Прежде чем выехать на автостраду, я задержалась в тихом местечке на парковке и достала телефон. Сделала глубокий вдох и сначала набрала номер Мишель. Она ответила после второго гудка.
— Привет, это я, — тихо сказала я в трубку.
Молчание.
— Слушай, я прошу прощения, что так исчезла.
— Ты просишь прощения? — иронически переспросила она. Громко и язвительно. — Это все, что ты можешь сказать?
— Не знаю, что добавить. Это был очень глупый поступок с моей стороны, и я прошу прощения.
— Ты не подумала, что необходимо поставить в известность меня или кого-нибудь еще о том, что ты решила устроиться в лечебницу? Думала, можно просто так взять и исчезнуть?
— Нет, но я не думала, что задержусь там надолго, и…
— В этом твоя проблема, Делайла! — заорала она. — Ты не думаешь.
Я понимала, что не имею права злиться на Мишель, особенно сейчас, но почему она вечно лезет в мою жизнь?
— Мишель, почему тебя так волнует то, что я делаю?
— А почему тебя так волнует, что думают другие люди?
— Вовсе нет.
— Вовсе да. Если бы это было не так, ты не стала бы так заморачиваться каким-то идиотским средним числом, чтобы сравняться с остальным миром.
Я шумно вздохнула. Сказать было нечего.
— Твои действия наносят ущерб другим людям, Делайла, — продолжала Мишель. — Поэтому я беспокоюсь. Ну, представь, каково было нам с Колином — мы так волновались. Мне назначили собеседование в «Винтаж Вог», но я могла думать только о том, что ты, возможно, погибла. Я совершенно не могла сосредоточиться и чуть не провалила все дело.
— Прости, Мишель, пожалуйста, — повторила я. — Так ты… получила работу? — осторожно спросила я.
— Пока не знаю. Они не сказали. Слушай, не хочу быть грубой, но сделай мне одолжение — не звони, пока не вернешься домой, хорошо? Мне нужно сосредоточиться на поисках работы, и я не желаю каждую секунду волноваться о том, что с тобой происходит.
— Ладно, — согласилась я. — Не буду.
Закончив разговор с Мишель, я чувствовала себя как проколотый воздушный шарик, но не позволила себе окончательно пасть духом. Вновь взяла в руки телефон и набрала номер Колина. Судя по его сообщениям, Мишель не рассказала ему, почему я делаю то, что делаю (слава Богу), но я все равно была смущена. Через пару гудков он снял трубку, но тоже молчал. Ни «привет», ни «как дела?». Тишина.
— Пожалуйста, не сердись на меня, — тихонько проговорила я. — Просто хотела сообщить, что я в порядке.
— Что ж, спасибо, что позвонила, — после долгой паузы сдержанно и спокойно ответил Колин. — Спасибо, что так чертовски внимательна. — Тон его, более мягкий, чем у Мишель, звучал, однако, более угрожающе. — Знаешь, не мне судить, я сам постоянно веду себя глупо, но когда незнакомая девица ломится в мою дверь, кричит на меня, заявляя, что ты погибла, что я должен думать?
Я молчала.
— Ну, поставь себя на мое место. Когда она рассказала, что этот парень, кажется, наркодилер, я не только заволновался, что с тобой что-то случилось, но и почувствовал ответственность, поскольку именно я дал тебе его адрес.
— Прости. Я не рассматривала вопрос с такой позиции.
— Правда? Тогда в следующий раз, будь добра, рассмотри именно с такой позиции, хорошо? Я не пытаюсь тебе указывать, просто действительно беспокоился.
— Правда? — Удивительно, но, кажется, он действительно искренне волновался.
— Да, черт побери! Разумеется! Что за дурацкий вопрос! Я не хочу, чтобы с тобой что-то случилось!
— Прости, Колин. Пожалуйста, прости.
— Ладно, — фыркнул он, смягчаясь. — Прощаю, но если ты еще раз пропадешь, не буду разговаривать с тобой до конца своих дней. Поняла?
— Да.
— Ну, куда дальше? — после короткой паузы поинтересовался он.
— В Лос-Анджелес, — пробормотала я. — Если ты не нашел еще кого-нибудь по дороге туда.
