— Давай сматываться отсюда, пока кто-нибудь не позвонил «девять-один-один».

Кейт Росс и Дэниел договорились встретиться в кофейне «Старбакс» на Пайонир-сквер — вымощенной камнем площади в центре города. Эймс припарковал машину и занял столик у окна. Когда появилась Кейт, он уже пил кофе и поглядывал на компанию подростков, играющих на улице в хэки-сэк,[2] не обращая внимания на холод.

— Это для тебя. — Дэниел кивнул на еще дымящийся кофе.

— Давай выкладывай свою историю со взломом.

Кейт не стала принимать от Эймса трубку мира.

— Ладно, но только после того, как ты расскажешь про историю с избиением, — заявил Дэниел, раздраженный агрессивным тоном девушки.

— Избиением? Когда тебе суют под горло нож, это называется самозащитой.

Адвокат потрогал поврежденное запястье.

— Где ты научилась таким приемам?

— До того как устроиться в «Рид, Бриггс», я работала в портлендской полиции.

Дэниел не сумел скрыть удивления.

— Кстати, у меня остался там один приятель, он как раз занимается домушниками. Я подумываю, стоит ему звонить или нет.

— Хочешь явиться с повинной? Если не ошибаюсь, к Кайданову тебя тоже никто не приглашал.

— Очень слабый аргумент. «Джеллер фармацевтиклз» — клиент «Рид, Бриггс». А Курт Шредер разрешил нам доступ к собственности фирмы. Так что давай начнем с начала. Что ты делал в доме Кайданова?

— Ты знаешь, что случилось во время допроса Шредера? — Дэниел потупился.

— Господи, Дэн, всем в компании давно известно, что ты натворил. Вчера только об этом и говорили.

— Но ты в курсе, из-за чего возникла проблема?

Кейт покачала головой.

— Я только слышала, что ты передал Арону Флинну какой-то документ, но деталей не знаю.

— А что тебе известно о деле инсуфорта?

— Очень мало. Я сказала Бриггсу, что не буду этим заниматься.

— Почему?

Лицо Росс на мгновение смягчилось.

— Просто у ребенка моей сестры были врожденные дефекты. Они с мужем хлебнули горя, поднимая девочку на ноги.

Кейт пригубила кофе. Когда она вновь посмотрела на Дэниела, ее броня была на месте.

— Ты не против, если я вкратце введу тебя в курс дела? — поинтересовался Дэниел.

— Валяй.

— Инсулин — это гормон, который выделяется поджелудочной железой и помогает организму перерабатывать сахар, превращая его в глюкозу. Во время беременности активность инсулина падает, что может привести к заболеванию матери диабетом. Невосприимчивость, или, как говорят медики, резистентность к инсулину у беременных очень опасна, потому что высокий уровень сахара вреден для плода и способен вызвать врожденные дефекты. «Джеллер фармацевтиклз» предложила решить проблему инсулиновой резистентности, создав талглитазон, известный как инсуфорт. Этот препарат подавляет устойчивость к инсулину и предотвращает возникновение диабета.

— Но при этом возникли побочные действия, не так ли? Врожденные дефекты, — уточнила Кейт. — Есть ли связь между инсуфортом и паникой, вызванной талидомидом в конце пятидесятых?

— И да, и нет. Одна газета назвала инсуфорт «сыном талидомида». Так что связь действительно существует. Лекарство под названием троглитазон помогало решать проблему с инсулином, но при этом вызывало проблемы с печенью. Ученые из «Джеллер» соединили глитазон с ядром талида и получили безвредный продукт, способный справиться с диабетом у беременных.

— Тогда почему у принимавших его женщин на свет рождались уроды?

— Из-за передозировки или совпадений.

Кейт бросила на него брезгливый взгляд.

— Нет, правда, — настаивал Дэниел. — Большинство женщин, утверждавших, что инсуфорт вызвал врожденные пороки у их детей, нарушали предписания врача. Они принимали препарат только от случая к случаю, в небольших количествах, поэтому в их крови оказалось много сахара.

— Значит, во всем виноваты жертвы.

