Она резво спустилась по лестнице, чуть ли не бегом миновала грязный зал и вынырнула из чугунных ворот, не встретив ни души. После осады долины в замке осталась только горстка воинов, да и те раненные. За ними ухаживали овдовевшие трийки. Оказавшись на воздухе, Дьяна устремилась к группе разбитых статуй за замком. Небо еще было серое, и в полумраке ей не сразу удалось найти тропу. В конце концов тропка обнаружилась в тени большого вяза. Дьяна углубилась в лес.

Идти по узкой сумеречной тропинке оказалось не так легко. Дьяна смотрела вниз, вытянув руку вперед. Над головой нависали густые переплетения ветвей, создавая преграду солнечным лучам, но она знала, что расстояние до цели невелико. Вскоре послышалось журчание ручья. Затем меж деревьев показался просвет, а в нем — поляна, где в лучах солнца искрился поток воды. Дьяна поспешила к нему, но остановилась, заметив на фоне леса какую-то фигуру. Ею оказалась Наджир, она сидела понурившись над валуном и обводила пальцем свое имя. Дьяна наблюдала из-за дерева. На холодный камень ручейком струились слезы, ветер чуть шевелил слипшиеся пряди волос. На ней была та самая сорочка, в которой она отправилась к Ричиусу в спальню. Ткань нежно облегала ее тело, стараясь защитить от утренней прохлады. На лице застыло выражение опустошенности. Она обводила буквы одну за другой — а потом начинала снова. Дьяна вышла из своего укрытия.

— Наджир! — окликнула она несчастную.

При ее приближении женщина медленно подняла голову. Дьяна положила руку ей на плечо. Шелк и кожа были холодны как лед.

— Что ты здесь делаешь?

— Видишь мое имя? — бесцветным голосом спросила Наджир, показывая на буквы. — Его написал Форис.

— Наджир, ты совсем заледенела! Пойдем домой.

— Здесь так красиво. Форис часто приводил меня сюда, когда мы были моложе. Мне здесь хорошо.

Дьяна наклонилась и взяла ее за руку.

— Ты не одета для прогулки, Наджир. Пойдем. Вернемся домой, тебе надо переодеться.

Наджир вырвала руку.

— Я хочу остаться здесь.

— Наджир, что с тобой? Ты сидела здесь всю ночь?

— Да, всю ночь. Мне хотелось побыть одной. Я не хотела видеть Кзлака. И тебя.

Дьяна села рядом с женщиной и обняла ее за плечи.

— Что случилось? — встревоженно спросила она. — Неужели он…

Она не договорила, но Наджир поняла, о чем речь.

— Нет, — ответила она, — нет. Может, он и стал бы, но я закричала и испугала его. А потом убежала. По-моему, он хотел, чтобы я ушла. — Она повернулась к Дьяне: от возбуждения у нее расширились зрачки. — Он сумасшедший, Дьяна! Кэлак сумасшедший.

Дьяна негодующе выпрямилась.

— Ему… нелегко.

— Тебя там не было. А я знаю. Я видела его глаза.

— Разве он сделал тебе что-то плохое?

Наджир отвела взгляд.

— Нет. Он просто за мной наблюдал. Не думаю, чтобы он мог причинить мне боль. Он такой…

— Добрый? — подсказала Дьяна.

— Одинокий, — поправила ее Наджир.

Она опустила голову и снова заплакала. Громкие рыдания рвались у нее из самого сердца. Дьяна крепче обняла ее, покачивая и нашептывая ласковые слова, пока слезы не унялись. Наджир вновь обрела способность говорить.

— Я больше так не могу! Не могу! Кэлак мне не господин. И никогда им не будет. Я… — Она захлебнулась рыданием. — Я хочу, чтобы вернулся мой муж!

Дьяна дала ей выплакаться, но в душе ликовала. Ричиус отверг ее подругу. Наджир считает его сумасшедшим, но это не так. Им движет не безумие. Дьяне приходилось видеть озверевших мужчин, которые не обращали внимания на протесты женщины. Но не Ричиус. Более надежного человека она не встречала.

— Ты разрешишь мне увести тебя домой? — снова спросила Дьяна.

Женщина не ответила.

— Наджир, тебе надо согреться, иначе заболеешь. Пожалуйста, давай вернемся. Я уложу тебя в постель. Ты совсем измучилась.

— Я не хочу его видеть! — голосила Наджир. — Я не могу с ним быть, Дьяна. Не могу!

