Когда мы спустились вниз, он натянул мне на голову капюшон.

— Теперь ты никто, — сказал он, скрыв лицо под собственным капюшоном. — И я никто. — Его зубы сверкали; это было все, что я увидела, когда он отвернулся, и его лицо утонуло в тенях.

Плащ был длинным, и я путалась в складках. Он торопил, я спотыкалась. Поначалу я злилась, а скоро пришла в ярость. Ярость была холодной; я чувствовала, как застывают ноги и мышцы. Мы шли сквозь толпу к воротам. У основания башни никого не было, кроме незнакомого стража. Бардрем ушел много часов назад, уверенный, что я вновь предала его или забыла. Сквозь ярость пробивалось отчаяние, но усилием воли я прогнала его. Я смотрела на Телдару и думала: «Не теперь».

Мы были почти у ворот. Я слегка замедлила шаг и почувствовала, как его рука на спине сжимает плащ. Я сделала вдох и вывернулась из его хватки. Стремительно бросилась вперед, сделав четыре длинных прыжка к воротам. Я заставила себя забыть, как безуспешно пыталась сделать то же много лет назад. Я ничего не помнила, думая только о том, чтобы вырваться на свободу, но в эту секунду меня толкнули, повалили на землю и с такой силой вдавили в грязь, что я не могла вздохнуть.

Он хохотал. Я чувствовала, как он смеется, лежа на мне, слышала его смех, когда он вставал, выпустив меня. Я тяжело дышала, кашляла, царапала землю и камни.

— Госпожа Бестолковая Провидица, — сказал он, стоя рядом на коленях. Я смотрела прямо на него. Его голову и лицо все еще скрывал капюшон.

— Что тут происходит? — Через плечо Телдару заглядывал стражник. — Вставай. И ты тоже, — кивнул он мне.

Телдару поднялся, натянув капюшон еще глубже.

— Прошу прощения, — сказал он чужим голосом с акцентом. — Это была глупая беготня. Мы уходим.

Я села, стряхнув с головы капюшон. «Я госпожа Нола, — попыталась сказать я. — А это мастер Телдару».

— Я из борделя, — проговорила я. — Помогите мне найти дорогу назад.

Стражник нахмурился, открыл рот, но Телдару засмеялся нервным резким смехом.

— Какая глупость, — он нагнулся и схватил меня за руку. — Идем, Джелис, — и потянул меня к воротам.

«Хватит, — думала я, пытаясь восстановить равновесие и собраться с мыслями. — Больше ничего никому не говори, не давай ему повода делать из тебя сумасшедшую. Есть другой путь, думай…»

Он остановился за воротами. Ухватил меня за руки выше локтей и притянул к себе. Любой, кто это видел, решил бы, что он собирается меня поцеловать, но вместо этого он отрезал:

— Хватит, Нола. Достаточно. Ты меня злишь. — И внезапно так крепко сжал мои плечи, что я вскрикнула. В ту же секунду он издал придушенный звук, и одна его рука упала.

Челюсти Борла сомкнулись на лодыжке Телдару. Я слышала низкое рычание пса и внезапно услышала воду в королевском фонтане, ее постоянный плеск, ее песню, которая иногда менялась, но никогда не заканчивалась.

— Борл! — резко закричала я. — Борл, прекрати! — поскольку в этом не было смысла: Телдару все еще крепко держал меня и не слишком удивился нападению. Но даже отпусти он мою руку, я должна была думать, а не бежать.

Борл меня не слышал — или не слушал. Он не разжимал зубов, его когти скребли землю между камнями мостовой. Телдару тряхнул ногой, и я увидела, как он напрягся, почувствовала, как сжались его мышцы. Через секунду он поднял свободную ногу и ударил. Его ботинок с глухим стуком врезался Борлу в бок — как будто полный мешок зерна упал на другой, — и пес с визгом отскочил. Он встряхнулся, зарычал, блеснув зубами и деснами, и вновь прыгнул на Телдару, царапая и разрывая плащ и плоть под ним. Еще один удар — на этот раз Борл упал на спину. Он перекатился, но нога Телдару уже била его по ребрам, еще раз, и еще. Меня он отпустил. Я схватила его и изо всех сил потянула от Борла. Он снова ударил, я услышала хруст, будто сломалась ветка, и Борл опустился на камни.

