— Я не с Блисс, так что она ничего не сказала бы, — сказал он, стараясь не оправдываться. — Между нами ничего нет. Не о чем говорить.

— Правда? Я заметила, что она не спала в своей постели прошлой ночью.

Он разбил свою кофейную чашку.

— Я понятия не имею, о чем ты говоришь.

— Ты такой плохой лжец, Лоусон. И всегда таким был, — сказала она. — Но ваш секрет останется со мной.

— У меня нет никаких секретов, — сказал он сразу.

Ахрамин подняла бровь, но ничего не ответила.

— Ребята, о чем вы говорите? — спросила Блисс, возвращаясь к фургону. — Все готово. Мы можем ехать.

— Куда мы едем? — спросила Ахрамин Лоусона. — Маррок находится в одном дне езды отсюда, и мы должны пройти остальной путь через каньоны. Мы должны быть там к вечеру. Если он не увел свою стаю, конечно.

Лоусон принял решение.

— Ты отведешь нас к белым волкам. Если то, что ты говоришь, правда, то мы уже потеряли слишком много времени. Если Маррок здесь, ему нужна наша помощь.

Группа начала быстро собираться, но Лоусон заметил, что Блисс осталась стоять. Он повернулся к ней.

— Ты хочешь ехать?

Она кивнула, и выглядела так, словно хотела сказать что-то другое. Поколебавшись, она, наконец, спросила:

— Ты уверен в этом?

— Я знаю, ты думаешь, мы не должны доверять Ари, — сказал он.

— Нет. Ты сказал мне, когда тебя ранили, что волки никогда не болеют, что болезни и инфекции не имеют никакого влияния на вас, ребята, но она кашляет все время. Это не только от курения. Что это вообще такое?

— Я заметил. Я не знаю, — скрестил он руки на груди. — Но я считаю, что она больше не собака, Ромул разбил ее воротник. Ты видела шрамы на шее.

— Хорошо, если ты так говоришь, — сказала Блисс.

— Она по-прежнему одна из нас, — сказал Лоусон. — Я должен верить в это.

— Почему?

— Во время нашего побега из ада, Ахрамин пожертвовала собой, чтобы мы были свободны.

Он прочистил горло.

— Она отдалась добровольно, и я должен уважать это жертвоприношение. Я должен верить, что она говорит правду, что в ней еще есть волк.

Он сделал глубокий вдох.

То, что он должен был сказать, доставило бы боль Блисс, он знал это. Она стала принимать вещи слишком близко в ночь перед этим, потому что у него было чувство, что она хотела, чтобы это означало нечто большее, нечто, что он еще не был готов дать, учитывая обстоятельства. Он уставился в землю, на серый гравий перед ним, не в силах смотреть ей в глаза.

— Я должен верить, что Ахрамин еще волк, потому что, если Тала была превращена, если она собака, я должен поверить, что она может вернуться ко мне.

Блисс глубоко вздохнула. Она похлопала его по руке.

— Конечно. Я чувствую то же самое.

Она думала о мальчике, которого когда-то любила, Лоусон знал это.

— Но давай просто будем осторожны.

Он улыбнулся ей. Они сейчас были командой, и он удивлялся, как быстро они сформировали глубокое понимание друг друга в такой короткий промежуток времени, от сражающихся к друзьям.

— Всегда.

— Теперь мое имя Лоусон, — сказал он, пока Маррок помогал ему встать.

— Новый мир, новое имя, — заметил белый волк. — В этом есть смысл.

Маррок кивнул двум крупным сильным парням, поднявшим Арамину и Эдона и отнесшим их в лес.

— Куда вы их понесли? — спросил Лоусон. — Один из них мой брат.

— Спокойно, ему не причинят вреда. Но я не могу обещать того же самого относительно пса. — Маррок повернулся к Рэйфу и Малкольму. — В лагере есть еда и вода. Идите, найдите своих друзей. С нами многие из вашей стаи.

Маррок был поразителен, подумала Блисс, но всю его красоту портил уродливый шрам, разделивший его лицо напополам.

— Подарок от Ромула, — произнес он, увидев, куда устремлен ее взгляд.

— Прости. Я не хотела пялиться, — ответила Блисс, когда Маррок повернул голову, чтобы продемонстрировать полную область ожога, тянущегося от его лица до шеи.

— Это рана, которая никогда не сможет зажить. Но это напоминает мне о том, что надо принимать всё, что дают. Я ношу этото отпечаток с гордостью. — Он хлопнул в ладоши. — Идем, — сказал он. — Многое нужно обсудить, но сначала следует хорошо перекусить. — Он взглянул на Бисс суженными глазами. — Твоя девушка? — спросил он Лоусона.

— Нет, она просто друг, — ответил Лоусон, в то время как Блисс отвела взгляд в сторону, стараясь не покраснеть.

— Ты похожа на повелителя, — произнес Маррок, изучая ее лицо. — И все же, теперь ты одна из нас. В тебе есть что-то от волка. С чего бы?

Он не казался обеспокоенным, скорее просто любопытным.

— Это длинная история, — сказала девушка. Она не могла не смотреть на его странные, бесцветные глаза. Он был бледен, почти как альбинос.

— Возможно, когда-нибудь ты поделишься этим со мной, — сказал Маррок, и в голосе его читалось то, что он очень бы этого хотел.

Лоусон ухмыльнулся:

— Прекрати флиртовать, старый пес. Лучше дай поесть.

Маррок провел их мимо змеиной насыпи к деревьям, которые казались настолько высокими, что могли закрыть собой солнце. Блисс не знала, куда смотреть в первую очередь: волки смогли создать своего рода архитектурное чудо, которое походило на оптическую иллюзию. Ей сразу вспомнились некоторые рисунки Эшера с их лестницами, которые образовывали петли вверх и вниз, закручиваясь и поворачиваясь, которые не были полностью реальны. Казалось, что волки соткали листья и ветви в нечто на подобии гнезда, связанные веревочными лестницами, образовывающими петли вверх, вниз и даже вокруг стволов самых крупных деревьев.

Ее оценка архитектурной красоты быстро превратилась в панику, ведь она поняла, что она никак не сможет дотянуться хотя бы до самой низкой ветви. Она хотела спросить Лоусона, что ей делать, но когда она повернула голову, обнаружилось, что ульи исчезли.

Она повернулась обратно, чтобы взглянуть и удостовериться, что ничего не изменилось. Она вновь обернулась к Лоусону, только для того, чтобы увидеть, что все исчезает.

Лоусон заметил ее замешательство и улыбнулся:

— Это уловка старых волков, — сказал он. — Использовать людское периферическое зрение против них самих. Этот лагерь виден людям, только если они будут смотреть непосредственно на него, и даже тогда, скорее всего, они не поверят тому, что они видят, особенно если он исчезает, стоит им повернуть свои головы. Это способ спрятаться.

— Недурно, — кивнула девушка.

Он помог ей забраться на дерево, показывая, куда поставить ногу, как поднять себя с помощью рук. Маррок поднимался впереди, ведя их к платформе, сомнительно висящей на вершине ветвей.

— Что это за место? — спросила Блисс.

— Это то место, где я, как предполагалось, встречу Маррока, когда мы только сбежали из Преисподнии, — сказал Лоусон. — Я думал, что он выйдет в том же самом месте, в котором вышли мы, но оказалось, что я ждал в неправильном месте. Похоже, что они были здесь некоторое время.

На платформе уже стояла приготовленная еда.

— Надеюсь, вы не возражаете против раннего ужина, — сказал Маррок. — С тех пор, как мы получили свободу, мы старались придерживаться некоторых старых римских традиций, таким образом, наша главная еда — ужин (cena исп.), еда позднего дня.

— В любом случае, я съем всё, что угодно, — сказал Лоусон.

Они сели со скрещенными ногами перед корзиной хлеба и тарелкой жареного мяса. Некоторое время все молчали, сосредоточенные на еде.

Наконец, Лоусон отодвинул свою тарелку:

— Я сдался, — сказал он. — Я думал, что уже не было никакой надежды.

— Прости, мы были немного заняты. У нас были проблемы, — пробормотал Маррок.

— Ахрамин.