Девочка скорчилась между Троском и Динадином, ее взгляд испуганно метался от одного к другому. Динадин смотрел на нее. Троск извлек из голенища кинжал с рубином на рукояти.

— Я не стану, — с трудом выговорил Динадин. — Вы меня не можете заставить это сделать.

— Почему? — поинтересовался Троск. — Не любишь дам, Лоттс? Может, ты просто ждал, когда мы найдем смазливого мальчишку? Тебе этого надо? Мальчика?

Полковник пнул девочку, пододвигая ее к Динадину. Она вскрикнула и подползла к нему, цепляясь за его брюки и жалобно скуля. Динадин тоже застонал, пытаясь отстраниться, избавиться от ее страдальческих глаз и мольбы. Ему хотелось убежать, оставить их в этом жалком домишке и спрятаться так, чтобы Троск больше никогда не смог его найти. Но девочка продолжала цепляться за него.

— Действуй! — потребовал Троск. — Возьми ее, если ты настоящий мужчина.

— Нет, я не стану. Вы слышали? Не стану!

Троск продемонстрировал Динадину свой кинжал.

— Советую не отказываться, — предупредил он, наклоняясь. Поднял голову старика и приставил кинжал к горлу. — Или…

— Не надо! — взмолился Динадин. — Пожалуйста, не делайте этого!

— В чем проблема? — гневно вопросил Троск. — Ты ведь мужчина, правда? А она — девчонка. Бери ее!

— Полковник…

— Бери ее, хорек несчастный, или, Бог свидетель, этот гог умрет!

Старик не шевелился. Он смотрел на Динадина сквозь пелену крови. Троск удерживал его разбитую голову. Девочка по-прежнему сидела у ног Динадина, плача и умоляя о пощаде. Динадин протянул к ней руку.

— Перестань, — утешал он ее. — Ради Бога, перестань. Я не буду ничего с тобой делать. Не буду.

— Ну же, Лоттс, — требовал полковник, — давай!

— Нет!

Троск вздохнул.

— Боже, что за упрямец! Ну ладно, как хочешь.

Он провел кинжалом по морщинистой шее старика. Триец потрясенно выпучил глаза. Троск отпустил его голову, и он упал на пол. Пальцы его хватали воздух и тянулись к девочке. Та теперь отчаянно кричала. Тошнота подступила к горлу Динадина. Он заметил, что Троск смотрит на него с отвращением и тянется к девочке. Динадин вознамерился помешать ему, но прежний страх пригвоздил его ноги к полу. Полковник снова сгреб ее волосы и, заставив встать, отбросил к стене.

— Так лучше? — с укоризной спросил он.

Динадин был не в состоянии ответить. Он давился рвотой и вытирал ее рукавом.

— Ты ее не спас, идиот! — рявкнул Троск. — А теперь, я думаю, мы все займемся ею по очереди. Кроме тебя, конечно. Ты можешь пойти и отыскать себе мальчика, если тебе нужен он.

Полковник отвернулся и направился к стене. Рядом с девочкой лежал предмет, который она так усердно пыталась сохранить, — статуэтка из золота и серебра. Троск поднял ее, повертел в руках, а потом вернулся к Динадину и вручил статуэтку ему.

— Держи. Это может оказаться чем-то полезным. Вынеси отсюда и отдай легионерам. Как тебе кажется, справишься с этим?

Динадин мог только молча кивнуть. Он бросил последний взгляд на испуганную девочку, с болью в сердце думая о том, что ее ожидает, потом — на трийца с перерезанным горлом. Старик наконец перестал дергаться. Река крови текла по неровному полу. К Динадину вернулся голос.

— Полковник…

— Убирайся с глаз моих! — бросил Троск, отвернувшись.

Динадин постоял заторможенно, потом попятился. Голова пульсировала нестерпимой болью, и он с трудом нашел дверь. Воздух был полон гари. Снова раздавались леденящие душу мольбы девочки. Динадин бросился прочь от дома, забыв своего коня, зажимая рот рукой. Он мчался к центру деревни, где были легионеры и толпа ребятишек, рыдающих женщин, молчаливых мужчин. Он бежал так стремительно, что не заметил возникшей у него на пути фигуры зеленого с золотом всадника, пока не столкнулся с ним. Динадин поднял голову и взглянул в его лицо.

— Барон Гейл! — пролепетал он. — Извините, милорд. Я вас не заметил.

Блэквуд Гейл презрительно оглядел его.

