— Идет.

Я задумалась, но лишь на миг.

— Ладно, — уступила я. — Если ты расскажешь что-нибудь действительно интересное, тогда и я расскажу.

— Отлично. — Колин посерьезнел, готовясь к признанию. — Итак, я никогда никому об этом не рассказывал, но… — Он помедлил, нервничая. — Я играю на кнопочном аккордеоне, — выпалил он. — Правда. Когда я был маленьким, мама заставляла меня заниматься, я и сейчас смогу сыграть.

Колин опустил голову, изображая крайнее смущение. Я шутливо стукнула его по руке:

— Колин, перестань, будь серьезнее!

Он расхохотался, вскинув голову.

— Ну извини. Просто после всех этих разговоров на тему «Твоя собака лесбиянка» ты в таком напряжении, что мне захотелось немного повеселить тебя.

— Я в порядке, — сказала я, скрывая раздражение. — Ну а теперь давай серьезно.

— Ну ладно. Больше никаких шуток, обещаю. — На этот раз он говорил медленно. — Я провалил пробы в сериал. Отвратительно сыграл, это было ужасно, самое паршивое выступление в жизни.

Судя по выражению лица, он говорил правду.

— Как это случилось?

— Не знаю, — пожал он плечами. — Не понимаю, что произошло. Обычно я вполне уверен в себе, но почему-то когда пришел в студию, начал сравнивать себя с другими актерами. Мы все пробовались на одну роль. Не пойму с чего, но я думал: «этот парень выше меня ростом», «а этот симпатичнее», короче, в голову полезла всякая ерунда. Потом я начал сомневаться в своих актерских способностях, и к тому времени, как меня вызвали к продюсеру, уверенность пропала окончательно. Я забыл текст. Спотыкался на каждом слове. Они криво ухмылялись — это было ужасно.

Колин не поднимал глаз. Он явно был разочарован и подавлен. Мне стало его ужасно жаль.

— Уверена, все не так плохо, как тебе кажется, — попыталась я утешить. — Наверняка ты слишком суров к себе.

Он лишь усмехнулся:

— Поверь, это действительно было чудовищно.

— Но ведь будут еще пробы, верно?

— Да, но огорчен я тем, что, выйдя со студии, задумался, что же я делаю со своей жизнью. Я даже предположил, что, возможно, отец прав и мне, наверное, нужен запасной план Я впервые усомнился в себе.

Положив руку ему на плечо, я совершенно искренне произнесла:

— Слушай, Колин, меня очень тронул твой рассказ о пробах, но чем больше я об этом думаю… ты действительно хочешь играть в сериале? То есть я понимаю, это солидная работа и все такое, но…

— Нет, — перебил Колин. — Я не хочу сниматься в сериале. И никогда не хотел. Когда мне позвонили, я обрадовался, но только потому, что это постоянная работа и хорошо оплачиваемая, но на самом деле это не то, чем хотелось бы заниматься. Понимаешь, о чем я?

— Стабильность притягательна, — кивнула я.

— Я не хочу сказать, что слишком хорош для мыльных опер, — продолжал Колин. — Но я хотел бы заниматься другим, меня вдохновляют совсем другие сценарии, а эта роль не из них.

— Тогда не позволяй себе унывать от того, к чему ты на самом деле не стремился, — сказала я. — Все к лучшему.

— Да, конечно… Легче сказать, чем сделать.

— У тебя на горизонте есть еще что-нибудь?

Глаза Колина радостно вспыхнули.

— Ага, я разговаривал с одним независимым режиссером, он как раз ищет финансирование для своего проекта. Потрясающий сценарий — современная ирландская гангстерская сага.

— Ирландские гангстеры? — удивилась я. — А что, такие существуют?

— Безусловно, — специальным «гангстерским» голосом подтвердил он. Мы расхохотались.

Мы успокоили друг друга, и Колин, сняв мою руку с плеча, нежно взял ее в свою.

— Итак, — произнес он, глядя мне в глаза, — я рассказал, теперь твоя очередь. Зачем ты разыскивала своих старых любовников?

Вот черт! Рассказывать не хотелось, но я пообещала. Вдохнув поглубже, начала:

— Семь месяцев назад я прочла об одном исследовании…

Минут за десять я рассказала Колину всю правду. Про Роджера и Дэниэла, про Дейзи и маму — про все. Он не смеялся, не ухмылялся, не закатывал глаза. Просто внимательно слушал и кивал.

