Израиль и Иудея

Михей был четвертым великим пророком VIII в. до н. э., современником Исаии, Осии и Амоса. И подобно Амосу, являлся иудейским провинциалом. Его описание как Морасфитина указывает на то, что он был уроженцем Моресеф-Гафа, города, который находился примерно в двадцати пяти милях к юго-западу от Иерусалима, вблизи границы с филистимской территорией.

То, что Михей начинает с предупреждения о разрушении Самарии, указывает на то, что ранние отрывки книги задним числом датируют разрушение этого города Саргоном как произошедшее в 722 г. до н. э. Позже он осуждает разложение священства Иудеи и от лица Бога говорит:

Этот стих был процитирован через век в Книге пророка Иеремии, в то время, когда этому пророку угрожала опасность линчевания за его Храмовую проповедь. Те, кто защищал его, указывали на то, что Михей, подобно Иеремии, предсказал разрушение Иерусалима и не был казнен.

Пророчество Михея, которое, как указывалось, было во время Езекии, возможно, давалось в отношении предстоящей осады Иерусалима Сеннахиримом. Если это так, то оно исполнилось не полностью, поскольку Иерусалим не был разрушен. Может быть, использование цитаты во время Храмовой проповеди Иеремии служило также цели успокоения возмущенного народа посредством напоминания им, что пророчества о гибели не должны восприниматься слишком серьезно.

После видения разрушения Михей переходит, как это принято у пророков, к описанию идеального государства будущего и предсказанию пришествия Мессии. Есть некоторые предположения, что мессианские главы Книги пророка Михея были позже дополнены высказываниями пророка времен Езекии и что эти добавления произошли через полтора века после плена. В конце концов, именно в период плена мессианская надежда стала особенно интенсивной.

Одним из свидетельств в пользу этого является упоминание о Вавилоне как месте изгнания для «дщери Сиона»:

Во времена Михея врагом была Ниневия, а не Вавилон. Если это упоминание не воспринимать как боговдохновенное пророческое видение будущего, то очевидно, это пророчество указывает на более позднее свое происхождение, чем времена Михея.

Михей упоминает о Мессии в стихе, который стал знаменитым в более поздние столетия:

Если этот стих появился во время плена, то вполне может быть то, что Вифлеем-Ефрафа намеренно используется как символическая ссылка на дом Давида через называние места его рождения. Любое прямое упоминание о пришествии нового царя из рода Давида могло бы вызвать подозрение вавилонян в попытке измены. Если это так, то это предсказание об идеальном царе, происходящем из рода Давида, который теперь, через низложение и заключение, стал «малым между тысячами Иудиными». (В Исправленном стандартном переводе это место читается «малым… между кланов Иуды».)

«Происхождение», которое «из начала, от дней вечных» относилось бы к тому, что этот род был древним, восходящим к началам монархии, существовавшей столетиями ранее. Термин «вечный» рождает впечатление о Мессии, который извечно существовал с Богом. Однако слово «вечный», по-видимому, плохой перевод, и в Исправленном стандартном переводе этот отрывок читается так: «чье происхождение — от начала, от дней древних», то есть без значения чего-то большего, чем историческое происхождение.

Несмотря на предложенную мною здесь интерпретацию, стих Мих., 5: 2 стали трактовать буквально как описание того места, где должен был родиться Мессия. Ожидали, что Мессия, подобно своему предку Давиду, должен был родиться в Вифлееме.

Михей в своем видении мессианского будущего предсказывает то время, когда мечи перекуют на орала и война прекратится — почти точно такие же слова использует Исаия.

Поскольку эти два пророка — современники, трудно сказать, Исаия цитировал Михея или Михей цитировал Исаию. Возможно, этот отрывок является высказыванием времен плена некого безымянного человека, который более поздние редакторы помещали в Библии по-разному; кто-то приписывал это Исайе, а кто-то — Михею, что породило противоречие, которое так никогда и не было сглажено.

Книга пророка Михея, подобно Книге пророка Исаии, осуждала несправедливость богатых по отношению к бедным и поддерживала ту точку зрения, что религия по своей сути — не ритуал. В очень известном отрывке автор Книги пророка Михея определяет то, что считается сущностью истинной религии:

Эта книга из трех глав посвящена победной песни радости по поводу предстоящего разрушения Ниневии:

Местоположение города Елкос неизвестно, хотя некоторые говорили, что он находился к юго-западу от Иерусалима в окрестностях Моресеф-Гафа, родного города Михея.

Книга, в которой падение Ниневии трактуется как неизбежность, была, вероятно, написана около 612 г. до н. э., когда город был взят союзническими войсками Халдеи и Мидии.

Значение слова «Хуссав»[106] неясно. Если это не какая-то ошибка переписчика, то это может быть символическое название Ниневии; или оно может относиться к какой-то ассирийской богине или идолу; или даже к царице Ниневии. В Исправленном стандартном переводе этот отрывок переведен так: «…Дворец — в страхе; его владычица раздевается…»

Об этом пророке ничего не известно, так как первый стих этой книги просто говорит:

Упоминание об Аввакуме в «Виде и Драконе»[107] можно, конечно, совершенно не принимать во внимание.

Эта краткая книга должна, очевидно, быть датирована временем вскоре после миссии Наума, примерно 605 г. до н. э. Ниневия пала, и теперь халдеи представляют великую опасность, на которых, как обещается, обрушится гнев Божий. Эта точка зрения основывается фактически на одном-единственном стихе. Когда Аввакум жалуется Богу на злодеяния, творимые в Иудее, он уверен, что обязательно последует наказание: