— Что происходит? — прошептала Блисс, идя рядом с Малкольмом. Ахрамин и Лоусон, казалось, были в середине группы.

— Ахрамин рассказывает новости, — ответил Малкольм. — Но Лоусон не уверен, что они правдивы.

— Какие новости? — поинтересовалась она.

— Ты сказала, что знаешь о преторианской гвардии? — спросил он.

— Да, немного, — сказала она. — Хронометристы, солдаты императора, что-то в этом роде?

— Что-то вроде этого, — кивнул Малкольм. — Это то, что они поручили нам в Риме, но их происхождение гораздо раньше. Давным-давно, когда мир впервые был создан, древние волки охраняли проходы — темные дороги между временем и пространством. Мы охраняли границы между мирами и границы пропасти. Но в последние дни империи, охранник был повержен серебряной Кровью императора Люцифера, который назывался тогда Калигулой. Темный Принц использовал волков, чтобы найти пути мертвых, чтобы он мог освободить демонов из преисподней и удерживать власть над землей и адом. Когда мы поняли, что он хочет сделать, мы сделали все, что было в наших силах, чтобы Михаил и его Ангелы смогли построить Врата Ада. Но во время кризиса, нас предал Ромул, наш любимый генерал, который доставил нас к Люциферу. Он поработил нас и превратил в собак в качестве наказания за неповиновение. Прежде, чем мы были прокляты, мы были способны уничтожить время и воспоминания из проходов, чтобы держать их в безопасности.

— Правда, прежде чем мы бежали из ада, Лоусон слышал, что Ромул нашел что-то важное. Мы заметили, что он стал носить амулет на шее, серебряный и блестящий. Ходили слухи, что это был хронолог, что один из нашей стаи нашел его.

— Что это? — спросила Блисс. — Это как часы?

— Вроде того, это инструмент, который использовали древние волки, чтобы путешествовать во времени, пережиток старой империи, — кивнул Малькольм.

— Он проведет через проходы. У всех охранников раньше это было частью арсенала, — вздохнул он. — Во всяком случае, было много слухов в подземном мире, что Люцифера интересует не только середина мира, что он планирует штурмовать Врата Рая. С Хронографом, если Ромул когда-нибудь найдет вход в проходы, Темный Принц смог бы контролировать само время, и стать мастером всего творения.

— Этого не должно случиться, — сказала Блисс.

Преуменьшение столетий, подумала она. Возможно, всех времен.

— Так вы, ребята не просто убежали, потому что не хотели быть превращены в собак, вы хотели остановить Ромула от использования проходов, чтобы остановить Люцифера.

— Да, — сказал Малкольм. — Если Ромул и его армии смогут бродить по проходам с возможностью изменять время, мир больше не будет в безопасности. Мы слышали, что Люцифер уже дал приказ вернуться к раннему Риму, к созданию империи, во время праздника Нептуна.

— Зачем?

— Мы не знаем. Но мы должны что-то сделать. Лоусон решил, что он должен действовать, вырваться из ада и найти проходы до того, как это сделает Ромул и охранять их от него. Когда мы вырвались из ада, Лоусон держал портал открытым для других, чтобы они могли убежать.

— Но никто не убежал, — добавил Рейф. — Никто, кроме нас.

— Вот где вы ошибаетесь, — прервала Ахрамин. Она слушала их разговор все время, поняла Блисс, даже когда она спорила с Лоусоном. — Как я постоянно говорю, ваш брат здесь, и вы ребята, не единственные волки, которые бежали из ада.

Лоусон покачал головой.

— Этого не может быть, я возвращался к месту встречи снова и снова. Я никогда не находил никаких других. Ни одной души.

— Может быть, ваш портал не всегда открывается в то же самое место, вы когда-нибудь думали об этом? — спросила Ахрамин. — Может быть, когда они прошли через портал, они оказались в другом месте?

— Это возможно, — признал Лоусон. — Я почти не знаю, как работают порталы. Или почему я единственный волк, который в состоянии сделать их.

— Поверьте мне, когда я была собакой под командованием Ромула, ваша стая была не единственной, за которой мы следили. Были многие другие. Маррока например.

— Маррок! Почему ты не сказала раньше? Он сбежал? — спросил Лоусон.