— Ты считаешь меня ненормальной? — спросила я, закончив.

— Нет, я не считаю тебя ненормальной, — ласково сказал он. — Но я действительно думаю, что некоторым вещам ты придаешь слишком много значения.

— Может, для мужчин это и не важно, но у женщин все иначе.

— Дел, — покачал головой Колин, — если бы тебе было восемнадцать и ты переспала с двадцатью мужчинами, тогда да, я сомневался бы в твоей нормальности, но не в твоем возрасте. И потом, нельзя сравнивать себя со средним результатом и вообще с кем бы то ни было, не принимая во внимание качество отношений с каждым из мужчин.

— Ладно, ладно, Салли Джесс[63], — усмехнулась я.

— Слушай, ты просила быть серьезным, вот я и стараюсь. Держу пари, на свете есть женщина, которая занималась сексом с десятью мужчинами — половиной твоего «числа», — но с каждым из них была знакома не дольше часа, никогда не знала номеров их телефонов и никогда не встречалась с ними вновь. Формально ее «число» ниже твоего, но фактически она гораздо большая… — Колин подыскивал подходящее слово.

— Шлюха? — предложила я.

— Нет, и вообще забудь, что я сказал, — отмахнулся Колин. — Без навешивания ярлыков, суть в том, что количество людей, с которыми мы переспали, не имеет значения.

— Ну конечно, — закатила я глаза. — То есть тебе было бы все равно, если твоя девушка переспала до тебя с двадцатью мужиками?

— Мне было бы все равно, потому что я никогда не стал бы спрашивать. Двадцать у нее было мужчин или один, как это может повлиять на наши отношения? Я что, буду громче смеяться над ее шутками? Мы будем лучше ладить? Нет. Это никоим образом не воздействует на настоящие отношения. То есть тот факт, что женщина строгих нравов, может возбуждать в первое мгновение — погоня всегда увлекательна, — это лишь поверхностная прелесть новизны, не более. В серьезных делах идут в расчет существенные вещи — мясо с картошкой, а не упаковка.

Мне очень хотелось согласиться с ним. Хотелось поверить, что это действительно не важно, но я не могла.

— Я понимаю твои аргументы, но мне все равно трудно их принять и сделать вид, что все в порядке. Причина даже не в сексе, но у меня, должно быть, серьезные проблемы, если я не могу довести дело до конца. У меня двадцать раз были близкие отношения с мужчинами, двадцать возможностей. И еще множество не слишком близких. Что со мной не так?

— Все с тобой нормально. Ты просто пока не встретила нужного человека. — На лице Колина появилась участливая улыбка. — Знаешь, чем ты занимаешься? Ты делаешь то же, что и я перед пробами. Сравниваешь себя с другими женщинами и тем самым принижаешь себя.

— Да, ты прав, но, говорю же, ничего не могу с этим поделать.

Мы помолчали.

— Знаешь, самое ужасное, что сейчас я чувствую себя еще большей неудачницей, чем прежде. Оказывается, я встречалась только с недотепами. Я плохо разбираюсь в людях.

Колин коротко хохотнул:

— Ты храбрая девушка.

— Как это?

— Я бы ни за что не согласился навещать призраков женщин из прошлого.

— И почему, интересно?

— Ну, они… э-э… — начал запинаться он. — Некоторые из них не были бы рады видеть меня.

Да уж, этот тип мне известен.

— А ты у нас Казанова, а?

— Нет, что ты, — оборонялся Колин. — Просто я с трудом влюбляюсь.

— Точно, — утвердительно кивнула я. — Типичный Казанова.

Колин засмеялся, а я вдруг поняла, что мне с ним абсолютно спокойно. Никакой неловкости, вроде той, что была с Кайлом. Мы, к счастью, не занимались сексом в этой примерочной, но все равно.

— Знаешь, я волновалась по поводу нашей сегодняшней встречи.

— Волновалась? — удивился Колин. — Но почему?

— Думала, странно будет увидеться с тобой после всех этих телефонных разговоров, потому что мы вроде знакомы, но на самом деле почти не знакомы, понимаешь? Ну, мы ведь не бывали вместе, ничего такого.