Но только не сегодня. Сегодня у нее разговор к хозяину Фалиндара, и ей нет дела до его драгоценного уединения. Она уже почти спустилась с лестницы, когда на ее пути возник Форис. Она остановилась. Форис тоже застыл на месте.

— Женщина, — прохрипел он, — я шел поговорить с тобой.

Дьяна гордо вскинула голову.

— Какая наглость! Там наверху мои личные покои.

— То, что мне надо тебе сказать, нельзя говорить при людях. — Военачальник взмахнул рукой, приказывая ей развернуться. — Возвращайся обратно в свою комнату. Мы будем говорить там.

— Не будем! — возмутилась Дьяна. — Что вам нужно, лорд Форис? У вас поручение от моего мужа?

У Фориса исказилось лицо.

— То, что я должен тебе сказать, я скажу от себя одного, женщина. И если ты предпочитаешь выслушивать мои оскорбления на лестнице, так тому и быть. — Военачальник сделал еще один шаг и оказался лицом к лицу с Дьяной. — Я должен буду увезти тебя в мой дом. Я должен буду тебя защищать. Тебе об этом сказали?

— Сказали, — подтвердила Дьяна, не скрывая своего отвращения. — Ну и что?

— Я хочу тебя предостеречь. Я знаю, ты питаешь чувства к Шакалу. Я знаю, ребенок от него. Но вот что я тебе скажу. Я не позволю тебе позорить своего мужа с этим преступником. Не позволю, пока ты под моей охраной. Тарн посылает тебя со мной, чтобы я мог тебя защищать, но я намерен защищать и его тоже. Теперь его честь в моих руках. Я не допущу, чтобы ты его позорила.

Дьяна заскрипела зубами.

— Что вы себе позволяете? — задохнулась она. — Не смейте говорить мне, о чем я должна думать, военачальник. Я — совершеннолетняя женщина.

Форис расхохотался.

— Да, вот он — огонь, о котором я наслышан. Ох, Тарн всегда был в тебя влюблен. Не могу понять почему. Для меня ты просто злобная шлюха.

— Убирайтесь с моей дороги! — Дьяна попыталась пройти мимо него.

Форис схватил ее за руку и прижал к стене.

— Я еще не закончил разговор!

— Закончили! — бросила Дьяна, вырываясь. — И не смейте больше ко мне прикасаться!

— А ты не смей дозволять, чтобы к тебе прикасался этот нарский пес, жена Тарна. Если он только попробует, я об этом узнаю. В моей долине мне известно все.

— Тогда вам следовало бы знать, что я не собираюсь сходиться с нарцем, — заявила Дьяна. — Мне известно, кто мой муж.

— Вот как? — рявкнул Форис. — Тарн слишком тебе доверяет. Я много лет предостерегал его на твой счет, но он отказывался меня слушать. А теперь он говорит мне, что я тебя не знаю, что ты женщина добродетельная. Но я не хочу тебя знать, шлюха. Я не хочу слышать твою отраву и не желаю, чтобы ты распространяла ее по моей долине.

— Можете не беспокоиться. У меня нет желания встречаться с вашими людьми.

— Вот и хорошо. Смотри, чтобы мои подозрения не оказались правдой. Если ты опозоришь Тарна — клянусь, я убью Шакала, даст мне Тарн свое благословение или нет. — Форис вперил в нее яростный взгляд. — И могу то же сделать и с тобой!

Не успела Дьяна ответить, как Форис Волк повернулся на ступеньке и сошел вниз, оставив ее одну. Она тоже сделала шаг вниз — и остановилась в растерянности: что она скажет Тарну? Иногда она забывала о своем положении пленницы, но стоило произойти чему-то вроде этого, как она снова начинала видеть решетку. Тарн останется равнодушен к ее жалобам. Он — хороший человек. В этом она не обманула Ричиуса. Он проявляет доброту, заботится о ней. Но он — ее владелец, и изменить это она бессильна.

И Дьяна медленно вернулась наверх, в свою просторную позолоченную клетку.

Дни накануне отъезда из Фалиндара Ричиус целиком посвятил разработке планов обороны долины Дринг. Он работал у себя в комнате до глубокой ночи. При тусклом свете свечи набрасывал карты и листал свой дневник, дабы учесть прошлые ошибки.