— Понимаешь, Кейт, у большинства женщин рождается здоровое потомство, но иногда появляются дети с отклонениями. Часто мы знаем, почему. Например, некоторые противосудорожные средства могут вызывать расщепление неба. Существует фактор возраста — чем старше мать, тем больше вероятность аномалий. Болезни матери тоже сказываются на развитии плода. Есть еще алкоголь, табак, наркотики. Но в большинстве случаев врожденные пороки остаются загадкой для медицины. Загвоздка в том, что, по мнению американцев, у любой проблемы должно быть свое решение. — Дэниел подался вперед. — Американцы не могут примириться с тем, что у них что-то не так. Если заболел раком — значит, виноваты электромагнитные волны; если сбил человека — подвел автомобиль. Слышала про дело о бендиктине?

Кейт покачала головой.

— Многие беременные женщины страдают утренней тошнотой. Для большинства это просто неприятность, но бывают и смертельные случаи. Тебе о чем-нибудь говорит имя Шарлотта Бронте?

— Автор «Джейн Эйр»?

Дэниел кивнул.

— Она умерла от утренней тошноты, hypermesis gravida. В 1956 году УКМ одобрило бендиктин, созданный «Меррилл фармацевтиклз» для лечения женщин, страдающих этим заболеванием. А в 1979-м «Нэшнл инкуайер» объявил, что бендиктин вызывает массу дефектов у новорожденных детей. Лучший способ выяснить, существует ли реальная связь между лекарством и негативными эффектами, — эпидемиологический опыт. Если в контрольной группе негативные эффекты проявляются так же сильно, как у людей, принимавших препарат, связь считается недоказанной. Все эпидемиологические опыты с бендиктином показали, что врожденные пороки у детей проявлялись одинаково в обеих группах. Но это не помешало адвокатам возбудить дело.

— У представителей истца наверняка были сведения, подтверждающие связь между лекарством и дефектами.

— Они наняли своих экспертов, которые искажали результаты опытов, вводили неправильные дозы или нарушали методику исследований. В результате «Меррилл» выиграла все дела, потому что никто не смог доказать, что бендиктин вызывает какие-то проблемы. Но компания потратила на тяжбы сотни миллионов долларов. А кончилось все тем, что абсолютно безопасный продукт сняли с рынка, потому что он получил плохую рекламу и другие фирмы боялись производить лекарство, помогавшее беременным бороться с тошнотой. В 1990 году журнал Американской медицинской ассоциации сообщил, что после исчезновения из продажи бендиктина количество госпитализаций из-за сильной тошноты и рвоты во время беременности возросло в два раза. Так кто пострадал в итоге? Ни в чем не повинные люди.

— Все опыты с инсуфортом подтверждают его безопасность? — спросила Кейт.

— Все, кроме одного, — нехотя признал Дэниел.

Кейт склонила голову набок и пристально посмотрела на Эймса.

— У меня возникли неприятности, потому что я прозевал письмо Кайданова, когда просматривал материалы для Арона Флинна. Доктор проверял инсуфорт на обезьянах.

— И?..

Дэниел словно наяву увидел лицо Патрика Каммингса.

— Там сообщалось, что после инсуфорта у беременных макак часто проявлялись врожденные дефекты, — пробормотал он.

— «Джеллер» поставила вас в известность об этих опытах перед дачей показаний?

— Нет. Их главный консультант клянется, что никогда о них не слышал.

— Понятно.

В голосе Кейт звучал скепсис.

— Письмо Кайданова ничего не значит, Кейт. Уровень дефектов слишком высок, более сорока процентов. Это полностью расходится с другими результатами. Здесь какая-то ошибка.

— Возможно, ошибочны как раз другие результаты.

— Вряд ли. Я не увидел данных, что инсуфорт вызывает врожденные дефекты у детей.

— Ты не видел, потому что «Джеллер» может их скрывать. Помнишь историю с асбестом? Фирмы-производители всячески замалчивали опыты, подтверждавшие канцерогенность асбеста. Только после судебного разбирательства выяснилось, что они знали об этом уже много лет. А свинцовая краска? Выпускавшие ее компании изо всех сил защищали свою продукцию, хотя всем давно известно, что свинец часто вызывает отравления у детей, а ученые писали о его вреде чуть ли не с 1897 года. Я уж не говорю о табачной индустрии.