— Лоттс, кажется?

— Да, сэр, — подтвердил Динадин. — Из Зеленой бригады.

Барон указал на зажатый в руке Динадина предмет.

— Что это?

Динадин замялся. Он не знал, что именно держит в руках, — ведь он даже не посмотрел на статуэтку. Поспешно изучил ее и обнаружил, что на самом деле она воспроизводит мужчину и женщину. Видимо, это были божества.

— Давай сюда! — нетерпеливо приказал Гейл.

Динадин с сожалением передал статуэтку барону. Гейл мимолетно взглянул на нее, царапнул поверхность ногтем и досадливо хмыкнул.

— Очередной трийский хлам, — заключил он. — Тебе известно, что мы тут делаем, Лоттс? Мы пытаемся спасти нашего императора. Это… — он бросил статуэтку в грязь, -…бесполезная дрянь.

И проскакал мимо арамурца, даже не взглянув на него. Динадин подождал, когда барон скроется из виду, затем подобрал статуэтку. Осторожно подняв к солнцу, смахнул с нее грязь. Статуэтка засверкала в лучах: две фигурки, изящные и ослепительные, — одна из золота, вторая из чистейшего серебра. Ради этой святыни девочка рисковала своей жизнью — ради куска драгоценного металла, который в империи не имел цены. Но для Динадина статуэтка имела другую ценность. Он решил, что сохранит ее — и при первой возможности отомстит.

— Я не забуду тебя, девочка, — с трудом выговорил он и поплелся обратно к своему коню.

Через десять дней после отъезда из Фалиндара Ричиус и Дьяна добрались до долины. Во второй половине одиннадцатого дня они перевалили через вершину холма, и их взорам предстал замок Дринг.

Сначала, правда, они увидели не сам замок, а его сторожевую башню, высоко вознесшуюся над кронами деревьев, окружавших ее основание: она тянулась к небу, словно гигантская каменная рука. Для обоих это было долгожданное зрелище, и они любовались бы им, не будь они такими усталыми. Долгий путь из цитадели измотал и воинов — при виде сторожевой башни все облегченно вздохнули.

— Наконец-то! — изрек Ричиус, радостно хлопнув Огня по холке. — Вот она, парень! Мы добрались до места.

Лица окружавших его воинов осветились торжествующими улыбками. Дьяна высунулась из кареты, чтобы лучше видеть башню. Цилиндрическое сооружение блестело вдали, и его многогранная поверхность переливалась, будто драгоцелный камень. Ричиус подскакал к карете.

— Впечатляет, — заметил он. — На какое-то время здесь будет наш дом.

— Надеюсь, не очень надолго. Здесь слишком уныло.

— Ну не знаю, — не согласился он с Дьяной. Ричиус ощущал тепло, исходившее от этого примитивного каменного строения. — Пожалуй, мне эта башня нравится. Она напоминает мой родной дом в Арамуре.

Форис бросал своим людям отрывистые приказы. Один из них выехал из цепочки и галопом понесся вниз по склону. Дьяна увидела на лице Ричиуса недоумение.

— Он сообщит всем, что мы близко, — объяснила она. — Готовься, Ричиус. Нас будут ждать.

— Ждать? Что ты имеешь в виду?

— Не знаю. Форис просто велел ему все приготовить. — Она хитро улыбнулась. — Может, они захотят устроить тебе встречу. Ричиус недоверчиво хмыкнул:

— Как же! А может, мне следовало остаться в Фалиндаре.

Оба рассмеялись, но Ричиус все равно почувствовал, как по телу пробежала нервная дрожь. Он оказался в долине Дринг и вот-вот переступит порог дома Фориса!

— Мне надо проинспектировать линию обороны, — мрачно сказал он. — Проверить, как выполнили люди Фориса то, о чем я просил.

— Завтра, — ответила Дьяна. — Времени на это хватит. Сегодня мы отдыхаем. И в настоящих постелях!

— Гм, звучит заманчиво. Хорошо, тогда завтра. Если у Фориса не будет для меня иных планов.

Дьяна строго посмотрела на него.

— Планы военачальника не имеют значения, Ричиус. Главное — чего хочешь ты. Помни: теперь это твое сражение.

— Но долина по-прежнему принадлежит ему, Дьяна. Я не желаю идти ему наперекор. Тарн предостерегал меня от этого.

— А еще Тарн хотел, чтобы командовал здесь ты. Не давай Форису себя запугать, Ричиус. А он это сделает, если будет возможность.