— Успокойся, Наджир. Тебе нечего бояться. Ричиус не станет навязывать тебе близость, ты это знаешь. Вспомни: ведь это ты вчера настояла, чтобы он впустил тебя.

— Я ошиблась! Лучше мне вообще не иметь господина, чем его. Пожалуйста, Дьяна. Передай ему это от меня.

— Да? И что тогда с тобой будет? И с твоими детьми? Нет, Наджир, Ричиус тебе нужен. Теперь он стал правителем долины.

Женщина помрачнела.

— Им должен был стать Джарра, — с горечью молвила она.

— А стал Ричиус. И если ты не хочешь, чтобы он к тебе прикасался, он не будет. Даю тебе слово. Но ты знаешь, что с тобой произойдет, если ты останешься без господина. Ты станешь добычей любого, кто заявит на тебя права. И Ричиус не сможет этому помешать, потому что ты откажешься от верности ему.

— Я не знаю, что делать, Дьяна! — простонала Наджир. — Я его боюсь!

— Ты сама заставила меня отвести тебя к нему, Наджир. Я сделала это ради тебя. Поверь, он не причинит тебе вреда. И пойми: он не хотел становиться правителем — но у него не было выбора.

— Он может уехать! — в сердцах бросила Наджир.

— Может, — согласилась Дьяна. — И может забыть то, о чем его просил Форис перед смертью; отвернуться от тебя и твоих детей, отдать тебя какому-нибудь жестокому фермеру и предоставить долину междоусобным распрям. Но он этого не сделает, потому что он — человек чести. — Дьяна встала, презрительно измерив Наджир взглядом. — Может, когда-нибудь ты это поймешь.

Дьяна пошла прочь. Вслед ей полетела отчаянная мольба Наджир:

— Дьяна, пожалуйста, подожди!

— Нет, Наджир, — отрезала Дьяна. — Ты хоть понимаешь, что я сделала для тебя вчера? Я люблю Ричиуса. Тебе это известно. Но ты заставила меня пойти с тобой к нему, чтобы он тебя защищал. А теперь ты захотела, чтобы он забыл о тебе, — и это после того, как я объяснила ему, что случится, если он это сделает! Нет, я на это не пойду.

— Дьяна, я не могу быть его женщиной! Мне невыносимо даже думать об этом!

— Тогда скажи ему сама, — холодно ответила Дьяна. — Я не желаю иметь к этому никакого отношения.

Она отвернулась и зашагала прочь. Однако едва сделала три шага, как в висках возникла обжигающая боль. Ноги подкосились, и она закричала, прижимая руки ко лбу и зажмурив глаза. Позади она услышала испуганный возглас Наджир, почувствовала тревожное прикосновение к своему плечу — но все равно осела на мокрую землю, ослепнув и скорчившись от мучительной боли. В ее мозгу гремел бестелесный голос. В ее сознании возникло размытое лицо Тарна — видение было одновременно плотским и ирреальным. Его рот двигался, сломанные зубы стучали, откусывая обрывки слов. Непонятные фразы прерывались звериным рычанием и гортанными звуками незнакомого языка. Дьяна попыталась встать. Туманные образы заполняли ее сознание. Она жалобно застонала. Руки Наджир были рядом, поддерживали ее.

— Дьяна, — услышала она издалека перепуганный женский голос. — В чем дело?

— Тарн! — с трудом выдавила она. Открыла глаза — и все равно увидела перед собой призрачное лицо мужа. — Это Тарн. Он здесь.

Джарра разбудил его, произнеся одно-единственное слово — «Дьяна».

Этого оказалось достаточно, чтобы Ричиус вырвался из объятий сна. Он шел за думакой по коридорам, торопливо застегивая рубашку. Грязь, принесенная со двора, колола босые ступни. Около ворот замка он увидел лежащую на земле Дьяну; Наджир держала ее голову у себя на коленях. Вокруг них собралась небольшая группа женщин, с любопытством разглядывавших ночную сорочку вдовы Фориса. Дьяна не открывала глаз. Наджир нежно гладила ее лоб.

— Боже, что случилось? — спросил Ричиус, проталкиваясь сквозь толпу. Он опустился на колени. — Дьяна, в чем дело? Тебе дурно?

Она содрогнулась и наконец открыла глаза.

— Тарн, — прошептала она. — Он возвращается.

Ричиус посмотрел на Наджир, но та лишь пожала плечами. Собравшиеся начали тихо переговариваться. Ричиус гневно обернулся.

— Убирайтесь все! — Он сделал знак думаке. — Джарра, гони их отсюда.