– Спасибо.

– Не за что, я ничего не сделала. Ты оглушил его, и он пошел ко дну.

Джастин глубоко вздохнул. Его онемевшие ноги стало покалывать, и он решил, что это хороший знак.

Отпущенное Дайалой рулевое весло вильнуло, и лодка накренилась.

– Мы ничего не имеем против ящеров, даже если они размером с лесных котов, – промолвила она, – но этот... Сдается мне, он родился еще до основания Дила.

Джастин потер лоб и обратил внимание на то, что Дайала повторила его жест.

– О-о-о... – простонал он. – У кого это так голова болит, у тебя или у меня?

– Думаю, у нас обоих.

Джастин снова вздохнул и бросил взгляд на темную воду.

– Боюсь, к сегодняшнему вечеру мы до Дила не доберемся, – заявила Дайала.

– Знаешь, я почему-то так и предполагал.

Дайала рассмеялась, и он потянулся к ее руке.

Миновав последнюю излучину реки, Дайала направила лодку к единственному длинному причалу. У этой пристани могли бы одновременно встать, самое меньшее, два океанских парохода. Но сейчас там была пришвартована лишь одинокая рыбачья скорлупка.

Стоя на носу лодки с линем в руках, Джастин ждал, когда суденышко подойдет к пирсу достаточно близко, чтобы можно было туда забраться. С берега тянуло водорослями и отсыревшим деревом.

Взобравшись наверх по склизкому трапу, он привязал линь к причальной тумбе, наклонился и принял поданные ему Дайалой котомки. Как только она тоже поднялась на причал, Джастин коснулся губами ее щеки.

– Что, голова все еще болит?

– То перестанет, то опять разноется, – признался Джастин.

– А сейчас? – она устремила на него сосредоточенный взгляд.

– Сейчас лучше. Спасибо.

– Я тоже не люблю головную боль.

Джастин рассмеялся и забросил котомку на спину.

Позади длинного причала находилось одноэтажное здание конторы начальника порта. Позади нее, на перекрестке начинавшихся от конторы улиц стояло другое – судя по вывеске со скрещенными свечами в кольце из свернутого каната, то была мелочная лавка.

Гулявший по заливу ветер вздымал пыль и песок из-под ног шагавшей к перекрестку четы.

– А куда мы идем? – спросил Джастин.

– К Марине. Она содержит гостевой дом, который находится на противоположной окраине Дила. Той, что обращена к Великому Лесу.

Под козырьком, нависавшим над фасадом мелочной лавки, стояли мужчина и женщина, оба в пурпурных штанах и золотистых туниках. Морщинистое лицо коротко стриженной женщины отмечали белые тени возраста и хаоса.

– Еще один красавчик-друид, – проворчала женщина. – Все они хороши собой, но такие нелюдимы, что просто срам.

– Ихние женщины тоже по большей части красотки, – хмыкнул бородатый торговец. – Но можешь оставить себе и тех и других, а меня уволь. Не больно-то мне охота оказаться превращенным в дерево.

Джастин задумался о том, по каким признакам эти люди признали в нем друида. Только ли по коричневой одежде, или его внешность действительно претерпела изменения?

Он ощутил тяжелый, прогорклый запах и нахмурился. Мгновением спустя Джастин сообразил, что пахнет жарящейся на вертеле бараниной. Правда, раньше этот запах не казался ему таким противным.

Видимо, дело в том, что за все время пребывания в Наклосе ему ни разу не случалось есть мясо. Хлеб, фрукты, орехи, сыр, даже яйца, причем разных птиц, – но только не мясо.

На следующем перекрестке Дайала свернула на улицу, уходившую в строну от гавани. Джастин последовал за ней, вбирая в себя ауру городка. Дил ощущался совсем не так, как Мерта или Рибатта.

Дома и лавки были выстроены из кирпича, на кифриенский манер – с глухими фасадами и окнами, обращенными во внутренний двор. Городок казался вполне упорядоченным, без явных признаков хаоса, однако тревожное ощущение сохранялось.

Он покосился на Дайалу, подумав, чувствует ли она то же самое.

– Конечно. Мог бы и догадаться.

