Боевой мастер стал отгонять любопытствующих. Ричиус склонился над Дьяной. Она была в испарине. В глазах горел лихорадочный страх.

— Дьяна, — мягко вымолвил он, — я с тобой. Скажи, что случилось. Что там насчет Тарна? Он с тобой говорит?

— Да, — ответила она, — и в то же время нет. Я его вижу, но ничего не понимаю. Он у меня в голове, Ричиус. Это больно, больно…

— Что больно?

— Он едет сюда. Он очень близко. С ним другие. Звери. Он говорит со мной, кричит…

— Успокойся. Не надо ничего говорить. Сейчас мы вернемся домой.

Он бережно поднял ее с земли, и она с трудом обхватила его за шею.

— Он не может говорить! — всхлипывала она. — Он пытается, но не может. Он болен, я это чувствую…

— Сейчас я унесу тебя в дом. Тебе станет лучше. Успокойся, успокойся…

— Совсем близко, — снова прошептала она. — Я должна его ждать.

— Жди его в постели.

Ричиус понес ее в замок.

Джарра и ошеломленная Наджир следовали за ним через зал и коридоры, пока не оказались у спальни, которую делили Дьяна и жена Фориса. Думака остался у порога, а остальные вошли, и Ричиус уложил Дьяну на кровать. Стянул с нее сапожки, укрыл одеялом и смотрел, как она снова закрывает глаза.

— Тарн меня ищет, — пролепетала она, задыхаясь, — но не может меня найти.

— Если он направляется сюда, то скоро здесь будет, — утешал ее Ричиус. — Постарайся отдохнуть. Я побуду с тобой. Ничего плохого не случится, даю тебе слово.

— Моя голова! Он в ней… Он не знает…

— Дьяна, пожалуйста, постарайся успокоиться. — Он приподнял ее голову и ласково погладил по волосам. — Не думай об этом. Я от тебя не уйду.

Он посмотрел на Наджир — та наблюдала за ними с печальным лицом. Когда их взгляды встретились, она отвернулась. Ричиус осторожно высвободился.

— Я буду рядом с тобой, — заверил он Дьяну, но встал с кровати и подошел к Наджир.

Как и минувшей ночью, когда она пришла к нему в комнату, он почти не заметил ее наряда. Теперь она казалась ему потерянной, напоминала скорее девочку, чем женщину. На ее лице были видны следы усталости и тревоги. Ричиус остановился перед ней и развел руки.

— Я очень сожалею о твоем муже.

Наджир беспокойно вздохнула и сказала что-то, но он не понял.

— Она просит, чтобы ты ее простил, — объяснила Дьяна.

Ричиус покачал головой.

— Мне нечего прощать.

Наджир просветлела. Она приблизилась к кровати. Женщины о чем-то пошептались, а потом Наджир склонилась над Дьяной и поцеловала ее в лоб. Дьяна тихонечко рассмеялась. Наджир выпрямилась и покинула комнату. Ричиус проводил ее взглядом до двери и вернулся к Дьяне.

— Что она сказала? — поинтересовался он.

— Она сказала, я была права насчет тебя. — Дьяна смотрела на него широко распахнутыми серыми глазами. — Я знаю, что ты ее не тронул, Ричиус. Я знаю, что произошло вчера ночью.

Ричиус нежно убрал прядь волос, упавшую ей на лоб.

— А ты? Как ты себя чувствуешь?

— Кажется, лучше. Тарн исчез. Я его не вижу. Но он меня звал, Ричиус, он меня искал. Что-то произошло. Он болен, он очень слаб. Его мысли не могли на мне сосредоточиться. Я ощущала его боль, его страх. Ох, Ричиус, что это такое?

— Не знаю, Дьяна, — честно признался он. — Но если он близко, мы это скоро узнаем. А теперь закрой глаза и постарайся уснуть.

Она покорно закрыла глаза и прижалась щекой к подушке. Вскоре ее объяла легкая дремота. Ричиус сидел у постели, тихо наблюдая за ней. Тарн близко. Он воспользовался магией, которой обучил Люсилера, чтобы проникнуть в мысли Дьяны, но почему-то не смог сфокусировать свои усилия и причинил ей страдания. Возможно, все обстоит именно так, как сказала Дьяна. Возможно, он болен и просит о помощи. А что это за звери, которые за ним гнались? Львы? Или они уже впились когтями в тело искусника, и мозг Дьяны уловил его последний крик?