Телдару яростно смотрел на него. Он тяжело дышал, по лицу стекал пот (его капюшон сполз, хотя не открыл голову целиком). Он улыбнулся и взял меня за руку. Его пальцы мягко переплелись с моими, но он продолжал смотреть на пса, который неподвижно лежал на земле: только грудная клетка поднималась и опускалась. Борл скулил — еще один звук, как вода, но гораздо тише. Телдару погладил мою ладонь. Я не шевелилась.

Он свистнул. Этим сигналом — три коротких низких свиста и один длинный, высокий, — он подзывал к себе Борла раньше. Борл дернулся, пытаясь встать, но не смог. Он тянул голову к ноге Телдару, впустую щелкая зубами. Тот вновь засвистел, очень тихо, затем хмыкнул и отвернулся. Он поднял сумку и повел меня по дороге (вначале он немного хромал, но это было недолго), и я пошла, размышляя. Пытаясь размышлять. В белой звенящей тишине моего сознания должно было найтись то, что подскажет следующий шаг.

Когда мы сошли с дороги, ведущей к замку, нам встретилось всего несколько человек. Мы прогуливались как пара влюбленных, рука в руке, ища свет звезд вместо тусклых городских огней. И звезды были — когда дорога становилась ровной, я запрокидывала голову, чтобы на них взглянуть. Днем я смотрела, как на восточной дороге исчезают кареты. Днем я касалась статуэтки на маленьком круглом столе в покоях короля Халдрина. Днем я умоляла Бардрема дождаться меня, и он сказал «да, хорошо, может быть». Теперь я держала Телдару за руку и не могла представить свет солнца.

Мы шли по городу извилистым путем. Дома и площади сливались в одно целое. «Думай, — с каждым шагом твердила я. — Должен быть способ — только думай, глупая женщина».

Теперь мы были у городских ворот. Восточные, заметила я и не удивилась: по этой дороге мы ходили прежде. Привычный путь. Телдару поговорил с одним из стражников, тот позвал другого, и под скрежет механизмов и цепей ворота открылись. Я вновь не удивилась. Когда мы отошли от стен, Телдару внезапно обернулся. Он выглядел хмурым. Я тоже посмотрела назад, но не увидела ничего, кроме темного силуэта города и пустой дороги. Мы двинулись дальше, уходя в шелестящую траву, к высоким склоненным деревьям. Прежде, идя этим путем под солнцем, я чувствовала на плечах вес неба; теперь оно хотело подцепить меня и унести ввысь. Только пальцы Телдару держали меня на земле.

— Прости, — наконец, сказала я, потому что теперь, как мне казалось, знала, что делать.

Он покосился на меня. Капюшон был опущен, волосы сверкали серебристым в свете звезд.

— Я больше не буду сопротивляться. Я просто боюсь. Того, что может случиться с королем и Земией. Того, что я могу сделать вместе с тобой. Это… слишком огромное. Не для тебя, но ты же понимаешь лучше, чем я.

Он остановился, и я вместе с ним. Приложил ладони к моим щекам, поднял голову и заглянул в глаза.

— Конечно, — медленно сказал он. — Этого и следовало ожидать. — Его пальцы коснулись моей нижней губы и замерли. Я не шевелилась. — Но, — продолжил он, слегка улыбаясь, — ты всегда была очень сильной. Скоро ты узнаешь мои планы и свою роль.

Мы сделали еще несколько шагов. Я надеялась, что моя рука не вспотеет, выдав меня.

— И вот еще что, Нола, — сказал он легко, едва ли не радостно, — если ты мне лжешь, я тебя покалечу. Сильно, хотя и поправимо. Впрочем, наверняка ты это знаешь.

Мне удалось улыбнуться и сжать его ладонь. Мы отправились дальше, к гробнице Раниора.

Даже на расстоянии холм выглядел выше, чем в последний раз: обман зрения из-за темноты или страха. Когда я посмотрела на вершину, мне показалось, что камень падает, и я вздрогнула.

— Ну-ну, — сказал Телдару. — Мы ведь уже это делали.

— Конечно, — я засмеялась, словно от смущения.

Огней мы не зажигали, но он без колебаний вел меня внутри холма. «Что теперь? — думала я. — Покажи хотя бы образ, одно быстрое видение, намек на Узор и Путь». Но вокруг была только глубокая, влажная темнота и его рука в моей.

Я поднялась за ним по ступеням к внутренней двери. Он повернулся, мгновение постоял и провел рукой по моим волосам. Я слышала, как он вздохнул, подумала, что он собирается что-то сказать, но он просто открыл дверь.