Тарн дал ему нелегкое задание: они с Форисом избегали друг друга, поэтому Ричиус вынужден был воспроизводить план местности, полагаясь исключительно на свою память. Но так как большую часть времени он провел в траншеях в самом центре долины, он ни разу не видел ее целиком. Даже в замке Дринг, находившемся там же, он никогда не был. Знал только, что траншеи окружены густым и неприветливым лесом, где всадники Гейла и боевые фургоны не будут представлять особой опасности. На юге раскинулись болота и топи — нарские войска определенно будут их сторониться. Форис со своими людьми получит там преимущество. А вот окраины долины, по большей части равнинные, открытые для всадников и григенов, оборонять будет нелегко. Эту территорию они, по-видимому, быстро потеряют.

Однако не следует отказываться и от защиты окраин, поэтому Ричиус начал разрабатывать сложную систему траншей и капканов для боевых фургонов и кавалерии. Противостоять всадникам возможно с помощью длинных копий, а от пламени огнеметов — прятаться за щитами. Во всех траншеях надо разместить лучников — они могли бы стрелять по пехоте, а боевым волкам Фориса не позавидуешь: им предстоит сражаться с чудовищными григенами. Ричиус записал все соображения на бумаге и отдал ее Тарну для вручения Форису. Однако военачальник долины Дринг хоть и не стал подвергать сомнению его планы, с явной неохотой передал их своим людям и отправил нескольких воинов домой с приказом начать работы, которые наметил Ричиус. Конечно, такая реакция Фориса на все происходящее накануне их отъезда в долину вызвала у Ричиуса глухое раздражение.

Тем утром он простился с Люсилером, который по приказу Тарна собрал воинов, остававшихся в крепости, и направился в отдаленные районы Таттерака, чтобы разыскать и уничтожить нарцев, высадившихся на их берегах. Прощание было грустным, и Ричиус расстроился еще сильнее. День он провел у себя в комнате: делал записи в дневник, скучал по дому и беспокоился о том, как Дьяна и Шани перенесут долгий путь. Она окажется единственной женщиной в их отряде, и ей нужно будет кормить девочку. Его очень тревожила проблема ее комфорта. Неприятные размышления прервал стук в дверь.

— Кто там? — Он отложил перо в сторону.

В ответ снова постучали. Ричиус застонал, поднимаясь с кресла, и открыл дверь. В коридоре стоял мрачный дрол-искусник, один из последователей Тарна. Он отдал Ричиусу записку и удалился, не сказав ни слова. Текст ее оказался очень простым: «Приходите поговорить со мной прямо сейчас». Подписи не было, но корявый почерк, который едва можно было разобрать, подсказал Ричиусу, что ее написал Тарн.

— Куда? — подумал Ричиус вслух.

Сунув записку в карман, он вышел из комнаты, закрыв за собой дверь. Скорее всего Тарн у себя в кабинете, изучает собственное собрание карт и книг. Он шагал по узкому коридору, ловя себя на мысли, что послание Тарна его удивило, но не обеспокоило. Утром искусник также собирался уехать и, вероятно, пожелал узнать, как далеко Ричиус продвинулся в своей подготовке. Ричиус не сомневался, что его планы удовлетворят дрола.

Завидев Ричиуса, дролские священнослужители, дежурившие в коридоре у дверей Тарна, расступились. Со времени совета в замке кипела бурная деятельность, так что редко можно было не натолкнуться в каком-нибудь коридоре хотя бы на одного вездесущего праведника. Теперь они окружали Тарна словно занавес и не позволяли никому отвлекать правителя, если только не были предупреждены о визите к нему. Ричиус прошел мимо, не обращая на них никакого внимания. Дверь в кабинет Тарна была закрыта. Оттуда доносились голоса. Ричиус наклонил голову и прислушался. Тарн что-то хрипло говорил по-трийски. Он задержался еще на секунду, гадая, кто может быть в комнате, и по-детски надеясь, что это окажется Дьяна. Но искусники наблюдали за ним, а потому он негромко постучал в дверь. Разговор мгновенно прекратился.

— Тарн, — вежливо молвил он, — это Ричиус. Послышалось какое-то шуршание и вслед за ним голос Тарна:

— Входите.

Ричиус опасливо открыл дверь. Тарн сидел за письменным столом перед кипой пергаментов и покосившейся стопкой книг. Повелитель дролов поднял голову и слабо улыбнулся. На его лицо падала тень человека, стоявшего у окна. Ричиус открыл дверь шире — его взору предстал Форис. Увидев Ричиуса, военачальник поморщился и презрительно скрестил руки на груди.