— Все остынет, — сказал мальчик.

Ричиус вздохнул.

— Ну и что? Когда она последний раз ела что-то свежее, оно, наверное, еще дергалось. Думаешь, она будет недовольна тем, что фазан холодный?

— Я могу отнести его обратно на кухню.

— Ни к чему. Пожалуйста, помолчи. Хорошо?

Прислужник начал извиняться, но Ричиус вообще забыл о нем. Через его плечо он увидел спускавшуюся по лестнице Дьяну. Охваченный волной предвкушения, он встал, чтобы встретить ее. Она была великолепна. Нежно-розовые румяна на ее белом лице великолепно сочетались с ослепительно алым платьем. Ее глаза сверкали от возмущения. Она плыла вниз по лестнице бесшумно, как призрак, и не смотрела на него, пока не спустилась. Ричиус услышал, как По в изумлении присвистнул. Рот его растянулся до ушей.

На лице Дьяны не было ни улыбки, ни радости, лишь затаенная готовность к сопротивлению. Холодная и неприступная, она подняла глаза и посмотрела на Ричиуса. А когда ее взгляд остановился на богатом столе, который он для нее приготовил, на лице ее отразилось глубочайшее потрясение.

— Привет, — сказал Ричиус и протянул ей руку. — Спасибо, что пришла.

Музыка, запах фазана и восковых свеч — все это затронуло ее чувства, как он и предвидел. Она стояла, ошеломленная. Затем перевела взгляд на мальчика-прислужника, готового придвинуть ее стул к столу, и на губах ее появилось некое подобие улыбки.

— Что это?

Она не дотронулась до руки Ричиуса, но хотя бы не отшатнулась от него. Ричиус вздохнул.

— Это — извинение, — ответил он.

— Чтобы загладить то, что ты сделал, Кэлак, всего этого мало. Я здесь только потому, что меня заставил прийти Тендрик. Он сказал, ты хочешь поговорить со мной. Зачем?

— Вот об этом мы тоже можем поговорить, — непринужденно произнес Ричиус и махнул рукой в сторону прислужника. — Ты сядешь со мной?

Она молча прошла к стулу. Ее губы скривились от голода. Ричиус внутренне улыбнулся: это похоже на искусно устроенный капкан. Ему надо говорить по-ангельски, а двигаться по-змеиному. Он сел напротив Дьяны, и та бросила на него мгновенный взгляд. Мелодия лютни не могла заглушить бурчания у нее в животе. Но вот ее лицо окаменело, и она оттолкнула тарелку.

— Я не голодна!

Ричиус сделал вид, что согласен.

— Правда? Я тоже. На самом деле мне хотелось просто поговорить с тобой. Нам не обязательно все это есть.

Он уловил промельк разочарования на ее лице.

— Это взятка. Так знай же — меня не купишь. Пусть я шлюха, но я не дура.

— Мне не нравится это слово. Не называй себя так. Какой-то миг ему казалось, что она встанет и уйдет. Но она посмотрела на стол и вздохнула.

— Почему я здесь? Тендрик сказал тебе, что я больше не лягу с тобой в постель?

— Сказал, — подтвердил Ричиус. — Я хотел увидеться с тобой не для этого.

— Тогда для чего?

— Чтобы поговорить. Сказать, как я сожалею о том, что сделал. — Он прикоснулся к щеке, словно напоминая себе, как больно она его расцарапала. — Этим утром, когда ты от меня убежала, я пытался сказать тебе, как мне стыдно за то, что я отнял у тебя девственность. Я поступил нехорошо. Но я, правда, не знал. Клянусь, если б я знал, то ни за что бы этого не сделал.

— Тогда это сделал бы кто-нибудь другой, — просто ответила она.

— Почему? Почему ты вообще оказалась здесь?

— Ты задаешь слишком много вопросов, — отрезала девушка.

Ричиус пожал плечами.

— Ты меня заинтересовала. Мне хотелось бы понять, почему ты меня так ненавидишь. Ты называешь меня Шакалом, но ты меня не знаешь. Я тебе не враг.

— Враг! — решительно возразила она. — Ты губишь. Я знала людей в той деревне. Многие теперь мертвы. Их убили твои люди. Вот почему я тебя ненавижу. Вот почему ты Кэлак.

— Ты ошибаешься. Ту деревню сожгли не мои люди. И приказ отдавал не я. Никто из моего отряда никогда не стал бы вредить тебе или твоему народу.

— Я видела тебя там, — парировала она. — А в долине Дринг главный нарец — это Кэлак. Даже дролы так говорят.

