Белые лучники снова выпустили тучу стрел, вместе с которыми навстречу наступавшим полетели два огненных шара. Один из сарроннинцев вспыхнул как факел.

– Вторая шеренга!

Стрелы взвились из второго ряда.

– Копейщики! – рявкнул Элдирен. – Третий и Пятый. Вперед!

Выпустив в наступавшую пехоту еще один огненный шар, он утер лоб рукавом.

Четыре десятка Белых копейщиков, под прикрытием стрел и огненных шаров, устремились на сарроннинцев.

Тем временем в центр Берлитоса ударили еще два мощных огненных шара. Юго-восточный ветер раздувал пламя, и теперь им была охвачена вся центральная часть города.

Белые копейщики смяли ряды сарроннинцев, не имевших алебард или пик и потому не сумевших отбить конную атаку, порубили и потоптали множество врагов и, пройдя их строй насквозь, стали перегруппировываться в тылу. Из отряда, вышедшего навстречу Белым, уцелело не более двух десятков бойцов.

– Бедолаги, – проворчал Юркэ. – Полезли на рожон невесть ради чего.

– Как и мы, – буркнул Элдирен себе под нос. Он поморщился, однако выпустил по сарроннинцам еще один огненный шар. Некоторые повернулись и пустились наутек, но тут же были сметены перестроившейся Белой конницей. Спустя мгновение на ногах осталось лишь двое сарроннинских воинов. Один копейщик держался за руку, другой, кажется, не пострадал.

Два спасшихся бойца припустили к городу.

– Пусть бегут, – устало промолвил Юркэ. Усилившийся ветер трепал его длинные усы. – Должен же кто-то спастись.

– Я так не думаю, – возразил Белтар. – Смотри!

Элдирен и Юркэ обернулись к западу, где катившийся по склону вверх огненный вал столкнулся с пламенем, венчавшим то, что недавно было Берлитосом.

Элдирен опустил руки.

Громовой раскат заставил его обернуться. В небе сверкнула молния, и по помосту застучал дождь.

– Дождь может им помочь, – заметил Кулсен, снимая с лука тетиву и убирая ее в навощенный мешочек. – Эй, смотрите, чтобы тетивы не намокли! И соберите все копья, какие не сломаны.

Более опытные стрелки уже и без команды начали снимать и прятать от дождя тетивы.

Некоторое время Элдирен смотрел на горящий город – ветер раздувал огонь, дождь не мог его погасить, – после чего отвернулся.

– Будут знать, как отказываться сдаваться, – прорычал Белтар. – Надеюсь, в следующей дыре никому не придет в голову оказывать мне сопротивление.

– Ничуть в этом не сомневаюсь, Белтар, – отозвался Элдирен, устало присев на край помоста. Дышал он прерывисто, как будто пробежал несколько кай.

– Я им не какой-то там тиран! Чем быстрее они это усвоят, тем лучше для них.

Элдирен молча кивнул.

Дождь не прекращался, и скоро над обугленными развалинами города начало подниматься облачко пара. Дождевые струи стали грязными, смешавшись с копотью и сажей. Белые копейщики, накинув поверх доспехов плащи, сгрудились под деревьями, которые хоть немного защищали от дождя.

Некоторое время Элдирен продолжал сидеть на краю помоста. Потом он тяжело поднялся, спустился вниз и медленно побрел по размокшей грязи к своему коню. К тому времени, когда маг уселся верхом, дождь уже начинал стихать.

Оказавшись в седле, Элдирен достал платок и вытер мокрое лицо. На платке остались следы сажи.

– Уходим! – рявкнул Белтар, направляясь к своей карете. – Здесь уже ничего не осталось – или не останется.

– Стройся! – ничего не выражающим голосом скомандовал Юркэ.

Элдирен подъехал на коне к командиру копейщиков.

– Это не война, – проворчал Юркэ, смерив чародея долгим взглядом.

– Нет, как раз это и есть война, – устало возразил Элдирен. – Война есть не что иное, как кровавая бойня, в чем Белтару нет равных. Он настоящий Мастер.

– Избави нас Свет от такой войны и таких Мастеров!

Молча обогнав колонну, представлявшую собой остатки Третьего отряда копейщиков, чародей и офицер поехали на запад, огибая груду сажи и обугленных бревен – все, что осталось от Берлитоса.

Когда колонна приблизилась к перекрестку, из-за дымящихся развалин выскочила босая, оборванная, измазанная копотью женщина с кухонным ножом в руке. Юркэ осадил коня и схватился за саблю.

– Ублюдки! Белые ублюдки! – яростно закричала женщина и бросилась на Элдирена.

Белый чародей направил коня в сторону, но сарроннинка метнулась к нему с удивительным проворством. Лишь в последний момент маг успел вскинуть руку, и в нападавшую ударил всполох белого пламени. Обгоревшее тело рухнуло в грязь совсем рядом с Элдиреном. Сам он покачнулся и, чтобы не вывалиться из седла, ухватился за конскую гриву.

– С тобой все в порядке, высокочтимый? – спросил Юркэ.

– Все нормально, – спокойно ответил Элдирен.

– Прошу прощения за то, что не остановил эту сумасшедшую.

– Не за что извиняться, – покачал головой маг. – Мне бы следовало просто увернуться от нее, да вот не успел.

– А если бы успел, она обратила бы свой нож против кого-нибудь другого.

– Пожалуй, я на ее месте поступил бы так же. А ты?

Юркэ кивнул.

– Да, такова война.

– Вот именно.

Ехавшая позади них карета обогнула мертвую женщину. Колонна лучников разделилась, чтобы не наступать на обгорелый труп. Дождь тем временем совсем прекратился.

Элдирен не оглядывался – он лишь покачивался в седле, прислушиваясь к скрипу осей кареты и возгласам кучера, погонявшего лошадей.

Негромкие разговоры копейщиков накладывались на мягкий плеск речных волн и журчание оставшихся после дождя ручейков.

Хотя сквозь облака уже начали пробиваться солнечные лучи, Элдирен зябко ежился. Путь Белых лежал в Джиру.

– Тебе нужно встретиться с Юалом. Он ждет тебя. А меня ждет моя работа, – сказала Дайала, взяв Джастина за руку и выйдя с ним на дорогу. – Ты помнишь, как к нему пройти?

– Через два моста и мимо расщепленного дуба. Потом по проулку вверх по склону, до прогалины, – отчеканил Джастин, после чего спросил: – А это не опасно? Разве можно пускать недозрелого невежду гулять по лесу в одиночку?

– Если он не станет зондировать весь Наклос импульсами гармонии, ничего с ним не случится. А возле Юалова дома вообще мало что происходит.

– Мне кажется, ты очень хочешь спровадить меня к этому Юалу.

– Правильно кажется.

– А почему?

– А потому, – усмехнулась Дайала, – что тебе нужно дать отдых голове и поработать руками. Я ведь вижу, как ты маешься. Твое тело соскучилось по работе.

– Будь по-твоему, о мудрейшая друида. Склоняюсь перед твоей догадливостью.

Их пальцы сплелись, глаза встретились, и у инженера, провалившегося в бездонный зеленый омут, перехватило дыхание.

– Джастин... нужно идти.

– Уже иду. Прямиком к Юалу, – заверил Джастин и, встряхнувшись, как мокрый болотный кот, зашагал по дороге. До самого поворота он чувствовал на спине ее взгляд.

Усадьба Юала находилась на невысоком холме, близ которого не росли лесные исполины. Когда инженер добрался дотуда, небо заволокли серые тучи и крупные дождевые капли застучали по крышам дома и кузницы. Это были первые из увиденных Джастином в Великом Лесу сооружений, которые были не выращены из дерева, а построены обычным манером.

Инженер вышел из-под плотного навеса густой листвы и зашагал по мощенной камнем дорожке. Вход, как и все входы в Наклосе, не закрывался, так что Джастин свободно ступил через порог и остановился, выжидая, когда мужчина с серебряными волосами отложит стальную полосу – заготовку клинка – на кирпичи для прокаливания.

– О, ты, должно быть, тот самый Джастин! – радушно улыбнувшись, промолвил кузнец, глаза которого, на удивление, оказались не зелеными, как у большинства друидов, а карими. Что, впрочем, не мешало им оставаться такими же глубокими и проникновенными, как изумрудные очи прочих жителей Наклоса. – Дайала говорила, что ты непременно придешь сюда, и я ждал этой встречи. Мой горн – твой горн.

– Ты слишком добр, – с поклоном отозвался молодой инженер.