделявшегося ни честностью, ни жуликоватостью, однако в отличие от многих и многих почти не был связан с Рилтаром. А поскольку Джастин более всего стремился не привлекать к себе внимания этого советника, его выбор был вполне понятен.

Идея сооружения воздушного шара казалась смехотворной даже ему самому, но он решительно не мог придумать никакого другого способа поднять линзу на такую высоту, которая позволит собрать достаточно света и послать луч в нужном направлении. Настоящих горных пиков в окрестностях Фэрхэвена не было. Другое дело то, что Джастин плохо представлял себе, какой материал пригоден для баллона. Ясно было лишь то, что он должен быть очень прочным и легким.