— Но это был не я, — настойчиво повторил Ричиус. — Я остановил грабежи и пожары. Я же спас тебя от того мерзавца, помнишь? Тебе следовало бы ненавидеть его, а не меня.

— Ты убиваешь трийцев. Я знаю это.

— Я убиваю дролов, — запротестовал Ричиус. — Я не горжусь этим, но я убиваю тех, кто пытается убить меня. Не думай, будто мне это нравится. Что бы твои люди ни говорили обо мне, я не мясник. Ни в коей мере. — Он снова вспомнил Динадина и сник. — Я просто застрял здесь.

Девушка все так же скептически смотрела на него.

— Ты извинился. Теперь мне можно уйти?

Ричиус не знал, что ей ответить. В конце концов он кивнул и произнес:

— Да, если желаешь. Но мне хотелось бы, чтоб ты не уходила. Я предпочел бы сегодня не оставаться один.

Она несколько смягчилась. Посмотрела на еду и вновь на Ричиуса.

— Мы можем не разговаривать, если ты не хочешь говорить, — с надеждой сказал он. Он чувствовал, что готов расплакаться, хотя и не понимал почему. — Мы вообще можем ничего не делать — просто слушать музыку.

Лицо ее вдруг стало несчастным.

— Я голодная.

Ричиус с сочувствием посмотрел на нее.

— Я тоже.

В дополнительных поощрениях Дьяна не нуждалась. Она придвинула к себе тарелку, дождалась, чтобы Ричиус сделал то же, потом взялась за вилку и оторвала кусок фазана. Они оба отведали птицу, великолепно приготовленную кухаркой Тендрика. Вскоре девушка будто посоловела. В Экл-Нае было очень плохо с продуктами, а она была так худа! Ричиус слишком хорошо знал симптомы недоедания — сейчас они были налицо. Динадин, конечно, прав. Ему действительно хочется ее спасти.

Лютнист играл тихую мелодию. Он бросил принцу ободряющий взгляд.

Они ели молча. Ричиусу было приятно уже то, что она рядом. Но вдруг она перестала есть. Положила вилку на стол и посмотрела на него. Он в этот миг пил вино и поймал ее взгляд сквозь стекло бокала.

— Что случилось?

— Ты был прав, — сказала она. — Ты действительно спас меня. Я это знаю. — Следующее слово она выговорила с огромным усилием: — Спасибо.

— На здоровье. А тебе спасибо за то, что ты осталась со мной. Я говорил правду. Я больше не причиню тебе боли. Если я сделал тебе больно вчера, ну… мне очень стыдно.

— Болело совсем немного. Уже прошло.

— Хочешь вина? — спросил Ричиус, желая продолжить разговор. — Оно хорошее.

Она тотчас насторожилась.

— Нет. Никакого вина!

— Тендрик сказал, тебя зовут Дьяна. Очень красивое имя. На моей родине многие женщины носят его. Это имя и трийское тоже?

— Меня так назвал отец.

Дьяна не стала больше ничего объяснять.

— Ты сказала мне, что пришла в Экл-Най вчера. Ты пришла из долины?

Ее губы странно задрожали.

— Да, из долины.

— Почему? В деревне были большие разрушения?

Внезапно выражение печали на ее лице сменилось гневом. Она встала.

— Мне надо идти.

— Подожди! — воскликнул Ричиус, вскочив одновременно с ней.

— Я должна уйти. — Девушка была уже почти у лестницы, когда Ричиус догнал ее. Она повернулась к нему. Глаза ее сверкали. — Не ходи за мной! Оставь меня в покое! Я не могу быть с тобой!

— Я не хочу делать тебе больно, клянусь! Мне ничего сегодня от тебя не нужно. Только твое общество.

В его словах прозвучало нечто такое, что остановило ее. Может, болезненное одиночество, прозвучавшее в его голосе, а может, просто желание наесться. Ричиус не знал, в чем дело, но, когда он снова открыл глаза, она все еще стояла перед ним.

— В той деревне была моя двоюродная сестра. Сестричка. Совсем ребенок. — Она обхватила себя руками за плечи. — Она погибла.

В эту секунду Ричиус понял, почему она излила на него столько яда. Он почувствовал себя грязным, испачканным хуже самого гадкого пса. Музыка смолкла. Дьяна стояла перед ним, кипя гневом. Ричиус сделал к ней шаг и протянул руку, едва коснувшись ее запястья кончиками пальцев.

— Мне очень жаль, — беспомощно произнес он.