Его глаза засветились. Блисс увидела луч надежды в его глазах. Она была рада за него. Он нашел для чего жить, и она была рада, что не устроила сцену утром. Это не имеет никакого значения. То, что произошло между ними прошлой ночью незначительно, чем то, что было поставлено на карту. Но все равно, неужели лучше умереть, чем бросить хоть один взгляд в ее сторону?

Ахрамин спокойно посмотрела на него.

— Да. Почему вы так удивляетесь? Это был его план с самого начала, не так ли? Для вас, чтобы вывести нас из подземного мира и для него, чтобы вернуться за другими?

— Его план был успешным? — спросил Лоусон, встав со своего места, и от волнения чуть не сбил стул на землю.

— Ты спрашиваешь меня, если ли у него хронограф? Украл ли он его у Ромула?

Малкольм ахнул.

— Это самоубийство, — прошептал он Блисс.

— Это был его план. Вы знали его так же, как и я, — нахмурился Лоусон.

— И я была единственной частью, которая не удалась, не так ли? — сказала Ахрамин. — Единственная, кто отстала и попалась и была превращена в это.

— Ахрамин…

— У меня нет времени на жалость к себе. Что сделано, то сделано. Но если вы действительно хотите знать, да, у белого волка есть хронограф, и он на земле.

Ахрамин погасила сигарету в свой недоеденный пончик, при контакте с пеплом сахар зашипел. Лоусон наблюдал, как Эдон молча поднял его и бросил в мусорную корзину. Его брат пытался помириться с ней, но Лоусон знал, что потребуется гораздо большее, чем быть рабом Ахрамины, чтобы вернуть ее любовь. Ахрамин, казалось, наслаждалась страданиями Эдона, и приказала ему сходить в магазин на углу, чтобы купить ей больше сигарет, прежде чем они покинут отель.

Это прекрасная сказка, в которую он отчаянно хотел верить. Может ли это быть правдой?

То, что план, в конце концов, сработал? Ещё больше волков сбежали? Что Маррок смог украсть хронолог Ромула?

Ахрамин сбежала со стаей, чтобы охотился на белых волков, и только она знала, где они прятались, поэтому она сбежала, прежде чем раскрыть их местонахождение. Она может отвести Лоусона к Марроку прямо сейчас, если он захочет. Если он доверяет ей. Но что, если все это — сложный план, чтобы отдать их на блюдечке с голубой каемочкой Ромулу?

Ведь не бывает такого понятия, как бывший адский пес, из тех, которых он знал. Только мертвый.

И все же, он помог ей выйти из больницы, он позволил ей вернуться в свою стаю.

Братья приняли его, теперь он был альфой, он принял за них решение. Она поклялась, что больше не была собакой, которая служит Ромулу. Но почему тогда она жива? Он никогда не слышал о гончей, выжившей в таком испытании, даже если это Ахрамин. Было очень смело с его стороны не верить ей.

Дерзко доверять ей снова.

— Лоусон? — сказала Блисс, прервав его размышления. — Я собираюсь пойти всё проверить, хорошо?

— Мальчики? Хотите пойти со мной? — Спросила она.

Малкольм и Рэйф кивнули, следуя за ней по пятам, как влюбленные щенки, отметил Лоусон.

Как будто он действовал по-другому, думал Лоусон, чувствуя, что немного краснеет. Что это было прошлой ночью? Он не мог думать об этом. О растущей популярности Блисс; о животе, скрученном от мысли об этом. Он хотел ее накануне, это было ясно, и он все еще хочет её, понял он, наблюдая за ее стройными формами, когда она грациозно двигалась через стоянку обратно в отель вместе со своими братьями. Он не хотел остановливаться, и он не был полностью уверен, что был рад, что у них ничего не было. Он вспомнил, как ее тело двигалось против его, его руки в ее волосах… но это было слишком запутанно, чтобы думать о Блисс прямо сейчас. Надо думать о Тале… Тале, которая сейчас была с Ромулом.

— Интересно, что бы сказала Тала, если бы она могла видеть тебя сейчас — сказала Ахрамин, как, будто прочитав его мысли. — Блисс, — прошипела она имя, а затем чуть не задохнулась от приступа кашля.