Войско направилось к Гастингсу и расположилось лагерем рядом с ним. Отряды, посланные в окрестности, грабили и жгли дома. Англосаксы спасались бегством, прятали имущество и скот, толпами спешили укрыться в церквях и на кладбищах в надежде спастись от врагов, таких же христиан, как и они.

Вильгельм пытался сдержать свою армию. «Пощадите то, что в скором времени будет принадлежать вам», — говорил он им. Но, дорвавшись до столь долго ожидаемой добычи, норманны продолжали разорять местных жителей, не обращая внимания на святость мест, не уважая священных убежищ.

Гарольд в это время отдыхал от ратных трудов в Йорке — незадолго перед этим его ранили в битве[94]. Однако, как только гонец принес известие, что Вильгельм Нормандский высадился на английских землях и водрузил свое знамя, Гарольд двинулся на юг и уже на марше разослал повеления правителям всех областей страны вооружить людей и вести их к Лондону, куда вскоре прибыл сам. Войска с запада присоединились к Гарольду довольно быстро, но северные из-за дальности расстояния опаздывали, хотя были все основания полагать, что в самом скором времени все силы Англии соберутся вокруг короля.

Норманны, прибывшие в Англию еще с королем Эдуардом и недовольные правлением Гарольда, теперь стали шпионами герцога Вильгельма. Они известили его, что Гарольд может привести с собой сто тысяч человек (!) и что герцогу нужно быть наготове. Однако Гарольд поторопился, решил использовать преимущество внезапного нападение на противника и поспешил к Гастингсу с войском вчетверо меньшим, чем силы герцога Нормандии.

Но лагерь Вильгельма бдительно охранялся, и внезапного нападения не получилось. Передовые конные отряды норманнов, отступая перед неприятелем, вовремя известили своего военачальника о приближении короля саксов; по их словам, он «мчался, как бешенный». Впрочем, убедившись, что намерение захватить неприятеля врасплох не оправдалось, Гарольд умерил свою запальчивость и остановился в семи милях от лагеря норманнов. Для отражения нападения были вырыты окопы и сооружены заградительные палисады. Во вражеский лагерь Гарольд отправил шпионов, говоривших по-французски, чтобы разведать силы и диспозицию противника.

Далее дадим слово средневековому хронисту, монаху Матвею Парижскому: «Тогда Гарольд выслал вперед соглядатаев с поручением разведать о числе и силе неприятельского войска. Они были схвачены в лагере Вильгельма, но тот, предложив им обозреть свою армию, сделал им великолепное угощение и отослал целыми и невредимыми к своему вождю. Когда они возвратились к Гарольду, он немедленно спросил, что нового принесли они? Соглядатаи не могли вдоволь наговориться о благородной доверчивости Вильгельма, потом стали серьезно утверждать, что солдаты его армии похожи с виду на священников, так как у них были выбриты борода и усы. Гарольд улыбнулся, видя наивность рассказчиков. "Это не священники, — сказал он, — а храбрые и непобедимые в сражениях воины". На это брат его, Гурт, еще молодой, но уже обладавший мужеством и благоразумием, возразил ему следующее: "Если ты сам восхищаешься храбростью нормандцев, то не безрассудно ли тебе вступать в бой с ними, когда на твоей стороне нет ни силы военной, ни права? Ты не можешь отрицать того, что добровольно ли или по принуждению, но ты дал клятву Вильгельму. Итак, ты поступишь благоразумнее, если, при столь опасных обстоятельствах, не доведешь себя до бегства или смерти, с пятном клятвопреступника. Для нас же, не дававших ни в чем клятвы, война — дело совершенно законное, потому что мы защищаем свою страну. Итак, представь нам одним сражаться. Если мы отступим, подавленные неприятельской силой, ты будешь в состоянии поправить дело, а если нам придется умереть, ты отомстишь за нас". Но безрассудный Гарольд не внял этим речам. "Я бы опозорил всю свою прошедшую жизнь, — говорил он, — если бы обратил тыл перед каким бы то ни было врагом"».

Многие из саксонских предводителей советовали королю избегать сражения и отступить к Лондону, опустошив все лежащие между Гастингсом и Лондоном земли, чтобы уморить голодом чужестранцев. «Чтобы я опустошил страну, которая мне доверена в охранение! Да это было бы предательство, — отвечал Гарольд, — и я скорее должен пытать счастья в бою с малым числом моих людей, с моей храбростью и моим правым делом».

Герцог Нормандии воспользовался неблагоприятным положением противника, чтобы снова выдвинуть свои требования. Монах по имени Дом Гуга Мегро явился от имени Вильгельма к королю Гарольду и предложил ему выбрать и выполнить одно из трех следующих условий: или отказаться от королевства в пользу Нормандского герцога; или принять посредничество Папы и положиться на его решение, кому из двух быть королем; или, наконец, решить этот вопрос поединком. Гарольд отвечал строптиво: «Я не отрекусь от королевского титула, не хочу посредничества Папы и не принимаю поединка». Несмотря на этот категорический отказ, Вильгельм вновь послал к королю англосаксов того же монаха, дав ему наставление в следующих словах: «Если он станет упорствовать против моих предложений, то скажи ему перед его дружиной, что он лжец и клятвопреступник, что как он, так и все его сообщники отлучены от церкви приговором Папы, и булла об этом отлучении у меня в руках».

Дон Гута Мегро торжественно повторил эти слова перед Гарольдом и его вое начальниками, и летопись упоминает, что при словах: «отлучены от церкви», английские предводители переглянулись между собой, как при виде большого бедствия. Но чего бы ни желал достичь Вильгельм таким образом, реакция саксов была такой: «Мы должны сражаться, как бы велика ни была предстоящая нам опасность: дело идет не о том, чтобы подчиниться новому королю, как бы после смерти нашего короля; нет, дело идет совсем о другом. Герцог Нормандии отдал наши земли своим баронам, своим рыцарям, всем своим воинам, и большая часть из них уже поклялась ему в верности за эти земли. Все они захотят своих долей, если их герцог станет нашим королем; он сам должен будет отдать им наше имущество, наших жен, наших дочерей, потому что все им заранее обещано. Они пришли не для того только, чтобы разорить нас, но чтобы разорить также и наше потомство, чтобы отнять у нас землю наших предков; а что станется с нами, куда пойдем мы, когда у нас не будет отечества?» Англосаксы дали единодушную клятву не заключать ни мира, ни перемирия, ни договора с пришельцами и умереть или выгнать норманнов.

На эти бесплодные переговоры ушел всего день. Непонятно, зачем Вильгельм вообще вступал в переговоры, имея вполне конкретные обязательства перед собственным войском. Непонятно и то, почему Гарольд не воспользовался открывшейся возможностью и не потянул время, давая возможность подойти остальным войскам? Ведь он прибыл к Гастингсу с малой толикой своего войска. Эдвин и Моркар, оба северных правителя, были еще в Лондоне или только по дороге к Лондону. Впрочем, к Гарольду присоединились добровольцы, поодиночке и малыми отрядами; поселяне и горожане, наскоро вооруженные, монахи, покидавшие монастыри и спешившие на зов отчизны, но этого было недостаточно.

Сражение при Гастингсе произошло 14 октября 1066 года. Англосаксы стояли на гряде холмов; она была невысока, но все-таки их позиция была выгоднее, чем у норманнов. С другой стороны, норманны были лучше вооружены. Главным оружием воинов была тогда боевая секира; однако у многих англосаксов были только булавы, железные вилы, пращи или даже простые копья. У норманнов к тому же была очень хорошая конница, искусные стрелки из лука.