1932 Сонет Мне вспомнился старинный апокриф - Марию Лев преследовал в пустыне По той простой, по той святой причине, Что был Иосиф долготерпелив. Сей патриарх, немного почудив, Марииной доверился гордыне - Затем, что ей людей не надо ныне, А Лев – дитя – небесной манной жив. А между тем Мария так нежна, Ее любовь так, боже мой, блажна, Ее пустыня так бедна песками, Что с рыжими смешались волосками Янтарные, а кожа – мягче льна - Кривыми оцарапана когтями. <1933-1934> *** Марья Сергеевна, мне ужасно хочется Увидеть вас старушкой-переводчицей, Неутомимо, с головой трясущейся, К народам СССР влекущейся, И чтобы вы без всякого предстательства Вошли к Шенгели в кабинет издательства И вышли, нагруженная гостинцами - Полурифмованными украинцами. <1933-1934> *** Знакомства нашего на склоне Шервинский нас к себе зазвал Послушать, как Эдип в Колоне С Нилендером маршировал. <1933-1934> *** Какой-то гражданин, не то чтоб слишком пьяный, Но, может быть, в нетрезвом виде,- Он В квартире у себя установил орган. Инстру'мент заревел. Толпа жильцов в обиде. За управдомом шлют – тот гневом обуян,- И тотчас вызванный им дворник Себастьян Бах! бах! – машину смял, мошеннику дал в зубы. Не в том беда, что Себастьян – грубьян, А плохо то, что бах какой-то грубый... Начало 1934 *** Привыкают к пчеловоду пчелы, Такова пчелиная порода... Только я Ахматовой уколы Двадцать три уже считаю года. 1934 *** На берегу Эгейских вод Живут архивяне. Народ Довольно древний. Всем на диво Поганый промысел его - Продажа личного архива. Священным трепетом листвы И гнусным шелестом бумаги Они питаются – увы! - Неуважаемы и наги... Чего им нужно? <Весна> 1934 *** Слышу на улице шум быстро идущего Пяста. Вижу: торчит из пальто семьдесят пятый отрыв. Чую смущенной душой запах голландского сыра И вожделею отнять около ста папирос. <Весна 1934> *** Не жеребенок хвостом махает! Яша ребенок снова играет. Яша, играйте лучше ребенка И жеребенка перебрыкайте. Весна 1934 *** Один портной С хорошей головой Приговорен был к высшей мере. И что ж? – портновской следуя манере, С себя он мерку снял - И до сих пор живой. 1 июня 1934 *** Случайная небрежность иль ослышка Вредны уму, как толстяку аджика. Сейчас пример мы приведем: Один филолог, Беседуя с невеждою вдвоем, Употребил реченье «идиом». И понадергали они друг другу челок! Но виноват из двух друзей, конечно, тот, Который услыхал оплошно: «идиот». 12 июня 1935 *** Не надо римского мне купола Или прекрасного далека. Предпочитаю вид на Луппола Под сенью Жан-Ришара Блоха. 1934-1935 *** Карлик-юноша, карлик-мимоза С тонкой бровью – надменный и злой... Он питается только Елозой И яичною скорлупой. Апрель 1936 *** Искусств приличных хоровода Вадим Покровский не спугнет: Под руководством куровода,- За Стоичевым год от года Настойчивей кроликовод. 24 февраля 1937 *** Источник слез замерз, И весят пуд оковы Обдуманных баллад Сергея Рудакова. <1936> <Стихи к Наташе Штемпель> <1> Пришла Наташа. Где была? Небось не ела, не пила. И чует мать, черна как ночь: Вином и луком пахнет дочь. <2> Если бы проведал бог, Что Наташа педагог, Он сказал бы; ради бога, Уберите педагога! <3> – Наташа, как писать: «балда»? – Когда идут на бал,– то: «да!» – А «в полдень»? – Если день – то вместе, А если ночь – то не скажу, по чести... <4> Наташа, ах, как мне неловко, Что я не Генрих Гейне: К головке – переводчик ейный - Я б рифму закатил: плутовка. <5> Наташа, ах, как мне неловко! На Загоровского, на маму - То бишь на божию коровку Заказывает эпиграмму! |