— Честно говоря, я перестал искать, когда подумал, что тебя похитили наркоманы. Но если хочешь, начну снова.
— Хочу, — призналась я.
— Ну ладно. Только, ради всего святого, будь осторожна, хорошо?
— Конечно, обещаю.
Поговорив с Колином, я захлопнула телефон, откинула сиденье и стала размышлять. Я думала. Мишель отчасти права, говоря, что меня волнует мнение других людей, — с одной стороны, я потому и затеяла это предприятие. С другой стороны, встреча с Мэттом всколыхнула множество чувств и воспоминаний. Как и новости о Нэйте. Оба заставили меня задуматься о том, что связывает нас с другими людьми, по-настоящему связывает. Я одинока, действительно одинока.
Как только я осознала это, хлынули слезы, и я расплакалась. Я плакала, потому что Мишель и Колин сердились на меня. Плакала, потому что Нэйт в тюрьме, и я не смогла помочь Блондину. Потому что не ревную Дейзи, но действительно завидую тому, что у нее есть. Я плакала, потому что счастлива, что мой дедушка нашел свою любовь, а я не понимаю, почему я-то не могу. Плакала, потому что не хочу разочаровывать маму, но уже разочаровалась в себе. Я плакала из-за всего этого, но в основном оттого, что боялась остаться одинокой навсегда.
Ева сидела у меня на коленях и таращила свои огромные карие глаза. Она казалась измученной. Осторожно приподняв ей лапу, я посмотрела на живот, шрам — тоненькую нить, соединяющую ее воедино. Нежно провела пальцем по розовым рубцам — она такая беззащитная.
— Прости, что оставила тебя, — сказала я, опуская лапу на место. Она упиралась лапками мне в грудь и слизывала со щек слезы. Обняв Еву, я крепко прижимала ее к сердцу — так, что ощущала каждую косточку крохотного тельца. Под пушистой шерсткой, несмотря на злобный лай, грозное рычание… она такая хрупкая.
У нас гораздо больше общего, чем я предполагала.
Осталось 1984 доллара, 17 дней, 4 парня.
Глава 13
№ 18 Кайл Люкс
Известен как «Влюбленный гламур»; результат невинной переписки по электронной почте в рабочее время, вышедшей из-под контроля.
Вам письмо
Среда, 4 мая
Удивительно, как быстро мы выздоравливаем. За три с половиной дня, которые потребовались, чтобы добраться до Лос-Анджелеса, розовые рубцы на коже Евы разгладились, и швы были почти не заметны. Шрам, разумеется, останется, но, чтобы его заметить, придется внимательно присматриваться. По мере того как прежняя решительность возвращалась к ней, становилась увереннее и я.
Мы ехали через Лас-Вегас, поэтому я позвонила дедушке, но попала на автоответчик Глории. Ее голос сообщил, что они на недельку уехали из города на экскурсию в Гранд-Каньон. Я посмотрела на Еву. Мой дед путешествует с любовницей, а я со своей собакой. Когда я стала такой печально-философичной? Решив не заострять на этом внимание, включила записи 2003 года и, размышляя о причине, влекущей меня в Лос-Анджелес, к № 18, Кайле Люксе, стала подпевать: «Моя фигурка приманила всех мальчишек со двора…»[49] Мы с Кайлом познакомились два года назад, когда он работал ассистентом видеорежиссера в еженедельном телевизионном шоу Элизабет, «Стиль Элизабет Стерлинг». Это была его первая настоящая работа, парнишка только окончил колледж. Да, он был совсем юн, но потому мне и понравился. Я только что выбралась из душераздирающих отношений с Гнусным Горди Петерсоном, а вероятность того, что двадцатиоднолетний вчерашний выпускник колледжа окажется женат, была ничтожно мала.
Через неделю после начала нашей совместной работы мы с Кайлом стали мастерами свиданий у кулера с водой и долгих бесед у копировального аппарата. Не знаю, что он нашел в такой старухе, как я, но для меня он был как глоток свежего воздуха. Такой юный, он не испытал разочарований в жизни — ни разбитого сердца, ни провалов в карьере — и не был пресыщен. Его энтузиазм и радость жизни оказались заразительны. Рядом с ним я чувствовала себя молодой.