Минуты незаметно превратились в час. Дьяна почти не шевелилась. Пряди вьющихся волос обрамляли ее лицо, дыхание стало глубоким и спокойным. Ричиус перешел с кровати на неудобный деревянный стул в углу комнаты. Он ждал ее пробуждения, но хотел, чтобы она еще поспала. Прошедшая ночь оказалась для нее необычайно тяжелой. Такой же она была для него — и, конечно, для Наджир. Когда Дьяна проспала два часа, Наджир заглянула в комнату — проведать подругу. Она улыбнулась, увидев, что Дьяна спит, поклонилась Ричиусу и ушла. Она была единственной посетительницей, пока не пришел думака Джарра.

Старый боевой мастер тихо стукнул в дверь, но не стал дожидаться разрешения войти, а сразу открыл дверь. Он подошел к Ричиусу, увидел спящую Дьяну и прошептал на ухо своему новому господину одно слово:

— Тарн.

При звуке этого имени Дьяна беспокойно зашевелилась. Ричиус с недоверием уставился на Джарру.

— Тарн? Он приехал?

Джарра кивнул и указал пальцем вверх.

— Уасит тоа.

— Сторожевая башня? — догадался Ричиус.

— Да, — сонно прошептала Дьяна, открыв глаза. — Они увидели его со сторожевой башни. Он едет сюда.

Джарра продолжал говорить, обращаясь то к Ричиусу, то к Дьяне. При этом он лихорадочно жестикулировал. Дьяна села на кровати, изумленная его словами. Боевой мастер так быстро сыпал словами, что Ричиус ничего не успевал разобрать.

— Что он говорит? — нетерпеливо спросил он.

— Тарн идет со львами, — ответила Дьяна. — Их десятки. Они уже в лесу и скоро будут здесь.

— Откуда он знает, что это Тарн? Дьяна, ты что-нибудь чувствуешь?

— Нет, он больше не пытается со мной говорить. Но они несут знамя Фалиндара, Ричиус. Это Тарн.

Ричиус встал.

— Тогда я должен выйти его встречать. Мне надо сказать ему о Форисе. Джарра, ты должен пойти со мной. Дьяна, переведи, что я прошу его идти со мной.

— Я тоже пойду. — Дьяна откинула одеяло и спустила ноги на пол. — Тарн будет надеяться, что я выйду.

— Нет, Дьяна, тебе необходимо отдохнуть. И мы не знаем, в каком он состоянии. Если он захочет тебя видеть, я приведу его сюда.

— Я пойду, — решительно повторила она. — Я его жена и обязана его встретить.

Она встала с постели, взяла брошенные в угол сапожки и начала обуваться, при этом она что-то говорила Джарре. Думака кивнул в знак согласия и стал приводить себя в порядок. Он нервно облизывал губы, думая о скорой встрече с верховным дролом. Ричиус взял Дьяну за руку и вывел из спальни. Вскоре они втроем оказались на залитом солнцем дворе. Там снова собралась толпа, вышла и Наджир со своими тремя дочерьми. Немногочисленные воины замка, кроме тяжелораненых, выстроились в ровную шеренгу с жиктарами за спиной. Они гордо расправляли плечи, готовясь приветствовать повелителя Фалиндара. Однако здесь недоставало главного человека, и Ричиус с ужасом ждал той минуты, когда ему придется сказать об этом Тарну.

Долго тянулись минуты — и толпа начала волноваться. Ричиус взглянул на Джарру.

— Как далеко они? — спросил он по-трийски.

Думака пожал плечами и дал ответ, которого Ричиус понять не смог.

— Стражник с башни сказал, что они приближаются, — объяснила Дьяна. — Думаке сказали, что они близко, и это все.

Взгляды собравшихся были устремлены на дорогу, ведущую из леса к замку. Воины молчали словно каменные, а скромно одетые женщины о чем-то весело спорили. Дьяна беспокойно переминалась с ноги на ногу. Ричиус приблизился к ней вплотную и прошептал:

— Не тревожься. Он ничего не знает.

В лесу раздался грохот, верхушки деревьев начали раскачиваться; это вызвало в толпе любопытство. Арка из ветвей оставалась темной и пустой. Из леса донесся странный хор. А потом появилась голова — чудовищно большая, с желтыми глазами и пещероподобной пастью с громадными зубами. За головой показалось туловище, покрытое светло-коричневым мехом, и нервно мечущийся хвост, украшенный лентами и шипами. Тело зверя было затянуто кожаными ремнями упряжи, удерживающей прочное седло. В седле восседал мужчина с бронзовой кожей и волосами цвета блеклого золота, а позади всадника сидел Тарн.