Джастин покачал головой, а потом усмехнулся и кивнул, сообразив, что ощущавшееся им беспокойство отчасти исходило от нее. Он еще не успел свыкнуться со взаимопроникновением их мыслей и чувств.

«Поверхностная» – вот слово, которым можно было точнее всего описать упорядоченность Дила. В сравнении с глубинным равновесием Великого Леса присущий городку налет гармонии казался ни в чем не укорененным, лишенным какого-либо реального основания. Не покажется ли ему таким же и Отшельничий? Джастин потер подбородок и поправил лямки торбы, набитой главным образом изделиями Дайалы. Они предназначались в подарок его родным и друзьям на острове.

В отличие от Рнбатты Дил был застроен скученно. Улицы, состоявшие из теснившихся один к другому домов, резко обрывались в одном кай от гавани и в паре сотен локтей от опушки Великого Леса, раскинувшегося к северо-востоку от городка. Там, у самой кромки лесных исполинов, находился гостевой дом, сформированный двумя дубами.

При виде его Джастин облегченно вздохнул, не сразу сообразив, что ему передалось облегчение Дайалы.

Чуть ли не вприпрыжку они взбежали по мощеной дорожке ко входной арке. Дайала позвонила в колокольчик, висевший на плетеном ремешке.

– Иду...

Как и все друиды, Марина имела серебристые волосы, но глаза ее были не зелеными, а карими; ростом же она едва доходила Джастину до плеча.

– Дайала! Давненько же мы не виделись.

– Да все недосуг было. Познакомься, это Джастин.

– Весьма рад, – с поклоном промолвил новоявленный друид.

– Я рада куда больше, – со смехом отозвалась Марина. – Рада за вас обоих. Проходите, пожалуйста. Шерша проводит вас в вашу комнату, а я, с вашего позволения, закончу свои дела у печи. Потом мы сможем посидеть на веранде.

За арочным входом гостей уже поджидала крохотная девочка с очень серьезным лицом.

– Шерша, узнаешь Дайалу? С ней Джастин, – промолвила Марина, жестом указав на гостей. – Они займут большую комнату над террасой, ту, что с окном в сад.

– Это самая лучшая, – подтвердила Шерша и повела их за угол, потом наверх по широкой пологой лестнице и в коридор за очередным арочным проемом.

– Надеюсь, вам здесь понравится, – скромно промолвила Шерша, остановившись у входа.

Джастин раздвинул занавеси и шагнул внутрь. Окно выходило в сад. Посреди комнаты стояла большая двуспальная кровать. Джастин почувствовал, что при виде этой кровати Дайала смутилась.

– Спасибо, Шерша. Передай Марине, что мы очень довольны, – сказал он, стараясь не рассмеяться.

– Приятно это слышать. Мы всегда рады угодить гостям, – откликнулась девочка и повернулась к выходу.

– Надеюсь, мы сможем пожить здесь некоторое время, – сказал Джастин ей вдогонку.

– Матушка будет очень рада.

Проводив взглядом ясноглазую девчушку, вприпрыжку убежавшую по коридору, Джастин задернул занавеси и обнял Дайалу. Губы их встретились, и они, не разжимая объятий, направились к широкому ложу.

Время клонилось к вечеру, когда Джастин и Дайала встали, умылись и спустились на террасу, где Шерша проводила их к столу с четырьмя стульями, на который поставила три большие коричневые кружки.

Джастин увидел ярко-зеленую птицу с черной головой и желтым клювом. Она пролетела над террасой и опустилась на уголок кухонной крыши.

– О, а вот и мой друг! – сказала Марина.

– И часто он сюда наведывается? – полюбопытствовал Джастин.

– Да, считай, каждый вечер, перед сумерками. Прощебечет одну-две песенки и ждет награды.

– И получает?

– Конечно, но чаще не от меня, а от Шершы. Думаю, для нее-то он и поет, но мне тоже нравятся его песни.

Зеленая птаха склонила головку набок, потом дважды опустила и подняла ее, словно кланяясь публике, и издала мелодичную трель. Это было похоже и на звон серебряных колокольчиков, и на летящие золотые ноты Верлинна. Когда птица умолкла, Джастин огорчился. Такое пение он с радостью слушал бы гораздо дольше.

Шерша прибежала на террасу и кинула певчей птице несколько ягод, которые мигом оказались склеванными.